По кораблям решили пока заняться подготовкой команды: на один дромон и пару быстрых монер. В качестве учебного флота сойдет, а дальше, надо думать. Из кораблей в наличии есть ещё один дромон, пяток монер и даже один генуэзский когг. Если не получится найти быстро надёжную команду, лучше поставить их в сухие доки, чтобы при необходимости задействовать.
Однако расслабляться Юрию не дали. Сначала Ставр прислал посыльного, а потом явился и сам. Как понял Юрий, возникли вопросы, не терпящие отлагательств.
Юрий с сожалением покидал порт. К городу тоже была применена ячеистая система, так удивившая местных при строительстве дома. Так что порт был выделен в отдельный район, по шуйцу от возводимой крепости, если смотреть на море.
Ставр терпеливо дождался, пока Юрий закончит трапезничать, и только после этого перешёл к делу:
- Вчера в Херсонес прибыл старший сын нынешнего ромейского императора Мануил. От него прибыл посланник, предлагает встретиться.
- А где предполагаемое место встречи? – спросил Юрий.
- Предлагают на выбор любое место между Ялосом и Херсонесом, - ответил воевода.
- Приятно слышать, – произнёс Юрий, непроизвольно теребя мочку.
- Что именно? – не понял Ставр.
- Что он признаёт договор с Гаврасами и на Ялос не претендует. Такое начало - это повод для оптимизма. Пошли за Шарганом и давай обмозгуем, что от нас могут попросить, и нашу позицию по этим вопросам.
7 июня 1184 года
Окрестности горы Евнух (Хамелеон)
Для встречи у подножья горы был разбит целый шатерный город. Однотонный кожаный со стороны людей Юрия и ярко-пестрый, как цирковое шапито, со стороны византийцев. Посередине, примерно в полукилометре от городков, поставили переговорный шатёр насыщено пурпурного цвета.
Согласно договорённостям, каждый прибыл с сотней охраны. Переговоры происходили с глазу на глаз. Юрий до шатра доехал чуть раньше, чем его визави, то ли конь резвый попался, то ли оппонент хитровыдуманный. Пришлось дожидаться товарища севаста и стараться войти с ним в шатёр одновременно (у шатра было сделано два входа). Рядом с Юрием Мануил не смотрелся, от слова совсем: и в плечах уже и ростом ниже, и на вид пожиже. Юрий даже зауважал византийца, с его стороны это был рискованный поступок, даже с тузом, в рукаве, который у него наверняка припасён.
Неизвестно как планировал Мануил начать переговоры, но Юрий сбил его вопросом:
- А почему эту гору Евнухом кличут? Мои не знают, говорят, ромеи назвали, их и спрашивай.
Нельзя сказать, что это был тонкий психологический расчёт, просто ему действительно было интересно.
- Всё просто, большинство высших чиновников в моей стране евнухи. А мнение чиновников очень переменчивое, как погода около этой горы, – рассмеялся Мануил.
Дальше переговоры прошли, как любили говорить во времена СССР, в дружеской обстановке. Основным вопросом стал вопрос суммы отчислений в год Мануилу за то, что он де факто передаст управление всеми византийскими владениями Юрию.
– Если ты хочешь чего-то добиться, а союзники знают, что за тобой нет силы, так они в порошок тебя сотрут. Имея же деньги, ты можешь встать и сказать: дело ваше, друзья. И уйти, наняв наёмников. Например, тех же латинян. Нет, двести тысяч номисм в год – это, я считаю, минимум.
- Подожди, дорогой. Ты оставляешь сестру в Херсонесе в качестве номинального наместника, а это содержание двора. Ты же понимаешь, что женщины обходятся намного дороже, чем любой самый проворовавшийся чиновник. Поэтому сто тысяч и ни монетой больше, мне ещё налоги в казну империи платить придётся.
- Хорошо, - неожиданно для Юрия согласился Мануил. - Но тогда оставлю двух сестёр, если потянешь, а то они у меня любвеобильные.
- По этому поводу есть у меня одна история, - усмехнулся Юрий.
«Позвал как-то султан своего евнуха, и говорит:- Приведи ко мне мою первую жену.Евнух привел. Через некоторое время опять султан зовет его:- Веди, - говорит, - вторую.Тот снова привел. Потом султан потребовал третью, пятую-десятую...Вобщем, загонял бедолагу совсем. Уже к утру зовет его к себе снова:- Веди последнюю!- Султан, - говорит евнух, - ты скоро помрешь!- С чего бы это?- От переутомления. Я за твоими женами замучался всю ночь ходить,а ты ведь с ними там еще и трахаешься, как бабуин. Организм такихнагрузок не выдержит!- Запомни, - ответил ему султан, - умереть можно от глупой беготни,а не от любимого занятия!»
Мануил заржал, аки конь. И потом долго не мог успокоиться, а когда успокоился, произнес:
- Я в принципе не против, если ты будешь их окучивать, может, тогда они не такими стервозными будут, но если какая залетит, то придётся жениться, сам понимаешь, честь семьи и всё такое.
- Не вопрос, но тогда ты мне будешь должен, - нагло заявил Юрий.
- С чего это? Ты развлекаешься, а я должен.
- Я не развлекаюсь, а принимаю удар на себя. У меня с девушками и невестами всё хорошо, желающих столько, что хоть метлой отгоняй.
- Слышал я тебя в мужья к Тамарам прочат? – спросил Мануил. – Если мои сестры не по нраву придутся, соглашайся, будем свояками.
