Многие думали, что он тоже погиб, как и дети Михалко, но юный княжич с горсткой верных людей оказывается у половцев, и те его привечают. Дядья, это у них так братьев матери называют, помогают ему стать на ноги. Посольству Всеволода, который пытался вернуть племянника под своё крыло, были заданы неприятные вопросы, на которые оно внятно не смогли ответить, было с позором изгнано из Половецкой степи.
Постепенно вокруг молодого княжича собираются половецкие семьи, которые по тем или иным причинам остались без поддержки рода, с которыми он отправляется кочевать в Крым, чем сильно встревожил как Византию, так и своего дядьку. Дело в том, что он стал тем человеком, вокруг которого, начали сплачиваться оставшиеся в Крыму руссы. Его личная дружина уже состоит из двухсот гридней и трёхсот отроков, что сопоставимо с личной дружиной того же князя Всеволода. И это, не считая половцев. Да и зубки он успел показать по приходу в Крым: разбил войска черкесского князя Зиха, после чего в поединке отрубил ему голову, хотя князь за себя и предлагал большой выкуп.
Весть о его деяниях уже докатилась до русских земель, как всегда значительно приукрашенная каликами. Поэтому, если Юрий надумает вернуть себе отцово наследство и придет с войском под стены Суздаля, положенного ему по лествичному праву или под стены Владимира, на что тоже имеет как моральное, так и законное право, неизвестно, за кого станут местные жители. Конечно, у Всеволода много вассальных князей, но пока они соберутся со своими дружинами, пока двинутся в путь - всё может решиться без них.
- Тогда нас хотят обмануть, тётя. Пусть каждая из сторон удвоит свою ставку, и я соглашусь. Особенно, если меня об этом сильно попросят наши тавады и дидебули.
Женщины дружно рассмеялись.
- Фатима, пусть твой муж найдёт человека, которого можно будет послать к Юрию, но пока не спеши. Нам нужно, чтобы идея отдать меня за Юрия, пришла от наших вельмож, - сказала Тамар, беря с подноса сушёный инжир.
- Нам эта свадьба нужна, чтобы прижать недовольных и пополнить царскую казну, - произнесла Русудан, так что давайте попробуем одной стрелой сбить несколько ястребов. Алвард, ты говорила у тебя есть важные новости?
Молодая женщина кивнула и немного нервничая начал говорить:
- Как мне удалось узнать, большинство дидебули сумели договориться. На ближайшем заседании дарбази (Царского Совета) они заявят, что более не станут подчиняться «безродным» и потребуют отстранить последних от государственных должностей. В первую очередь верных соратников твоего отца амирспасалара (верховный главнокомандующий) Кубасара, мсахуртухуцеса (министр двора и управляющий царского домена) Афридона и чкондидел-мцигнобартухуцеса (первый министр) Антония Глонистависдзе. Пост последнего для себя присмотрел всеми любимый католикос-патриарх Микаэл. В этом его подержит его род Мирианисдзе и другие знатные азнауры. Хоть это напрямую противоречит законам принятым ещё твоим прадедом.
- Казнить. Всех казнить, – в запале воскликнула Тамар.
- Успокойся! – осадила племянницу Русудан. - Сейчас сила не на нашей стороне, поэтому нам стоит сделать шаг назад, чтобы потом шагнуть сразу на три шага вперёд.
- Что ты предлагаешь, тётушка? – спросила Тамар, предвкушая очередную хитроумную комбинацию.
22 апреля 1184 года
Крым. Окрестности города Сурож.
Княжич Юрий Долгорукий (Боголюбский)
Юрий взбежал на вершину Сокол горы и замер, любуясь открывшимся видом на море, город и его окрестности. Апрель в Крыму — удивительная пора, когда солнце еще не «работает» на полную мощность, но греет настолько ласково, чтобы к двум морям, омывающим полуостров, Черному и Азовскому, добавилось третье — море цветов. Степи, горы и долины Крыма в апреле наполнены самыми яркими красками, белоснежные и розовые лепестки фруктовых деревьев благоухают тонкими ароматами. Цветут вишни, сливы, абрикосы, персики, яблони и груши, а ближе к концу апреля зацветает душистая акация. Ветер, словно снег, гонит по земле шлейф из тысячи лепестков. Один раз в году, именно в этом месяце, выжженные крымские степи превращаются в разноцветные луга, покрытые миллионами ярких цветов и сочными травами. На горных плато колышутся дикие тюльпаны, маки и орхидеи, зацветают ароматные пионы, а на каменистых лугах, опушках горных лесов во всю цветёт сон-трава.
Мы становимся слепыми к тому, что видим каждый день. Но каждый день разный, и каждый день является чудом. Вопрос только в том, чтобы обратить внимание на это чудо. Именно по этому принципу старался жить Юрий Долгоруков последние два года своей удивительной жизни. С тех пор, как в день своего восьмидесятилетия он погиб, чтобы воскреснуть в теле шестнадцатилетнего княжича Юрия Боголюбского. Сознание двух Юриев настолько перемешалось что Юрий воспринимал как свои и воспоминания княжича, и воспоминания бывшего офицера СВР России. По началу он ловил себя на том, что пытался понять, чья черта проявляется в тот или иной момент, но потом плюнул и не заморачивался. Тут не до философии, тут бы выжить.
