Джим с Брайеном вошли в комнату. Дверь за ними бесшумно закрылась. В комнате оказалось прохладнее, чем в других помещениях, и воздух был необыкновенно свеж. Сидящий за столиком человек повел рукой в сторону подушек, раскиданных вдоль стены, и три из них тотчас отделились от остальных и улеглись в ряд по другую сторону стола.
— Садись, Джим. Садись и ты, Брайен, — предложил Абу аль-Квасайр. Он улыбнулся:
— Маджид не сказал мне, что вас трое.
— Трое? — удивился Брайен, успевший раньше Джима сесть, скрестив ноги, на одну из подушек.
— Ты забыл о своем маленьком друге, который путешествует вместе с Джимом, — пояснил Абу аль-Квасайр. Он повернул голову к Джиму. — Вылезай, малыш. Не бойся меня.
Гоб вылез из своего убежища и устроился у Джима на шее.
— Перебирайся сюда, — сказал Абу аль-Квасайр, похлопав ладонью по столу.
К удивлению Джима, Гоб бесстрашно прыгнул на стол, поджал под себя ноги и сел, с интересом разглядывая позвавшего его человека. Абу аль-Квасайр, в свою очередь, рассматривал Гоба.
— Да ты — сверхъестественное существо, — сказал Абу аль-Квасайр. — Насколько я знаю, в местах, откуда ты родом, тебя называют гоблином.
— Да, — доверительно ответил Гоб. — А еще у меня есть имя — Гоб Первый де Маленконтри. Но так меня называют только милорд Джим и миледи Анджела. Должно статься, и ты сможешь так называть меня?
— Думаю, да, — ответил Абу аль-Квасайр. — Но это очень длинное и официальное имя. Лучше я буду называть тебя Гобом, если ты, конечно, не возражаешь.
— Я не возражаю, если того хочешь ты, — ответил Гоб.
— А как ты оказался с милордом Джимом и сэром Брайеном?
— Это все из-за того, что я могу быстро вернуться в Маленконтри. Если с милордом что-то случится, я сообщу об этом миледи Анджеле. Она очень беспокоится о милорде.
— Я все понял, — сказал Абу аль-Квасайр и посмотрел на Джима.
— Разве ты не мог задать те же вопросы мне? — спросил Джим.
— Конечно, мог, — ответил Абу аль-Квасайр, поглаживая бородку. — Но я любопытен. Хотел поговорить с Гобом. Я никогда не встречал сверхъестественных существ такого вида. Вам не жарко, господа? По-моему, вы слишком тепло одеты.
— Жарковато было в пути, — ответил Брайен. — А в твоем доме прохладно, много воздуха. Я чувствую себя превосходно.
— Может быть, неудобно сидеть на подушках? Люди из Северной Европы не привыкли сидеть, поджав под себя ноги.
— Приходилось сидеть и так, — сказал Брайен. — Ночью, у костра, вдали от дома. А сидеть на подушке — одно удовольствие.
Было видно, что Брайен, как и Гоб, чувствует себя непринужденно. Похоже, Абу аль-Квасайр очаровал обоих. Джим ждал, когда маг примется за него.
Абу аль-Квасайр заговорил с Джимом как со старым знакомым, видимо, посчитав лишним предварительный обмен любезностями:
— Заботы не оставляют тебя, Джим. Что ты скажешь о собаке, которую повстречал на Кипре?
— Ты имеешь в виду Келба? Джинна? Он попросил у меня защиты. Сказал, что его господин, могущественный джинн, разгневался на него за то, что Келбу удалось выбраться из огненного озера, куда его бросили. — Джим почувствовал, что его голос зазвучал мягко и доверительно. Угодил в ту же ловушку, что и Гоб с Брайеном, подумал Джим. Он выпрямился и продолжил более сухо:
— Я сказал Келбу, что подумаю о нем. Он, правда, крутился около меня, но хлопот не доставлял.
— А ему есть кого бояться, — сказал Абу аль-Квасайр. — Сахр аль-Джинн — один из могущественнейших джиннов. Тебе и самому следует остерегаться его. Советую тебе поменьше общаться с Келбом.
— Да я и не собирался, — сказал Джим.
— Вот и отлично. Если не ошибаюсь, ты маг ранга С?
— Да, — смущенно признался Джим и тут же разозлился на себя за минутную слабость. И какое Абу аль-Квасайру дело до ранга Джима?
— Не думаю, что такой джинн, как Келб, способен доставить неприятности магу ранга С, — сказал Абу аль-Квасайр. — Но тебе не следует связываться с Сахр аль-Джинном. Он не просто сверхъестественное существо, но одно из самых могущественных. К тому же очень мстительный.
— Я и не собираюсь с ним связываться, — сказал Джим.
— Мне казалось, у тебя были такие намерения, — сказал Абу аль-Квасайр. — Но нет так нет. Предупредить никогда не мешает. К сожалению, я должен упомянуть еще кое о чем. Каролинус сообщил мне, что твои действия вызвали недовольство в другом царстве. Великий Демон обвиняет тебя в том, что ты перевоплотился в демона. Может быть, ты объяснишь свой поступок?
Джим рассказал о событиях, произошедших во владениях сэра Мортимора.
Выслушав рассказ Джима, Абу аль-Квасайр склонился над стоящей перед ним на столике чашей с водой — если только то была вода — и стал вглядываться в жидкость. В комнате воцарилась тишина. Наконец маг оторвал взгляд от чаши и поднял голову:
— Чтобы увидеть картины прошлого, настоящего и будущего, я пользуюсь чашей с водой. На севере для этих целей используют стеклянный шар. Но, на мой взгляд, чаша удобнее и обходится дешевле. Ну что ж, могу сказать, у тебя не будет неприятностей. Я складываю с себя полномочия одного из твоих судей.
