узнавать о драконах – и со временем прохладное отношение между нами исчезнет. Сложно всерьез ненавидеть тех, кого понимаешь. Для всех нас его раса, а уж тем паче эйры, были чем-то недосягаемым – существуют где-то в своих золотых дворцах, всемогущие долгожители, лишь бы ведьм не трогали. Но когда слышишь об ограничениях в их силе или улавливаешь ход мыслей, невольно начинаешь воспринимать их как нечто более реальное. Теми, с кем хотя бы теоретически можно взаимодействовать.
По устоявшейся традиции, за обедом мы шумно ругались.
– Валиса! – в этот раз разговор завела я. – Прекрати уже об этом трындеть! Ничего у нас с ректором нет. Он не из-за меня этот предмет придумал!
– Да-да-да, – она раздражала фальшивой покорностью. – Никаких темных делишек, поэтому он каждую неделю и милуется с тобой наедине.
– Темные делишки были! – признала я в порыве злости. – Но не то, о чем ты сплетни разносишь!
– Да-да-да, – еще противнее повторила она. – А чего это наша Ирис так извивается, будто ей хвост подпалили? Прости, дорогая, я ведь не думала, что это тайна!
– Сейчас в лоб получишь, – предупредила я, вскинув ложку.
Вражина вроде бы утихомирилась, но через несколько минут осторожно зашептала Минда:
– Ирис, мы и не сомневаемся, что у вас с ним ничего нет. Ну честно, где ты, а где он… И все-таки намекни, чем его можно зацепить, раз тебе он уже надоел? Всю лекцию смотрела и глаз оторвать не могла. Подкинь совет, а?
– И ты получишь, – пригрозила я нервно.
Как Валисе удается заставить всех девчонок верить каждому ее слову, даже совершенно абсурдному?
Повезло, что на повестке дня мой вопрос был отнюдь не первостепенным. Поэтому когда надо мной вдоволь потешились, вновь вспомнили о мести. Идей было много, но ни одной хорошей.
Расспросили Гантера. Оборотень с недоумением признал, что стихотворение его, однако он отправлял лишь коробку шоколадных конфет, никаких пирожных. Выходило, что угощение подменили уже после того, как волк передал подарок работнице нашего корпуса, и почерк его никто не подделывал. Поскольку вход лисам до сих пор был закрыт, они в последней проделке, скорее всего, вообще не участвовали. Это немного угнетало – рыжим нахалам отвечать все же легче, чем магам, у которых целый арсенал разнообразных заклинаний.
Вечером коллективно изобретали стратегию, накидывая предложения, но пока не остановились ни на каком варианте. Хотелось же устроить не обычную шалость, а такую, чтобы раз и навсегда запомнили и больше не осмелились к нам соваться. Добротное проклятие прекрасно бы подошло, о чем я вслух и сожалела:
– Моей матери достаточно в гневе ляпнуть: «Чтоб у тебя руки отсохли!», и готово, уже через два дня жертва будет на коленях умолять о прощении…
– Да что ты заладила – мать да мать! – огрызнулась Валиса. – Все никак не отучишься кичиться ее достижениями? Сама-то так умеешь?
– Не умею, – скисла я. – Но чтобы ведьмовское проклятие обрело такую силу, одного таланта недостаточно. Тут и опыт, и возраст роль играют. Может, есть что-нибудь подобное, но для молодых?
Валиса ударила себя по коленке, приняв решение:
– Идем опять книгу штудировать. В ней о чистых проклятиях ни слова, но вдруг выйдет надергать из разных заклинаний нечто стоящее?
Чтобы не попасться коменданту или уборщицам, мы выждали почти до полуночи и снова отправились в подвал вдвоем. Уселись на уже привычное место, которое немного очистили от хлама, и, как обычно, переругивались, не забывая между делом решать основной вопрос.
– Смотри, – Валиса ткнула пальцем на абзац. – Здесь о затягивании открытой раны. А если мы связкой сильно увеличим воздействие, то не затянем ли проклятым магам какие-нибудь жизненно важные отверстия? Вот будет умора!
Идея была восхитительной, однако я возразила:
– А как мы скормим им листья погорельника?
– Волки подержат. – Она плотоядно оскалилась.
Но я была вынуждена вновь отвергнуть заманчивое предложение:
– Ты ведь понимаешь, что далеко не все змеи против нас? Кого будем ловить, насильно кормить, а потом так страшно проклинать – случайных прохожих? О, смотри, а тут про окрашивание волос! – Я уже перелистнула на другой раздел. – Представь истерику лисиц, если их оранжевые шевелюры станут фиолетовыми?
– Ого, на будущее сгодится! – порадовалась Валиса. – Я перепишу на листок. Жаль, что маги такие чары за минуту снимут, а то мы бы и этих противных блондинов перекрасили…
Она старательно переносила заклинание на приготовленную бумажку, а я не мешала. И вдруг в полной тишине вдалеке послышались какие-то звуки. Валиса тоже уловила и, вздрогнув, вскинула голову. Мы надолго замерли, вглядываясь в темноту. Подземные лаборатории были огромны, но мы будто бы сразу угадали, откуда именно раздается звук.
До сих пор мы говорили тихо, а теперь вообще подались друг к другу, чтобы шептать в самое ухо.
– Ирис, это они! Тайное сборище в той комнате.
– Знаю… Если сейчас скрипнем дверью, они не услышат?
