— Не глупи.
— Но я боюсь.
— Вспомни, что ты говорила мне, когда я впервые оказался в шкуре дракона. Помнишь пещеры клиффсайдских драконов? Мы были предоставлены самим себе, и ты предложила мне лететь за помощью к Каролинусу. Думаешь, я сгорал от желания прыгнуть с отвесной скалы? Но ты уверила меня, что все кончится благополучно. Вспомни свои слова: Все получится само собой. Как только ты окажешься в воздухе, сработает рефлекс. Вспоминаешь?
— Я действительно так сказала? Я была не права.
— Нет, ты была права. В действительности все так и происходит. У тебя сейчас новое тело, и оно наделено присущими ему инстинктами и рефлексами.
— Я в этом не уверена.
— Кроме того, я буду рядом и, если что-то случится, подхвачу тебя в воздухе.
— Я не уверена, — сказала Энджи. — Я боюсь. Не хочу больше быть драконом. Преврати меня в человека, Джим. Прекрати это...
Последние ее слова потонули в крике. Воспользовавшись своим преимуществом в весе, Джим просто толкнул Энджи, и она заскользила с помоста к краю башни, лихорадочно цепляясь за скользкий камень.
— Так поступает самка со своими птенцами, когда тем приходит время летать, — сказал Джим. — Да и самец тоже, — добавил он, увидев, как Энджи в последний раз попыталась удержаться на краю помоста и наконец рухнула в пустоту.
Не успела она пропасть из виду, как послышался шум крыльев и Энджи пронеслась мимо Джима вверх, быстро набирая высоту, — так истребитель стремится вырваться на оперативный простор.
По существу, Энджи поступила так же, как и Джим во время своего первого опыта. Только бы не упасть — это, пожалуй, единственное, о чем он тогда думал. И эта человеческая мысль, передавшаяся телу дракона, привела к бурной активности каждую клетку моментально заработавших крыльев.
Джим поспешно спрыгнул с башни и, расправив крылья, стал набирать высоту вслед за Энджи.
Работать одними крыльями, как делала сейчас Энджи, — не лучший способ передвижения в воздухе. Усталость быстро дает о себе знать. И Джим лишний раз убедился в этом, наблюдая, как Энджи сначала уменьшила частоту взмахов, а затем и вовсе перестала работать крыльями, которые тут же инстинктивно расправились, обретя необходимую жесткость, и Энджи начала парить, подхваченная одним из восходящих воздушных потоков. Джим уже парил рядом с ней.
— Где я?
— В воздухе, на высоте примерно две тысячи футов.
— Две тысячи. — Она посмотрела вниз. Последовало долгое молчание. — Две тысячи, — повторила она.
— И этого вполне достаточно, чтобы беспрепятственно долететь до замка Малверн, — сказал Джим. — Следуй за мной. В полете я обычно пользуюсь теплыми воздушными потоками, такими как тот, в котором мы сейчас находимся. С их помощью мы и доберемся до цели. Считай, что ты просто плаваешь.
— Ладно, — согласилась Энджи, хотя по ее голосу было понятно, что она пока имеет смутное представление о том, что делает.
Тем не менее Джим и Энджи продвигались вперед, переходя из одного воздушного потока в другой, поднимаясь с теплым восходящим слоем очередного потока и опускаясь с его холодным нисходящим слоем. Джим парил молча, давая Энджи возможность освоиться с новым для нее способом передвижения. Первой возобновила разговор Энджи.
— Мы летим не в том направлении, — сказав ла она.
— Приходится делать крюк, чтобы лететь по ветру, — ответил Джим. — Крюк не так и велик. Наши крылья сродни парусам, и мы должны управлять ими, чтобы поймать ветер. Мы летим в Малверн по дуге.
Опять наступило долгое молчание. Джим и Энджи перемещались из одного теплого воздушного потока в другой, набирая высоту там, где видневшиеся темными пятнами деревья внизу отражали тепло, нагревая воздух. Наконец Энджи заговорила снова.
— Никогда не прощу тебе этого, Джим, — сказала она, правда, на этот раз спокойным голосом. — Никогда в жизни. Надо же догадаться столкнуть меня с башни. Я могла разбиться насмерть.
— Я знал, что этого не случится. Как не случилось и со мной при моей первой попытке. Ты не разбилась бы, даже если бы захотела. Твое тело среагировало инстинктивно, как происходит с птенцом, вытолкнутым матерью из гнезда.
— Все равно никогда тебе этого не прощу, — сказала Энджи. — Хотя это здорово. Мне нравится летать. Почему ты не превращал меня в дракона раньше?
— Знал, что ты не захочешь прыгать с башни.
На самом деле все было, конечно, не так. Просто подобная мысль даже не приходила Джиму в голову. Но Энджи вроде бы сменила гнев на милость, и не стоило выводить ее из этого состояния.
— Тебе действительно нравится?
— Конечно, — сказала Энджи. — А знаешь, мне совсем не холодно, хотя должно быть совсем наоборот.
— Драконы не боятся холода, — пояснил Джим. — Они плохо переносят жару, я убедился в этом на собственной шкуре. Потом, мы же летим по ветру, а не против него.
— Подумать только, теперь мы сможем летать всюду вместе.
Джим никогда и не мыслил об этом. Он все еще обдумывал все «за» и «против» такой перспективы, когда впереди показался замок Малверн. Оставался длинный планирующий спуск, и они с Энджи сядут на башню замка.
