– В самолете… – Она говорила с большим трудом. – Мы летели из Техаса… я не знаю. Час назад, может быть, раньше.
– Это все? Вы уверены?
– Нет… не уверена. – «Зачем он задает так много вопросов? Разве не видит, как мне больно?» – Я знаю только, что это началось в самолете.
– А что было до этого? – Доктор снял с нее простыню. Белые слаксы в промежности были пропитаны кровью. – Тошнота, спазмы?
– Сегодня утром… я не могла есть. Все время мучили позывы на рвоту, хотя желудок был совершенно пустой.
– А спазмы?
– Да, – выдохнула Слоун. – Но не такие острые, как сейчас.
Доктор повернулся к сестре:
– Измерьте еще раз давление.
– У вашей жены очень высокое артериальное давление, – сказал доктор Джордану. – Это опасно. В данный момент инсульт весьма реален.
– И что же делать? – встревожился Джордан.
– Полагаю, необходимо как можно скорее прервать беременность.
– А есть другой выход?
Доктор покачал головой:
– К сожалению…
– Вы это уже сказали ей?
– Пытались. – Доктор тяжело вздохнул. – Она не соглашается прервать беременность, даже если выкидыш неизбежен.
Джордан вперил в доктора мрачный взгляд.
– Уверяю вас, ничего больше сделать нельзя, – тихо проговорил доктор, будто угадав его мысли. – Потеря ребенка неизбежна в любом случае, но если мы сделаем все вовремя, то, возможно, удастся спасти жизнь вашей жене.
– Возможно? – Джордану хотелось ударить его. Умом он понимал, что доктор лишь выполняет свою работу, объясняя ему реальную ситуацию, но он держался чертовски холодно и равнодушно. – Мне нужно увидеть ее. Сейчас же!
– Нет. Это исключено.
Джордан в отчаянии мерил шагами комнату. Слоун и слышать не хотела о том, чтобы прервать беременность.
– Ты что, глухая? – раздраженно бросил он. – Доктор говорит, что ты на грани инсульта! Это может убить тебя, черт возьми!
– А я говорю – нет! – упрямо твердила она.
– Но ты потеряешь ребенка в любом случае! – выпалил Джордан и, сразу же пожалев о своих словах, ласково взял жену за руку. – Прости, я просто беспокоюсь за тебя.
– Но ты же хотел ребенка! – простонала она. – Своего собственного ребенка…
– Но не ценой твоей жизни!
– Я все равно не согласна… – Слоун внезапно замолкла, почувствовав острую боль.
Испуганный Джордан позвал доктора и вернулся к Слоун.
– Если не подпишешь согласие, подпишу я.
– Ты не имеешь права!
– Имею! Я твой муж!
– Я никогда не прощу тебе этого.
Он грустно посмотрел на нее.
– Если я не подпишу, то никогда не прощу себя.
Следующие несколько часов показались Джордану длиннее нескольких суток. Он сидел в небольшой комнате отдыха в родильном отделении госпиталя, ожидая, когда ему позволят увидеть жену. То, что ее оставили в этом отделении, где все время раздавались крики новорожденных младенцев, Джордан считал жестоким. Ведь Слоун и без того очень тяжело! Вероятно, она скоро придет в себя после всех лекарств, какими ее напичкали. С одной стороны, Джордан хотел поскорее увидеть жену, а с другой – не знал, как сообщить ей о том, что она потеряла ребенка. Слоун станет упрекать в этом его, и он даже не успеет сказать, что ничего не подписывал. В этом не было необходимости. Беременность прервалась сама собой.
Джордан посмотрел на Тревиса, сидевшего рядом с ним на кожаном красном диване. Экономка привела мальчика сюда вскоре после того, как Слоун поместили в эту палату, и Тревис был в оцепенении. Джордан потрепал его по плечу:
– С мамой все будет в порядке.
Тревис кивнул.
– Да, – сказал Джордан. – Даю тебе слово.
Мальчик поднял на него серьезные глаза:
– Кого ты успокаиваешь, Джорди? Меня… или себя?
Прямота Тревиса удивила Джордана. «Настоящий сын Слоун», – подумал он.
– Обоих, – ответил он. – И тебя, и себя.
– Она знает? Ну, насчет ребенка.
– Еще нет.
– Ты ей скажешь?
– Да. Думаю, сказать должен именно я.
– Мама так хотела этого ребенка.
Джордан кивнул:
– Я знаю.
– А вначале не хотела.
– Да, она говорила мне.
– Это меня удивляло… ну, то, что у нее будет еще один ребенок.
– Удивляло?
– Хм… Мама не очень-то любит возиться с домашними делами.
Джордан через силу улыбнулся:
– Это я уже понял. – Затем, помолчав, добавил: – Так что не беспокойся, с ней все будет хорошо.
Тревис опустил глаза:
– Надеюсь.
«Боже, какая она бледная!» – думал Джордан, глядя на спящую Слоун. Обычно у нее был такой прекрасный цвет лица, что она не нуждалась ни в каких специальных косметических средствах, но теперь его покрывала смертельная бледность. Оно было таким же белым, как подушка, на которой лежала ее голова. Спала Слоун беспокойно, то и дело вздрагивала и бормотала что-то невнятное. Наверное, перестали действовать успокаивающие препараты. Это означало, что Слоун скоро придет в себя.