Она помолчала, не уверенная в любом из вариантов ответа, а потом предложила:
– Давай подкрадемся и глянем, кто там. Очень страшно, но так любопытно! Представь, как будем хохотать, если там ведьмы-старшекурсницы тоже кому-нибудь месть изобретают?
– Да, это было бы весело. Но если не они?
Валиса убеждала:
– Слишком близко подходить не станем. Издали разберем, женские голоса или мужские. Если последнее, то точно не наши.
Не знаю, что именно меня так пугало. Ведь наверняка там студенты – может, и не с ведьмовского, но обычные учащиеся. Или кто-нибудь использует ту комнату для любовных свиданий. А что страшнее этого способно происходить в столичной академии? Но победили не эти успокоительные мысли, а тот факт, что Валиса выглядела храбрее меня. Нельзя было уступить ей в такой мелочи.
Обувь у нас была мягкой и бесшумной, к тому же мы не спешили и двигались осторожно. По мере приближения к пугающей комнате стало понятно, что говорит мужчина. Еще через два шага дошло осознание, что голос скорее взрослый или даже старческий, а не молодой. И хоть слов почти невозможно было разобрать, но мы обе замерли и уставились друг на друга. Валиса мотнула головой – мол, так же тихо сдаем назад. Но я зажмурилась, сосредоточенно вслушалась, а потом вытаращила глаза на нее и одними губами прошептала:
– Унгальд?
Дело в том, что интонация действительно напоминала нашего профессора древней истории – он произносил слова очень плавно, иногда проглатывая окончания. Валиса тоже прислушалась и заторможенно кивнула. Одного мы узнали. Да вот только что забыл пожилой преподаватель в таком месте?
Следующие несколько шагов за нас сделало неуемное любопытство. И, когда разговор начал слышаться отчетливо, мы застыли у стены и перестали дышать.
– …глупости это! – возмущался наш профессор. – Дана – его кузина. Они с детства очень дружны, ничего больше! Эйра двадцать лет назад вышла замуж за нечистокровного дракона – и вы считаете, что она собирается зачать от собственного кузена? Вам самим-то не стыдно строить такие догадки?
Другой мужской голос был нам незнаком:
– Эйров очень мало. Вряд ли их остановит факт не столь уж близкого родства.
– Но не в этом случае! – упорствовал Унгальд. – Как и договаривались, я постоянно слежу за ним. И не заметил никаких встреч с чистокровными девицами, кроме двоюродной сестры. Между прочим, счастливо замужней! Да как можно подозревать вообще всех подряд?
Тот же голос произнес миролюбивым тоном:
– Мы и не настаиваем на этой версии, с чего вы так разошлись? Просто выясняем подробности. Достоверно известно, что Сат причастен к Клубу чистой крови – и только бесы знают, что они замышляют. И если Дана действительно обладает безупречной репутацией, то с ним не все так гладко. Мы же не от скуки этим занимаемся! Вспомните, что его отец устроил полвека назад и сколько честных людей тогда погибло. Яблоко от яблони недалеко падает. Вопрос времени, когда и Сат организует в столице кровавую бойню.
Мы с Валисой глядели друг на друга распахнутыми глазами. Они обсуждают господина Дикрана, причем в очень неожиданном ключе! Профессор теперь говорил с меньшей убежденностью:
– Не думаю, что ему интересна политика… Он даже ректором быть не хочет, словно собрался всю жизнь развлекаться только преподаванием и чтением книг в своем замке. Мне вообще моя миссия стала казаться весьма сомнительной.
От разразившегося смеха у нас мороз по коже пробежал. Уже кто-то третий весело заметил:
– И тем не менее, господин Унгальд, ваша лисья часть вряд ли хочет сопротивляться. Мы хорошо платим вам за эту слежку, к тому же лисы всегда на стороне победителей. А мы так тщательно бдим как раз затем, чтобы не быть проигравшими!
Предыдущий мужчина подхватил:
– Возможно, вы правы, и Сат оказался в Клубе чистой крови единственный раз – получил приглашение как эйр и сын их бывшего предводителя. Но давайте говорить прямо, его намерения не прозрачны. Почему он не женился? А может, он просто поддерживает тайную связь с такой же чистокровной, вопреки закону императора?
Еще один собеседник нервно добавил:
– Его сразу следовало прикончить – он в любом случае или сейчас виновен, или станет виновен в будущем! Вообще бы всех эйров подчистую вырезать – сегодня бы уже ничего не опасались, но с этого дурного семени надо начать!
– По нашим сведениям, – ответил ему предыдущий, – летом он ездил свататься в семейство Райнус. Они точно не эйры. Господин Унгальд, какие у Сата Дикрана теперь отношения с девицей Райнус?
Профессор совсем уж тихо промямлил:
– Кажется, никаких…
Новый вопрос:
– Может, есть любовница?
Унгальд окончательно поник:
– Свечку не держал, но вряд ли…
– А я о чем говорю?! – снова взревел буйный. – Ну да, вы действительно верите, что за всю жизнь ему ни одна не приглянулась? Ишь, недотрога какая! Он точно плетет интриги! Кто из вас столь наивен и до сих пор полагает, что чистокровные на самом деле сдались? Ага, глава сильнейшего дома эйров и сынок бунтовщика отдаст все свои богатства в наследство смеску? Идиоты все, кто в это верит! Нашли тоже святошу! У нас нет доказательств только потому, что эта гнида очень умна и весьма осторожна!