Как и в Маленконтри, караульную службу на башне замка Малверн нес всего один человек, вооруженный кроме меча еще и копьем. Видимо, оружие не явилось для караульного подспорьем, так как, завидев приближающихся драконов, он все более и более цепенел, пока ужас не приковал его к месту.
И все-таки, когда Джим и Энджи с грохотом приземлились на расстоянии пятнадцати футов от караульного, он нашел в себе силы издать отчаянный вопль, даже близко не напоминавший тот показной крик, которым встречали Джима его люди, — юркнуть в люк и броситься вниз по каменной лестнице.
Послышался удаляющийся топот, где-то хлопнула дверь, снова открылась, и наконец снизу раздался громкий голос Геронды:
— Кого это еще черт принес?
Глава 5
Послышались торопливые шаги — кто-то подымался по лестнице. Наконец в люке показалась Геронда с оружием, явно позаимствованным у караульного. Она выбралась на крышу, держа в одной руке копье, а в другой — обнаженный меч. Геронда уставилась на незваных гостей.
— А, драконы! Вы не туда попали. Вам нужен Маленконтри. Это двенадцать миль к западу. — Геронда подняла меч в нужном направлении.
— Это мы, Геронда, — поспешил сообщить Джим и тут же вернул себе и Энджи человеческий облик. Геронда опустила оружие.
— Вы? — Геронда не сразу пришла в себя. — И ты тоже дракон, Анджела?
— Это Джим постарался. Впервые оказалась в таком наряде, — произнесла Энджи с ноткой самодовольства в голосе. — Получила большое удовольствие. Но, черт побери, зачем тебе копье и меч? Неужели ты надеялась справиться с двумя драконами?
— Я бы заставила их крепко подумать, прежде чем еще раз появиться здесь, — сказала Геронда. — Так ты говоришь, Джим обратил тебя в дракона и вы решили прилететь ко мне?
— Как раз наоборот, — сказала Энджи. — Мы собрались нанести тебе визит и решили лететь вместо того, чтобы скакать верхом. Так быстрее.
— Очень мило, что вы вспомнили обо мне, — начала Геронда, но ее прервал шум на лестнице.
Из люка показался высокий длинноносый чернявый человек. Это был Бернар, начальник стражи Малверна. Он держал за шиворот караульного.
— Вздернуть его, миледи? — спросил Бернар у Геронды, выбравшись с караульным на крышу. — Он оставил свой пост и трусливо бежал от неприятеля.
— Полагаю, — сквозь зубы произнесла Геронда, — о такого никчемного стража не стоит и руки марать... Хотя он нам больше не нужен, раз у него кишка тонка.
Караульный, который и так находился в полуобморочном состоянии, услышав приговор Геронды, совершенно обмяк и не падал только потому, что Бернар продолжал держать его за шиворот. На выручку караульному пришел Джим:
— Если ты не против, Геронда, я хочу заступиться за этого парня. Думаю, он оставил свой пост, завидев нас, с единственной целью предупредить тебя об опасности. Поэтому он и убежал так стремительно.
— Полагаю, у него и в мыслях такого не было, — ответила Геронда, все еще зло поглядывая на чуть живого стражника, повисшего на руке Бернара.
— Почему же, — поспешила вмешаться Энджи, — с твоего позволения, Геронда, я хочу сказать, что, прежде чем скатиться по лестнице, он кричал что-то вроде «Миледи в опасности».
— Так уж и кричал, — недоверчиво проговорила Геронда. — Что-то на него не похоже. Ладно, Бернар, убери его. Пришли другого. А что касается этого, оставь его на три дня без еды. Пусть хорошенько подумает, как надо нести службу.
Бернар поволок стражника вниз.
— Может быть, спустимся в мою комнату? — предложила Геронда. — Заранее прошу прощения за ее убранство, Анджела. В большой зал мы пройдем позже. Вы, кажется, хотите побеседовать со мной наедине. По правде говоря, я и сама собиралась в Маленконтри, чтобы встретиться с вами.
Все трое отправились вниз по лестнице. Комната Геронды, как и комната Джима с Энджи в Маленконтри, располагалась в верхней части башни, но удобствами и интерьером вполне соответствовала стандартам четырнадцатого века. Бедность обстановки сразу бросалась в глаза. Правда, в комнате имелся большой камин, в котором весело потрескивали дрова, а в окна были вставлены стекла, в преимуществе которых Геронда убедилась, побывав в Маленконтри, и которыми обзавелась сразу же, как только собрала деньги.
И все-таки в комнате было неуютно. Может быть, решил Джим, тому виной жесткие стулья и пол без подогрева. Так или иначе, комната Геронды явно уступала их комнате в Маленконтри.
Зато бросалась в глаза неожиданно большая кровать с балдахином на четырех столбиках, с которого ниспадал полог, призванный защищать от холода отошедшую ко сну госпожу.
И конечно, следовало отдать должное слугам. Они были вышколены наилучшим образом, что в известной мере скрадывало разницу между Маленконтри и Малверном. Не успели Геронда и ее гости сесть, как в дверь постучали и в комнату, получив соизволение Геронды, вошел слуга с печеньем, вином и водой, принесенными из буфетной. Он вопросительно посмотрел на Геронду и, вторично получив ее одобрение, поставил принесенное на стол.