Сухий 1188 года
Золтан, княжич чёрных клобуков из племени торков.
Золтан, княжич чёрных клобуков, ехал навстречу своей судьбе, а возможно и судьбе своего народа. Сколько народов жило на просторах Великой Степи, сменяя друг друга, сейчас не припомнят и самые мудрые из мудрейших. От одних остались были и легенды, от других, развалины старых городов, что иногда встречаются посреди степи, а о третьих помнит только сама Великая Степь.
Конь его, вороной, как ночь, ступал легко, будто касался земли лишь краем копыт. Ветер гнал по степи клубы пыли, от копыт коней. Весна ещё не пришла в степь. Погода напоминала, обогрев у ночного костра, когда с одной стороны жарко, то с другой всегда холодно. Днём солнечные лучи прогревают всё, до чего дотянутся, особенно, если ветер стихает они могут заставить пропотеть путников под жаркими лучами. Когда же солнце только поднимается или уже идёт на закат, становится холодно и морозно, хоть снега почти нет и сухая, почти без снега, трава обманчиво говорит о тепле.
Отправиться в путь вышло не сразу. Сначала пришлось ждать, когда хан Кобяк пришлёт охранную сотню, дабы сопроводить посольство, так как у половцев с берендеями длинный список взаимных претензий, набегов и смертей. Очевидно поэтому во главе сотни состоящий из закаленных в боях воинов, хан поставил своего младшего сына –Арсена, с которым у Золтана постепенно сложились приятельские отношения. Общие интересы и увлечения и необходимость принимать совместные решения смогли протопить лёд недоверия, который был между ними изначально, а совместные тренировки, к которым они перешли уже через неделю пути, сблизили их до состояния приятелей соперников. Разговоры их часто крутились вокруг сестрича Арсена – Юрии. Восхищение, с которым юные половец говорил о своем родиче, невольно передалось и княжичу берендеев. Золтан каким-то шестым чувством был уверен: предстоящая встреча решит судьбу не только его племени, но и всей Степи. На поясе у него висел кривой меч, подарок отца, а в душе боролись беспокойство и предвкушение. По сути для него это был первый самостоятельный опыт большой политики. Отец долго наставлял его перед тем как отправить в дальний путь, он бы сам поехал, но обстоятельства складывались так что ему необходимо было оставаться на месте. Да и скрыть цель путешествия княжича было гораздо проще чем князя чёрных клобуков. Он думал о словах, что скажет князю, о клятвах, что даст, и о цене, которую придётся заплатить. Но Золтан был готов. Ведь он был не просто княжичем — он был сыном степей, где каждый шаг — это вызов, а каждый день — битва. И сейчас, под крики ветра, он ехал вперёд, туда, где должно было решится будущее его народа. К человеку чьё имя звенело в Степи, как клинок о щит, к человеку которого вся степь именовала не иначе как Юрий Стремительный, или как и его деда Юрий Долгорукий. Уж слишком быстро ворвался этот князь к казалось незыблемые политические расклады, устоявшиеся годами. Его новое княжество привлекало искателей приключений не только с степи, но и с просторов всей Руси уж слишком невероятные слухи ходили о княжестве как среди крестьян, так среди купцов и ремесленников. Некоторые посылали от обществ послухов, другие, не ожидая их рассказов снимались семьями, а то и родами и переселялись или в Суздальские земли, а кто посмелее отправлялись в далёкую Тмутараконь.
Сухий 1188 года
Адиль. Тысячник княжества Феодоро
Скажи ещё пару лет назад Адилю, что он станет завидным женихом, на которого устроят охоту девушки из многих знатных родов, он бы рассмеялся в лицо этому остряку, а возможно ответил, что ничего страшного в этом не видит. Сейчас же самый молодой тысячник князя Юрия, выслуживший дворянский титул, был иного мнения. Самый юный военачальник князя Юрия тем только и спасался, что большую часть времени проводил в расположении своей тысячи, а не в городском особняке, недавно купленном в столице, по настоянию сестры. Купить купил, но все хлопоты по его благоустройству свалил на сестру, а сам отправился в расположение своей тысячи доводя взаимодействие до лучших образцов, коими он считал действия римских легионов времен Суллы и Цезаря.
Нельзя сказать, что ему совсем не нравились девушки, скорее наоборот, молодой полководец рядом с ними робел и терялся, он, герой сражений, кошмар вражеских армий, превращался в испуганного зайчишку, стоило лишь увидеть кокетливый взгляд из-под длинных ресниц. В моменты триумфа он мог произносить речи, от которых дрожали стены крепостей, но попробуйте заставить его сказать комплимент даме – увидите, как вмиг покраснеют его уши!
