— Я искала его везде, — произнесла она сквозь сжатые зубы. — Можем ли мы… Я не знаю…
— Это моя работа.
— Искать потерянных собак, когда ты должен быть дома с Сарой?
— Сара привыкла к тому, что меня не бывает дома по ночам.
— Ты сейчас на дежурстве?
— В городе всего два полицейских. В случае крайней необходимости мы с Кейтом оба выходим на службу.
— Сейчас тот самый случай?
— Конечно. Клеппи — любимая собака, имеющая владельца. Я почувствовал небывалое облегчение, когда ты сказала, что берешь его. По многим причинам, — загадочно добавил он. — Хочешь поехать со мной? Мы проверим Мейн-стрит. Магазин Морриси Дрейперс — его любимое место.
— Я была там. Магазин закрыт. И корзинки с распродажей белья находятся внутри. Клеппи нет.
— Ты ходила по бульвару одна?! — воскликнул Рафф, недовольно сдвинув брови.
— Но ведь я искала Клеппи.
— В два часа ночи в субботу? В это время на бульваре одни пьяницы, и больше никого.
— Да, и Клеппи там нет.
Губы его сжались, но он не сказал ничего, лишь свернул в направлении берега:
— Он любит порт, наш Клеппи.
Рафф снова включил проблесковые маячки. Затем включил фары, и свет залил обе стороны дороги.
— Я проверила порт, — тихо сказала Эбби, уже зная о том, какая последует реакция.
— Тоже одна! — Тон его внезапно стал злым. — Послушай, девушка, разве ты не знаешь, что ночью там собирается всякий сброд?
— Они не видели Клеппи.
— Ты что, спрашивала их?!
— Но ведь это Клеппи!
— Значит, спрашивала. И ты ночью пошла одна в такое опасное место? Черт возьми, где Декстер?
— В постели! — выпалила она, едва сдержав закипавший в груди гнев. — Я знаю, что мне следовало позвонить ему, но он… он не хочет собаку.
— Именно поэтому он оставил дверь открытой.
Эбби вспыхнула от гнева.
— Ты хотела пойти в горы? — спросил Рафф, и у Эбби перехватило дыхание.
«В горы. В то место, где жил Исаак…»
Настало время признаться:
— Именно поэтому… поэтому я позвонила тебе.
— Ты не стала подниматься туда?
— Нет. Я не была там с тех пор, как… — Эбби не могла продолжать.
Сегодня ночью она прошлась по пустынным торговым рядам. Затем отправилась в порт. Увидев группу подвыпивших подростков, она спросила их, не видели ли они ее собаку? Но самым ужасным местом для нее было то, где раньше жил Клеппи. Где раньше жил Исаак. Там, в горах, погиб Бен. И пойти туда ночью…
— Это обычный пригород, Эбби, — мягко сказал Рафф. — Хочешь остаться дома, пока я буду искать?
— Я… нет. — Ей надо было преодолеть это. Десять лет. Она была прикована к тому времени и до сих пор не могла избавиться от мучительного ощущения потери, будто это произошло только вчера. — Прости. Но тебе тоже придется подняться туда.
— Я много чего не люблю делать, — тихо сказал он. — Но подняться вверх в горы к этому не относится. Ведь там жил Исаак. Он был славным стариком.
Да, был. Она вспомнила Исаака в ночь аварии. Конечно, он услышал звук страшного удара. И первым прибежал на место трагедии. Он обнимал Бена, когда Эбби пришла туда…
И это была еще одна причина для того, чтобы любить его собаку. Еще одна причина для того, чтобы увидеть ненавистное для нее место.
— Об этом невозможно забыть, — ровным голосом произнес Рафф. — Но через это надо пройти и двигаться дальше.
— Именно так ты и сделал?
— Я пытаюсь это сделать, — невозмутимо сказал он. — Об этом всегда больно вспоминать, но жить с постоянным ощущением того, будто трагедия произошла только вчера, — это не самая лучшая жизнь, на мой взгляд. Ты хочешь навсегда застрять в том времени?
Дом Исаака был закрыт, в нем никто не жил, и вокруг участка буйно разрослись кусты. Сквозь забор они увидели сад Исаака, залитый лунным светом, но не смогли пройти через калитку. Она была заперта на висячий замок, а вокруг старого штакетника был поставлен новый высокий забор.
— Дочь Исаака беспокоилась, что сюда проникнут вандалы, прежде чем она продаст дом, — сказал Рафф. — Поэтому она уволила садовника, наняла охранную фирму и поставила этот забор.
Он пошел по периметру, светя фонариком по сторонам. Эбби почти бежала, чтобы успевать за ним.
Земля под ногами была неровной, и рука Раффа внезапно подхватила ее. Ей надо было отдернуть руку — но она не сделала этого.
— Позови его, — сказал Рафф.
Она позвала, и голос ее, прозвенев в воздухе, зловеще замер в темноте.
— Продолжай звать. — Рафф держал ее за руку. Его рука была сильной, теплой, и она вела ее вперед. — Мы позовем его с другой стороны, — сказал он. — Если Клеппи внизу дороги и еще не дошел сюда…
Внизу дороги, где погиб Бен?
Эбби пошла вперед, и рука Раффа придала ей силы.
Она звала, звала. И вдруг, невероятно… Откуда-то из кустов — так стремительно, будто от этого зависела его жизнь, — выскочил Клеппи. И бросился прямо к ней.