Джордан сел на стул рядом с постелью и стал ждать. Он и понятия не имел, как сказать ей о ребенке. Она, конечно, вспомнит разговор в приемном покое и, наверное, станет упрекать его.
«А почему бы ей не упрекать меня, черт возьми? Я и сам не перестаю упрекать себя во всем, что случилось. Мне ни в коем случае не следовало брать Слоун с собой. Доктор совершенно ясно сказал, что ей нужен покой. Надо было стукнуть кулаком по столу, но я этого не сделал, а как последний эгоист потащил жену черт-те куда, потому что мне так захотелось. Я хотел видеть ее рядом с собой. О, я, конечно, беспокоился за Слоун, но недостаточно. Надо было настоять на том, чтобы она осталась дома. А теперь уже поздно».
Слоун пошевелилась и что-то пробормотала, но Джордан расслышал не все слова, поэтому ничего не понял.
– Надо уходить отсюда, – вдруг внятно прошептала она. – Уходить… пока они не пришли…
«О чем она говорит? От кого или чего убегает?»
Джордан наклонился, обтер влажной салфеткой ее лицо и нежно проговорил:
– Все хорошо. Теперь тебе ничего не угрожает…
– У меня будет ребенок… – снова начала Слоун. – Если они нас застанут… они не должны нас застать… не должны… Господи, они же заберут моего ребенка…
«Конечно, – подумал Джордан, – она имеет в виду докторов. Думает, что доктора попытаются забрать у нее ребенка. Слоун не знает…»
– Родди, полицейские не должны нас застукать… иначе мы попадем в тюрьму… и у меня заберут моего ребенка… Родди, я не могу допустить, чтобы ребенок родился в тюрьме! Родди…
«В тюрьме? Господи! Какая околесица. И кто же, черт возьми, этот Родди?»
А Слоун в это время снился тревожный сон.
Чикаго, ноябрь, 1975
Слоун беременна на седьмом месяце, а выглядит, будто уже на сносях. На ней темно-серый костюм – брюки специальные, для беременных, и травянисто-зеленый свитер, обтягивающий большой живот. Она сидит напротив Родди Даниэльса. С этим человеком ее связывает очень многое. Разумеется, время от времени они делили постель, но в их отношениях это не главное. Они сидят в красной виниловой кабинке в небольшом грязном кафе.
– Сэмми, думаю, ты попусту беспокоишься, – сказал он, откусывая сосиску. – Полицейские нас не выследили, а у старухи просто поехала крыша. Ты понимаешь, о чем я?
– Родди!
– Ты знаешь, что это правда, – твердил он. – Она же совершеннейшая простофиля.
– Я как будто вся в дерьме, Родди.
Он громко рассмеялся:
– Брось ты, Сэмми! Дело сделано, и времени уже прошло до черта. Чего сейчас-то пугаться!
– Это не страх… вернее, не совсем страх, – еле слышно вымолвила она. – Неужели ты не понимаешь, что ребенок…
– Этот ребенок может тебе дорого обойтись. – Родди сделал большой глоток кофе. – Как ты покроешь все расходы? Найдешь работу? А как в таком положении найти работу? Даже с твоим дипломом колледжа лучшее, на что ты можешь рассчитывать в данный момент, это место официантки в такой закусочной, как эта. Или, возможно, тебе удастся пристроиться к Келли, но там, сама знаешь, слишком много не платят.
Она нахмурилась:
– Не напоминай мне об этом.
– Ты хочешь, чтобы у этого ребенка было все, верно?
– Да, и ты это знаешь. – Она начала есть. – И я хочу, чтобы это «все» включало и мать. Предпочтительно такую, которой не светит срок по статье от десяти до двадцати.
– Зря паникуешь.
– Родди, я выхожу из игры…
– Родди, я выхожу из игры… Я не хочу, чтобы мой ребенок родился в тюрьме…
Пораженный, Джордан смотрел на нее. Кто же такой этот Родди?
Почему Слоун боится, что ребенок может родиться в тюрьме?
– Когда я смогу увидеть маму? – спросил Тревис.
– Через какое-то время, – сказал Джордан. – Она еще не совсем пришла в себя. У нее не прекратились боли, так что вводят успокаивающие препараты.
– Но она поправится?
– Конечно, – быстро ответил Джордан. – Но ей придется задержаться здесь на некоторое время.
Тревис огорчился:
– Но когда же я смогу увидеть ее?
– Может быть, завтра. – Джордан похлопал мальчика по плечу. – Завтра будет видно.
Тревис неохотно кивнул:
– Ладно.
– А сейчас, я думаю, тебе лучше отправиться с Эммой домой.
Тревис хотел возразить, но Джордан опередил его:
– Здесь можно только сидеть и ждать, а это куда удобнее делать дома.
Тревис смотрел вниз, на свои кроссовки.
– Ладно.
– Если что-то изменится, я позвоню тебе, – заверил его Джордан. – Даю слово. – Он обратился к экономке: – Эмма, проследите, пожалуйста, чтобы Тревис лег сегодня пораньше.
Она кивнула:
– Мистер Филлипс, не смею советовать вам, но вы тоже должны хоть немного отдохнуть.
– Да, – устало отозвался он. – Я отдохну… как только выяснится, что с моей женой все в порядке.
Эмма улыбнулась:
– Уверена, все будет хорошо.
Джордан смотрел им вслед, пока они не скрылись в лифте. «Не Тревис ли тот ребенок, который мог родиться в тюрьме?»