- А смысл? – резонно возразил Юрий. – Хорошее дело браком не назовут, - выдал он привычную сентенцию.
- А причём тут брак? –удивился ромей.
Пришлось Юрию объяснять подоплёку этой сентенции.
10 июня 1184 года
Херсонес
Большинство людей, стремящихся к цели, способны скорее сделать одно большое усилие, чем упорно идти избранной дорогой; из-за лени и непостоянства они часто утрачивают плоды лучших своих начинаний и дают обогнать себя тем, кто отправился поздней, чем они, и шел медленней, но зато безостановочно. Мануил относил себя именно к таким людям, и ему было крайне некомфортно, что приходилось действовать быстро и спонтанно, не выверяя каждый шаг.
Мануил являлся типичным византийским интеллектуалом, весьма хорошо разбиравшимся в искусстве и науке, человеком, который любил погружаться в доктринальные вопросы, постоянно участвуя в разного рода спорах — не столько ради установления истины, сколько из любви к самим дискуссиям. В ситуациях же когда от него требовался мгновенный ответ, разум уступал место инстинктам, что позволяло ему пару раз смертельно удивить своих неприятелей действиями, на которые при здравом рассуждении он не решился.
Сейчас был именно такой момент, и Мануил отдался на поток сознания, фанатично веря, что и на этот раз тот вынесет его из стремины на спокойную воду.
Отбытие Мануил наметил на семнадцатое число, поэтому пришлось ускориться. Первым делом озаботиться «расчисткой поляны», как называл это русский князь Юрий. Мануил считал, что хорошо разбирается в людях, и этот прямой, как меч, рус пришёлся ему по душе, особенно после общения с имперскими аристократами. Его не подпорченный цивилизацией и философией ум не признавал полутонов, он чётко разделял весь мир на друзей и врагов и крайне редко переводил их из одного статуса в другой.
Мысль, посетившая его вовремя разговором с Юрием, жгла мозг, самое обидное, что поделиться ней он ни с кем не мог, даже с женой, на поддержку которой он мог всегда рассчитывать, но не в это раз. Мануил вздохнул и усилием воли загнал мысли поглубже, не до того ему. Сейчас нужно разобраться с местными вопросами, а вот потом, потом можно предпринять осторожные шаги, чтобы его фантазии приблизились к реальности, а помогут ему в этом, сами того не подозревая, опальные Гавросы.
10 июня 1184 года
Феодосия
- Богат тот, кто получает больше, чем тратит; беден тот, чьи траты превышают доходы, - так думал Юрий, подбивая дебит с кредитом своего ещё официально не сформированного удела.
Пока никакой речи о богатстве не шло: тратило княжество гораздо больше, чем зарабатывало. Все финансовые проекты были на перспективу, и отдачу от них можно было ожидать не раньше, чем через год, и то в лучшем случае. Хорошо, хоть всё двигалось, пусть и со скрипом: первые сады заложены, соты поставлены. Но надо подумать, откуда денег взять, раньше львиную долю дохода полуострова составляли доходы от работорговли. Радовало, что активизировались купцы, доход от пути из варяга в греки был вторым столпом крымской экономики.
Ну, и третий столп тоже радовал - рыбный промысел процветал. Юрий в той жизни пристрастился к рыболовству, а выловленную рыбу надо было как-то заготовить, поэтому попробовал практически всё: и коптил, и валял, и солил, и мариновал. Местные тоже не лаптем щи хлебали, так что рыбы, скажем так, долгого хранения появилось много, купцы её охотно брали на продажу. Особенно в Европу, где распространение христианства и появление новых постов, когда полагается воздерживаться от мяса, привели к скачку спроса на рыбу и соль.
С солью всё тоже обстояло неплохо. Хотя большинство соляных озёр лежало в районе городка Керкинити́ды (Евпатория) или на севере Крыма, на территории, принадлежавшей Юрию де факто, нашли пару соленых озёр, одно северней Корчнева, а второе - на мысе между Арабатским и Казантнипским заливами.
К тому, что у Корчнева, была уже послана бригада солеваров, и первые поставки соли ожидались через месяц. Соль добывали двумя способами. Дешевую - просто и примитивно: в специально вырытые неглубокие бассейны поступает вода из озера. Под действием горячих лучей солнца вода испаряется, и соль оседает на дно. Оттуда ее сгребают в кучи, после чего сортируют в бочки.
Для богатых клиентов Юрий задумал попробовать готовить соль по старорусскому рецепту, когда-то вычитанном в одной из книг. Для того, чтобы получить соль высшего качества, ее варят на специальной квадратной сковородке, которую ставят на каменную печь. Рассол нагревают до состояния брожения, после чего он отстаивается в специальных бочках, очищается от примесей и уже в чистом виде выпаривается, превращаясь в соль.
Юрий около двух суток убил на отработку технологии, из ста литров воды получалось всего около двух кило соли. Дальше начиналось ноу-хау, подсмотренное в будущем. Добытую путем выпаривания соль смешивают с квасным остатком. Получившуюся массу заворачивают в капустный или виноградный лист, после чего обволакивают глиной. Мягкий комок скатывают в шарик и ставят запекать на шесть часов. Полученная таким образом соль состоит из довольно крупных кристаллов, дробить и молоть которые нет нужды, ведь она получается очень нежной и рассыпчатой, растворяется на языке за доли секунды. Юрий показал получившуюся соль купцам, те купили её за золото по весу, причём было у Юрия подозрение, что он продешевил.