Его друзья давно заметили эту странность. Они даже разработали секретный план под кодовым названием "Лель", цель которого была – хоть как-то помочь своему другу обрести уверенность в общении с прекрасным полом. Но все попытки заканчивались провалом. Казалось, судьба молодого полководца – оставаться несокрушимым на поле брани, но быть совершенно беспомощным перед обаянием женской красоты. Но друзья и сестра надеялись и верили, что стоит Адилю встретить ту единственную, и вся робость слетит с него, как слетают с одуванчика пушинки, увлекаемые порывами ветра. Сам же виновник переполоха ни о чем таком не думал и все свободное время проводил за книгами, принадлежащими перу великих полководцев или рассказывающих о их деяниях. Пытаясь творчески переработать и взять на вооружение их тактические приёмы и находки.
В голове юного стратега кипели нешуточные баталии! Он, с фанатичным упрямством, раз за разом штурмовал страницы истории, дабы выковать из чужих побед собственную непобедимую тактику. Его личный кабинет, превратился в настоящий штаб, усыпанный картами, схемами и глиняными солдатиками, соответствующих разным родам войск. Иногда, в порыве вдохновения, он даже маршировал по комнате, размахивая тростью словно мечом или копьём, приводя этим в ужас сестриного кота, принимавшего его за особо агрессивный вид метлы. Кот, ветеран многих домашних войн, предпочитал ретироваться под кресло, откуда с опаской наблюдал за "генералом".
Но юный гений не обращал внимания на суету вокруг. Его мысли неслись галопом по полям сражений, где он командовал армиями, разбивал вражеские ряды и, конечно же, неизменно побеждал! Ведь в книгах, как известно, все победы достаются самым достойным!
Глава 24
Апрель, 1188 года
Император Мануил
Как любил говаривать зять Юрий, – «Инициатива имеет инициатора». Всю горечь этой истины Мануил ощущал каждой клеткой своего тела. После того как по его настоянию отец перевел внутренние владения знатных родов в разряд государственных земель, даровав взамен обширные участки на приграничных территориях, вкупе с щедрыми финансовыми и налоговыми послаблениями, Андроник возложил на своего соправителя контроль над исполнением сей масштабной реформы в северных областях империи.
Граница новых государственных владений протянулась к северу от Варны, мимо Пловдива, Скопье до Диррахии, а Мануилу предстояло разрезать этот пирог частных наделов, возведенных в ранг марок, что давало право их владельцам на титул маркизов, с ювелирной точностью. Задача – умиротворить знать, не допустив при этом образования влиятельных союзов, способных бросить вызов метрополии. Древний принцип "разделяй и властвуй" оставался незыблемым. Ему предстояло смешать в гремучий винегрет болгар, греков, армян и македонцев – народы, веками живущие бок о бок, но питающие друг к другу если не открытую вражду, то скрытое соперничество. Мануил вздохнул, откидываясь на спинку резного кресла. Кабинет тонул в полумраке, лишь отблески пламени в камине плясали на позолоченных деталях обстановки. Перед ним, словно карта военных действий, раскинулась пергаментная карта северных владений. Родовые гербы, пестрящие над названиями городов и крепостей, напоминали о том, сколь многое поставлено на карту.
Первым делом требовалось определить приоритеты. Болгарские князья, гордые потомки древних ханов, отличались воинственностью и нетерпимостью к любым посягательствам на их власть. С греками, потомками утонченных эллинов, было сложнее – их амбиции простирались не только на земли, но и на влияние при дворе. Армяне, опытные торговцы и дипломаты, ценили стабильность и умели извлекать выгоду из любого положения. Македонцы же, потомки воинов Александра, жили воспоминаниями о былой славе и жаждали реванша. Ситуацию хоть немного облегчал тот факт, что на севере земли предоставлялись молодым, еще не заматеревшим родам. Отец опасался того, что один из крестовых походов против неверных по «случайному» стечению обстоятельств, окончится у стен Константинополя. Поэтому большое внимание уделил приведению под власть империи эллинских земель. Не случайно после почти полугодичного стояния у Сицилии - сорокатысячная армия вторжения под командованием друга и соратника императора Алексея Врана имитировавшая готовность к вторжению на Сицилию неожиданно для всех оказалась у берегов Пелопоннеса, где практически без сопротивления местной знати вернула под крыло империи земли, отпавшие входе первых крестовых походов. Самим же аристократам и их дружинам было предложено переселиться на северный берег Африки. При этом империя гарантировала не только финансовую, но и военную поддержку. И многие из них согласились, заполнив транспортные суда флота дуки Мануила Вутумита.
Мануил поднял со стола тонкий серебряный стилос и, обмакнув его в чернильницу, начал прочерчивать линии, обозначая новые границы. Здесь – болгарскую марку разделить на три, отдав часть земель армянским купцам. Там – греческому роду, известному своей лояльностью, даровать дополнительные привилегии, ослабив влияние их соседей македонцев.
Предстояла кропотливая работа, требующая не только знания истории и обычаев народов, но и умения плести интриги, заключать союзы и вовремя наносить удары. Ибо, как любил говаривать покойный дед, император Алексей, – "Миром правят не мечи, а нити". И Мануил должен был сплести эти нити в надежный узел, скрепляющий северные земли с империей.