— Одного из моих судей! — воскликнул Джим.
— В этом нет ничего удивительного. Я хорошо знаю Восток, мне доверяют. А с демонами приходилось от случая к случаю иметь дело и раньше. Они до сих пор иногда обращаются ко мне за помощью. А сейчас попросили выступить в качестве правомочного свидетеля. Я сообщу им, что ты чист как стеклышко. Да ты не очень и нуждаешься в моих показаниях. Факты говорят сами за себя.
— Ты просматривал картины того, что произошло несколько дней назад во владениях сэра Мортимора Брегеля? — спросил Джим.
— Да, — ответил Абу аль-Квасайр. — Но ты, наверное, знаешь, что с помощью магического кристалла увидеть настоящее, да и ближайшее будущее не так просто. Но если речь идет об уголовном преступлении...
— Уголовном преступлении?! — воскликнул Джим. Уголовным преступникам даже в первой половине двадцатого века обычно выносили смертный приговор. — И что стало бы со мной, если бы обнаружилось, что я действительно возмутил Царство демонов?
— Твое дело передали бы на их суд, — ответил Абу аль-Квасайр. — И если бы твою вину доказали, ты попал бы в руки короля и королевы Царства мертвых. Тебя могла ждать участь Мальвина, французского мага ранга ААА. Надеюсь, ты не забыл, что с ним сталось?
— Не забыл, — кисло ответил Джим. Мальвина затянуло в зловещие темные облака, принявшие очертания восседающих на своих тронах короля и королевы Царства мертвых.
— Но теперь об этом и говорить нечего, — заметил Абу аль-Квасайр. — Как я тебе уже сказал, даже и без моих показаний от фактов никуда не уйти. Ты ясно дал понять сэру Мортимору, что не станешь сам превращаться в демона. Ты только сказал, что явишь демона. Конечно, ты обманул сэра Мортимора, но это была ложь во спасение. Ты никому не хотел причинить зла. Твой демон вовсе и не был им. У тебя и в мыслях не было воспользоваться чужими полномочиями. Ты не виноват в том, что окружающие приняли тебя за настоящего демона. Это их собственное заблуждение. Ты действовал в пределах разумной обороны и никому не причинил зла.
— Не причинил зла, — тихо повторил Джим. Он вспомнил, как по всему берегу перед замком сэра Мортимора валялись тела сраженных марокканцев, а люди рыцаря откровенно мародерствовали, не гнушаясь разрубать поверженные тела на части в поисках хоть какой-нибудь добычи.
— Пусть это не беспокоит тебя. — Абу аль-Квасайр словно читал мысли Джима. — Если бы не были убиты марокканцы, то погибли бы люди сэра Мортимора, сам сэр Мортимор, а возможно, и вы трое. Но хватит об этом. Сейчас самое время перекусить и поговорить о более приятных вещах.
Джим с облегчением вздохнул. Со стола убрали чашу с водой и аппарат, назначения которого Джим так и не уяснил. В комнату вошел одетый в зеленое слуга и поставил на столик три крошечные чашки с напитком, по виду напоминавшим кофе, и поднос с пирожными. Гобу досталась чашка молока, которое он сразу же принялся лакать, совсем как обыкновенная кошка.
Абу аль-Квасайр поспешно сделал глоток из чашки и откусил кусочек пирожного. Джим смутно вспомнил: он вроде бы где-то читал, что на Востоке так принято. Хозяин должен первым попробовать предлагаемую гостям пищу, чтобы показать, что она не отравлена.
Джим поднес чашку ко рту и сделал глоток. В чашке действительно был кофе, только очень крепкий и чрезмерно сладкий. Джим поднял глаза на Брайена. Тот так и застыл с чашкой в руках — по-видимому, такого странного напитка он не пил никогда в жизни. В чужих домах ему подавали только вино и воду. Но Брайен обошелся без комментариев — хороших манер ему было не занимать.
— Прошу прощения, что не предлагаю вам вина, — сказал Абу аль-Квасайр. — Его просто нет в доме. Коран, как вы знаете, запрещает мусульманам пить вино. Насколько я осведомлен, Брайен, ты разыскиваешь отца своей невесты. Он должен дать согласие на ваш брак. А Джим из дружеских чувств сопровождает тебя, присоединившись к тебе на Кипре.
— Все верно, — согласился Брайен. Он сделал лишь пару глотков из чашки, зато съел пять пирожных. Джим заметил, что поднос постоянно пополняется. Брайен мог стараться и дальше — пирожных не убывало.
— Отец моей невесты отправился в крестовый поход, хотя в наше время не многие вступают на этот путь, — сказал Брайен. — Надеялся, что фортуна улыбнется ему. Но его и след простыл. И лишь недавно вернувшийся из Святой Земли рыцарь сообщил, что видел отца моей невесты в Пальмире, которая, насколько я знаю, находится в глубине страны.
— Именно в глубине, — подтвердил Абу аль-Квасайр, — по другую сторону гор. Пальмира — купеческий город и лежит на караванном пути. Может быть, разыскиваемый вами человек стал купцом и дело его процветает. Поэтому он и не возвращается домой.
— Как добраться до Пальмиры? — спросил Брайен.
— В путь лучше отправиться с караваном. Караваны выходят из Триполи с грузом товаров, доставленных сюда морем, и идут в Пальмиру и другие поселения по ту сторону гор. Дорога через горы небезопасна. В последние годы в Каср аль-Абийядхе, Белом дворце, засели ассассины.