Золотая палата представляла собой восьмиугольный зал, увенчанный куполом с 16 окнами. На восьми сторонах палаты находилось восемь апсид (выступов, примыкающих к основной части здания), соединявшихся между собой. Апсида напротив входа закрывалась двумя серебряными дверями, на которых были изображены Иисус Христос и Богоматерь. Это обуславливалось тем, что Золотая палата непосредственно примыкала к жилым покоям византийских царей и их семейств, поэтому она и являлась самым удобным залом для ежедневных приемов сановников и для совершения обычных обрядовых действий.
Басилевсу стоило только выйти из своих покоев, и он уже оказывался в тронном зале, между тем как другие тронные залы находились от царских покоев довольно далеко, разделялись несколькими переходами и другими зданиями. Мануил стремился упростить обряды и церемонии, а устаревшие и вовсе отменить, так как они отнимали львиную долю его времени. Но борьба с хранителями традиций шла с переменным успехом. Зато жилую часть дворца он обставлял лично, мебелью, которую заказал у сестёр. Пока удалось обставить спальню и личный кабинет. На контрасте с крикливой роскошью убранства основной части дворца, царские покои поражали аскетичностью и функциональностью.
С севера, резиденция монархов при помощи террас и галерей сообщалась с дворцом Магнавра, отсюда басилевсы обращались к народу, здесь они давали аудиенции иностранным послам, сидя на золотом «троне Соломона», перед которым на ступеньках лежали два льва, изваянные из золота. За троном стояло золотое дерево, на ветвях которого сидели разноцветные птицы, искусно сделанные из золота и эмали.
Для молодого императора основной привлекательностью этого места стала коллекция самодвижущихся игрушек-автоматов, которую собирало не одно поколение властителей, для того, чтобы производить неизгладимое впечатление на варваров. Жаль, что в последнее время таких искусных мастеров на территории империи рождалось все меньше и меньше. С каждым годом традиции мастерства утихали, а секреты исполнения ускользали в тени. Их место занимали менее искусные, но более доступные поделки. Осознавая не только эстетическую, но и практическую ценность механики, Мануил повелел создать Технический университет, на подобии того, какой основал его зять около своей столицы, поручал своим советникам искать талантливых ремесленников, чтобы возродить былую славу империи.
Сначала он хотел учредить его в здании дворца, но после недолгих размышлений, исходя из предпосылок безопасности и удобства, он выделил под новое учебное заведение дворец Константина в Евдоне (один из пригородов Константинополя). Конечно, дворец был в запустении, но сейчас в казне имелись средства, чтобы привести его в порядок и перестроить под нужды учебного заведения. Соответственно, над названием он долго размышлять не стал, назвав это учебное заведение Константиновским Университетом. На базе же дворца был создан музей, наподобие того, что основал в Александрии Птолемей I Сотер одиннадцать веков назад.
С юга на берегу моря стоял дворец Буколеон, который с морем соединялся искусственным сооружением посредством молов и бассейна, к которому спускалась мраморная лестница. На противоположной возвышенности находился маяк, где помещался учрежденный Феофилом (по другим источникам – Львом Философом) наблюдательный «телеграфный» пост, который при помощи особой системы огней сообщал новости по всей империи – от столицы до границ. Этот дворец Мануил повелел так же отдать музею. Здесь планировалось разместить Публичную библиотеку, по задумке императора, в отличие от Имперской сюда бесплатно мог обратиться любой житель империи.
Библиотека не только должна хранить важнейшие исторические документы, но и стать центром общественной жизни. Здесь будут проходить лекции и диспуты, способствующие обмену мнений и углублению знаний. Каждый посетитель может не только наслаждаться книгами, но и стать частью активной дискуссии, что вдохновляет на новые идеи и открытия. Таким образом, она будет выполнять свою миссию, предоставляя жителям империи доступ к знаниям и культуре.
Здесь любой желающий может получить или купить копии произведений, которые хранились в Императорской библиотеке и копировались в её скриптории, где постоянно трудились около трёх десятков каллиграфов, и, судя по заказам, штат придётся ещё расширять. Только под заказ сестер пришлось выделить десяток переписчиков, как оказалось, это неплохой бизнес. А так как в Имперской библиотеке свободного места практически нет, то новых переписчиков и перевозчиков Мануил планировал разместить здесь.
Понятно, что все галереи, связывающие Буколеон с Большим Дворцом, взяли под неусыпную охрану представители скрибонов (служба охраны первых лиц государства). Но была еще и пара тайных ходов, которые выводили за пределы дворцового комплекса, одни - непосредственно к морскому причалу, а вторые - в район ипподрома. Их взяли под охрану личные телохранители, костяк которых Мануил привез еще из Трапезунда. Тайные ходы и высококвалифицированная охрана позволяли ему чувствовать себя уверенно, но он знал, что опасности поджидают на каждом шагу. Тем не менее, он был убежден, что только открытость и доступ к знаниям способны изменить общество к лучшему, и готов был делать для этого все возможное.
21 января 1188 года
Владимир
Великий князь Владимирский Всеволод
Еще не проснувшееся утро окутало мир матово-сиреневым оттенком, как будто мы снова окунулись в детство, глядя на мир сквозь цветные стеклышки, привезенные из далекой Аримии (Китая). Сиреневым покрывалом были накрыты снежные просторы, нежно укрывающие землю, иней на березах сверкал такой же мягкой цветовой гаммой, что и снег в полях, березовые стволы отливали сине-бирюзовыми тонами, а даже каким-то чудом не опавшие листья напоминали о сиреневой гармонии. Облака, заполнившие небо, тоже будто впитали этот цвет, и, казалось, вот-вот на горизонте появится солнечный шар в том же сиреневом окрасе.