Вскрикнув, Эбби остановилась, и пес мгновенно оказался возле ее ног. Он крутился перед ней, подпрыгивал и извивался от радости. Она опустилась на колени, обнимала и гладила его. Может, даже всплакнула…
— Эй, Клеп! — сказал Рафф, и Эбби услышала в его голосе облегчение. — Где ты был?
Эбби крепче обняла пса, и он лизнул ее в лицо… но вдруг вырвался из ее рук, залаял и снова бросился в кусты.
— О боже… — Эбби бросилась бежать, но Рафф поймал ее за руку:
— Мы пойдем осторожно. Не беги.
— Но Клеппи…
— Он не убежит далеко, — сказал Рафф, крепче сжав ее руку. — Ты видела его — он обрадовался тебе. Это место Исаака, территория Клеппи, но теперь, полагаю, он считает тебя хозяйкой.
Клеппи побежал обратно, вниз по холму. В направлении дороги. Теперь они шли к тому месту, где произошла авария. Всю эту неделю шли дожди. Воздух был наполнен запахом влажного эвкалипта, запахом ночи, и эти запахи Эбби ненавидела.
Она никогда не хотела снова оказаться здесь.
— Пойдем, — сказал Рафф, крепко сжав ее руку.
Луч фонарика замер и сфокусировался на одном месте.
Клеппи стоял в пятнадцати ярдах от дороги. Он что-то копал? Песик, пригнув голову, пробирался сквозь густые кусты, принюхивался, останавливался и снова принимался копать влажную землю.
— Клеппи… — позвала Эбби и бросилась к нему.
Клеппи взглянул на нее и направился туда, откуда пришел. К дому Исаака.
— Что он делает?
Они снова отправились за ним сквозь густые кусты. И снова Рафф взял ее за руку.
— Кажется, он находится в крайнем смятении, — сказал Рафф. — Он знает, где живет Исаак, но не может войти в дом. Он начинает привязываться к тебе, но не может забыть Исаака. И разрывается между вами. А что он там искал в земле? Кто знает? Может быть, давно украденную им вещь, которую зарыл в землю, или чью-нибудь нору.
Когда они выбрались из кустов, Клеппи ждал их — ждал того, кто откроет ему калитку. Его нос был прижат к новому забору, и он заскулил, когда они приблизились к нему. Теперь он не собирался от них убегать. И больше не радовался при виде их.
Эбби, присев, взяла его на руки, и пес тоскливо взглянул на темный дом.
— Его там больше нет, — прошептала Эбби, уткнувшись носом в грязную шерсть. — Прости, Клеппи, но теперь я твоя хозяйка. Ты согласен?
— Он привыкнет, — сказал Рафф, и голос его был немного грубым: от чувств? — Ты хочешь, чтобы я отвез вас домой?
Он повез их по дороге, спускавшейся с горы, — женщину и ее собаку, — и впервые за десять лет почувствовал, что она стала ближе к нему.
Может, потому, что Эбби была одета не в строгий деловой костюм, в котором Рафф привык видеть ее в последние годы, а в старые джинсы и свитер, и волосы ее были свободно распущены, а не уложены в аккуратный пучок. Лицо ее до сих пор было испачкано мукой, а в волосах застряли какие-то веточки.
На щеках виднелись следы слез, и она держала собаку так крепко, словно тонула и пыталась спастись.
Десять лет назад самая сексуальная, самая красивая, веселая, счастливая, самая желанная женщина в мире погрузилась в такое горе, которое переполнило их всех. Десять лет Рафф наблюдал за тем, как эти путы становились все крепче, пока Эбби, которую он когда-то знал, совершенно не исчезла за ними. И Рафф не мог ничего с этим поделать, потому что именно он был причиной той страшной трагедии.
Он крепко сжал руки, державшие руль. Один глупый момент — и так много жизней разлетелось на куски. Бен и Сара… И Эбби, приговоренная искупать всю оставшуюся жизнь его преступную глупость…
— Ты знаешь, я когда-то любил тебя, — сказал он, глядя в ночь, и Эбби, вздрогнув, крепче обняла Клеппи.
— Не надо…
— Нет, я скажу тебе, — тихо промолвил он. — Если бы я мог вычеркнуть из нашей жизни ту ночь…
— Этого никто не может сделать.
— Нет, — мрачно кивнул он. — Я знаю, что должен жить с этим всю оставшуюся жизнь. Но ты — не должна.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я говорю о том, что в ту ночь ты потеряла Бена. В этом виноват я, и я буду жить с этим оставшуюся жизнь. Но Бен — мой друг, и, если бы он видел, что случилось с тобой после его смерти, он сильно бы переживал.
Возникло долгое молчание. Эбби не хотела разговаривать с ним. А он напряженно думал о том, что ей сказать. Он не имел права ничего говорить. Он расплатится за это, конечно, но все равно…
— Эбби, твои родители и родители Декстера — очень близкие друзья. Они всегда были друзьями. А после аварии ваши семьи практически слились. У Декстеров был Филип. У Каллахэнов осталась одна Эбби. Две семьи, с сыном и дочерью. Когда Бен погиб, ты хотела поступить на факультет дизайна и прикладного искусства. Но Филип убедил тебя в том, что профессия юриста гораздо полезнее. Твоя мать сказала тебе, как она счастлива, что ты будешь учиться вместе с Филипом на одном курсе. Дед Филипа сказал, что будет рад видеть тебя в своей адвокатской фирме. И ты… покатилась.
— Я не покатилась, — сказала она, но это был тихий шепот, который не убедил даже ее саму. — Я повзрослела и рассталась с детством.