Жизнь княжича могла бы стать основой для приключенческого романа, если они здесь были бы и у Юрия был бы талант к их написанию. Но звёзды сошлись так, что ни первого, ни второго в наличии не было, поэтому и роман не случился. Ну, бог с ним, романом.
За два года в новом мире Юрий обжился и даже немного заматерел, конечно, до своих 185 той жизни пока не дотягивал, но и сейчас был на голову выше практически любого в стане. Да и в ширь за последний год настолько раздался, что практически не уступал своему пестуну ни в ширине плеч, ни в силе. Рост и вес, с одной стороны, радовали, а с другой, огорчали, быстрые половецкие лошади “фари” с трудом демонстрировали свои лучшие качества, когда были у него под седлом. Юрий вспомнил, что в прошлой жизни один коннозаводчик очень нахваливал ему алхатекинцев как выносливых и скоростных коней и задвигал что-то насчёт парфянской конницы, которая имела преимущества перед врагами, в том числе и за счёт коней данной породы, но где сейчас этих коней найдешь?
Его размышления прервал назначенный дядькой ему в наставники, а заодно и возглавивший десятку новиков, данных ему в качестве охраны, десятник Егише Чаренц. Юрий, посмеиваясь про себя, называл эту десятку гвардейцами, те сначала недоумевали, и даже подозревали, что Юрий изощрённо на них ругается. Но когда Егише, который, как оказалось, неплохо знал латынь, снизошёл до своих подопечных и объяснил значение слова, те даже возгордились.
- Чего застрял? Упал - отжался, - заорал он, только появившись в пределах видимости.
Ой, не зря этот хитроумный армянин ходит на все занятия, которые с новиками проводит Юрий. Вон уже и словечек поднабрался и интонацию сержанта инструктора, до боли знакомо, копирует. Пока Юрий отжимался, на гору, пыхтя и дыша как мамонты, оказавшиеся на экваторе, взобрался десяток новиков. Это те, кого дядька Ставр отобрал для личной охраны Юрия. Не дав им отдышаться, Ешиге заставил всех принять упор лежа и отжиматься. Очень уж по душе пришлось это упражнение старому вояке. Сам же десятник, ходил между новиками и охаживал посохом особо нерадивых.
Боевой посох - это тоже нововведение Юрия. Ещё в той жизни он уделял большое внимание искусству борьбы на палках. Больше всего ему по руке пришёлся ауток - по своей сути длинный лом, остро заточенный с обоих концов. К середине шест утолщался и был обмотан кожей (около шестнадцати миллиметров в диаметре в самом толстом месте, она проскальзывала в самые узкие щели брони, и походя рвала кольчуги). Ну, а при ударе плоскостью, эффект был как от огромного куска арматуры.
Свой шест Юрий сделал из молодого деревца берёзы с очень плотной и тяжёлой древесиной, в прошлой жизни ему такие березки ни разу не встречались. Даже хорошо оточенный нож с трудом оставлял на ней насечки. Поэтому с будущим посохом пришлось повозиться, долго обрабатывать и полировать. При длине в районе двух метров и весе примерно в шесть килограмм, эта штуковина пронзала насквозь доспех легкого пехотинца. Да, при всем своем и так сокрушительном наборе свойств он, посох еще и был способен вспарывать кожаные доспехи, благодаря сложной ромбовидной насечке, оплетающей весь посох. О насечках Юрий узнал, будучи в одной из командировок, в тот раз Судьба и приказ командования занесли его в Иран.
Егишь сначала похмыкал, наблюдая за тренировкой Юрия, потом о чём-то пошептался с дядькой Ставром, де факто занимавшего роль главного воеводы при княжиче, после чего погнал молодняк вырезать и себе такие посохи. Остальные новики сначала подшучивали над «гвардейцами», но, когда Юрий разобрался на тренировке сразу с тремя войнами вооружёнными мечами, шутить перестали, правда, и шесты вырезать не бросились.
После отжимания все приняли позу всадника, зажав между ног специальные камни, которые они тащили в гору. После такой медитации шла работа с особой приспособой, которую Юрий раньше не то что в руках не держал, но и не знал. Мэнкетчер – этакий ухват с хитрым приспособлением - позволял захватить конника или пешего воина в доспехах за шею и безопасно удерживать на расстоянии и даже конвоировать. Как по мнению Юрия, очень специфическое умение, с другой стороны, для местных живой рыцарь намного ценнее, чем мёртвый, так как за него можно взять выкуп. Романтизм в действии, нет ещё того прагматизма, который присущ его времени. Вспомнился исторический анекдот о том, что инки старались не убить испанцев, а взять в плен для жертвоприношения, а те этим нагло пользовались.
Размышления помогли перенести эту часть тренировки относительно легко. Затем снова перешли к упражнениям с камнем, которые особой разновидностью не отличались, Юрий для себя выделил четыре разновидности силовых упражнений: приседания, становая тяга, жим лежа и бросание. Внешне неброские, но их эффективность он ощущал на себе. Закончилась тренировка водными процедурами: весь десяток загнали в ещё не прогревшееся после зимы море. Поначалу Юрий с трудом переносил водные процедуры, но постепенно привык и воспринимал как неизбежное зло и процесс закаливания.