Однако вместо этого солнце выбралось из-за края, пыша жарким красным цветом, и весь пейзаж мгновенно сменил оттенки: все в мире в мир порозовело, покраснело, словно одно цветное стеклышко сменили другим.
Мороз был заборист: не давал стоять на месте. Каждый глубокий вдох приносил легкое покалывание в носу, а снег под ногами хрустел, создавая ощущение настоящей зимней сказки. Редко, когда удавалось князю Всеволоду вырваться на волю подальше от надоевших дел и просителей. Жена, исправно рожавшая князю каждый год по сыну, свои властные притязания практически утратила, тираня прислугу в княжеском тереме, а в большую политику больше не лезла. Но хватало советников среди бояр, поэтому в тереме побыть в тишине было практически невозможно - все требовали к себе внимания. В последнее время советники докладывали, что вдоль новой границы суздальцы ставят сторожевые башни, на дорогах они поставили мытни, где ведут учёт ввозимому и вывозимому товару. Вот и родилась идея взглянуть на всё своими глазами, а заодно обдумать в тишине, что делать и как жить?
Взяв малую дружину, князь отправился на инспекцию границы с Суздальским княжеством, посмотреть, что там соседи чудят, на что деньги изводят.
Дела давили на князя: сводная сестра Ольга, бежавшая от мужа, после его смерти хотела, чтобы Всеволод помог возвести на галичский престол её сына Владимира. Владимир не сильно хотел влезать в эту междоусобицу: взять стол легко, а вот удержать его намного труднее, однако поддержать племянника людьми и деньгами он мог. Только было не ясно, стоит ли вписываться за племянника серьезно, или просто для того, чтобы помотать нервы конкурентам.
После смерти этого напыщенного дурака Ярослава, почему-то именуемого в народе Осмомыслом (Мудрым), в княжестве заварилась крутая каша. Незаконный сын Олег, коему Ярослав оставил завещал княжество, ожидаемо не смог продержаться у власти и дня. Бояре не приняли выродка Настасьи, которую они же ранее и сожгли. Тот, испугавшись, бежал в Белгород-Киевский к Рюрику Ростиславичу, рассчитывая на помощь, но тот, помня, что Владимир не только племянник Всеволода, но и зять Святослава, связываться сразу с двумя великими князями поостерегся и переправил его от греха подальше к полякам, к польскому королю Казимиру. Тот решил вмешаться в дела соседей и, взяв войско, двинулся к Галичу.
В состоявшемся сражении Владимир был разбит, и бежал в Венгрию, а Олег стал княжить в Галиче, но вскоре был отравлен, после чего бояре призвали на княжение волынского князя Романа Мстиславича, который в свою очередь являлся зятем Рюрика. Таким образом, вокруг Галича сформировались четыре силы, венгры и поляки не интересны, они будут стараться посадить на престол своих ставленников, а чужаки тут никому не нужны, если их не скинут бояре, то организовать большой поход на них будет несложно. Кроме того, есть Владимир, который вроде и племянником приходится, но женат на дочери киевского князя, а сам вообще ушёл за поддержкой к венграм, а не к своему дядьке.
С другой стороны, Роман Волынский, коего тайно поддерживают Ольговичи и, формально, Рюрик с Давидом. Киевский князь Святослав в целом будет противодействовать своему политическому сопернику и практически соправителю в киевской земле.
Смоленское княжество давно под Ростиславовичами, там сейчас княжит Давыд Ростиславич, младший брат Рюрика. И хотя формально они относятся к Мономашичам, но стараются проводить свою независимую политику и не очень слушают его - главу этой ветви русских князей, их даже иногда выделяют в отдельный род, называя южными Мономашичами.
В Полоцком княжестве свои развлечения: там три линии Изяславичей (Минская, Витебская и Друцкая) делят и никак не могут поделить власть, поэтому в чужие дела влезать недосуг. Там сейчас у власти Владимир Володарович, представитель Минской линии. Но у того много проблем как с родственниками, так и с католическими проповедниками, которые проповедуют католицизм среди подвластных ему язычников ливов. В Туровском княжестве та же история, что в полоцком: после раздела его уделы среди пяти сыновей Юрия Ярославича. Сейчас за главенство борются Иван Туровский и Ярослав Пинский. Ярослав Юрьевич женат на Ефросинье, дочери брата Бориса, родня, пусть и не такая близкая, но и не седьмая вода на киселе. Значит, надо подумать, как наладить отношения и, возможно, помочь - сильный союзник ему не помешает. Чернигов под Ольговичами, Ярослав Всеволодович во всем поддерживает своего старшего брата, киевского князя Святослава. Типичный представитель рода, который традиционно враждует с Мономашичами. Уж сколько крови они ему попили и до сих пор пьют, словами сложно выразить. Ну, и не стоит скидывать со счетов племянника Юрия, тот оказался очень расторопным малым и смог взять под свою руку Спитак-кахак (Белгород на Днестре), который до этого платил налоги галицкому князю, а значит любой, кто сядет на галицкий престол, захочет вернуть себе эти деньги. И Юрию придется с ними или договариваться, или воевать. И этим можно воспользоваться: если свои военные таланты Всеволод оценивал средне, уж всяко ниже, чем у старших братьев Андрея и Михалко, то в интригах и тайной дипломатии он, как говорится, матёрый зубр.