Понимая, что королевскими силами обойтись не выйдет, а отправлять на передовую драконьи войска не хочется, Миния решила просить поддержки у Высоких эльфов.
Отправив гонцов к Владыке, драконша получила положительный ответ. Эльфы согласились отправиться в поход и помочь отбить Кингсифор. Рассуждали они примерно так же, как Миния – рассчитывая в лучшем случае постоять в стороне и понаблюдать, а в худшем – не слишком усердствовать и позволить остальным союзникам принять основной удар врага на себя. Как ни крути – все складывалось очень даже неплохо. Хоть королевская армия и оставляла желать лучшего, с поддержкой сил Владычества и Гильдии шансы на победу существенно возросли.
Подготовка к походу началась на следующий день. Поторапливая военачальников и в спешке рассылая гонцов с указами, Миния в предвкушении потирала руки. С каждой минутой она чувствовала себя увереннее и веселее. Скоро ее мечты сбудутся: Северные падут, Король умрет, а Тианар уверится в ее преданности и посвятит в свои планы. А как иначе? Ключ-то у нее? Заносчивому эльфу придется поумерить свой пыл и поделиться…
...Миния умела собираться быстро. Через сутки она уже выступила в поход в сопровождении людей и драконов. Эльфы обещались подойти к Кингсифору – там армии планировали объединиться. Так они и сделали.
Стены давили, будто хотели сойтись и расплющить заживо. От того, что в башне не было окон, воздух внутри стоял спертый и затхлый, но ее это мало волновало.
Минуту назад сработало потайное заклинание, заставившее Нарбелию подняться с кровати и замереть, прислушиваясь к звукам и движениям в окружающем пространстве. Все верно – Минии и нескольких сильнейших магов из свиты драконши поблизости не находилось. Суть предупредительного заклинания была проста – при соответствующих обстоятельствах послать в искалеченную память бывшей королевской наследницы сигнал, напоминание об одном важном действе.
И вот момент настал. Враги утратили бдительность – оставили Нарбелию одну. Их можно было понять. У Минии нашлись иные дела, кроме как проверять замурованную в башне падчерицу, потерявшую память и, кажется, ум. А раз интереса к заключенной драконша лично больше не проявляла, то остальным ее соратникам и вовсе не было дела до несчастной умалишенной.
Именно поэтому момент настал. Подавившись глотком воздуха, Нарбелия стиснула зубы и напряженно уставилась на собственную руку, где в момент лишения памяти красовалась горестная надпись – кровавая памятка о предательстве Тианара. Теперь шрамы болели невыносимо, словно что-то рвалось из-под них. Спустя миг они засочились свежей кровью. На бледной коже вновь проступили руны. Она разошлись в стороны и принялись менять форму. Происходило это до тех пор, пока написанная фраза не обрела иной вид и смысл.
Нарбелия сглотнула наросший в горле ком, произнесла проявившееся заклинание, тяжело вздохнув, присела на кровать и тут же откинулась, не в силах вернуться в вертикальное положение. Голову будто наполнили тяжелыми камнями – поток мыслей, образов и воспоминаний хлынул внутрь, вынудил истощенное тело зайтись судорогой, а закатившиеся глаза бешено вращаться под полуприкрытыми веками.
Когда память вернулась, ей захотелось кричать. Кричать от ужаса своей собственной судьбы, от ярости к врагам, от волнения и страха за судьбу тех, кого она искренне надеялась еще увидеть живыми. Ребенок и Хайди. Удалось ли им уйти из лаПлава? Удалось ли исчезнуть, скрыть следы и спрятаться так далеко, чтобы подлые лапы драконьей Предводительницы не дотянулись до них?
Нарбелия спешно взяла себя в руки. Времени на панику и слезы не оставалось – еще слишком много нужно было предпринять.
Дочь Короля подошла к крошечному проему в каменной кладке, заменявшему ей окно. Единственный шанс сбежать – превратиться в маленькое существо – летучую мышь, бабочку или птицу. Самая большая проблема в том, что как только она коснется потока, потянет из него силу для преображения, сработают защитные заклинания, и побег раскроется. Ее обнаружат. Уйти незаметно она не сможет, а слабое тело даст врагам возможность убить ее одним щелчком. Значит, придется превращаться дважды…
Время бежало, уходило, как вода сквозь пальцы. Нужно было торопиться, и Нарбелия решилась. Дотянувшись до потока, она обернулась птицей. Человеческое тело стремительно сжалось, исказилась, меняя очертания и форму. Кожу прорвали острые стержни нераскрывшихся перьев, потом распустились, покрытые каплями крови. Стремительное превращение вышло не слишком удачно, ведь за время забвения Нарбелия успела отвыкнуть от магии.
Выбравшись наружу, она чуть не ослепла от дневного света и тут же заметалась, чувствуя, как со всех сторон к ней потянулись опасные путы чужой силы. Настало время для второго этапа. Нарбелия вновь перевоплотилась, меняя ипостась прямо в воздухе, заставила птичье тело раздуться шаром и растянуться в стороны.
Огромная тень распростерлась в небесах над Алато. Серо-зеленые крылья поднялись и ударили о воздух, пуская во врагов разрушительную ветряную волну, вслед за которой двор накрыл ревущий шквал драконьего пламени. Этого хватило, чтобы посеять в крепости панику: горело все, что может гореть, метались обезумевшие от ужаса лошади и люди. Те, кто находился во внутренних помещениях – драконы Гильдии, воины и маги – уже спешили на шум, только Нарбелия оказалась расторопнее. Не дожидаясь, пока в воздух поднимутся серьезные противники, она стрелой метнулась прочь из крепости.
Драконья ипостась оказалась тяжелой, невыносимо тяжелой для человеческого тела – лишь опытные маги могли использовать ее и то, лишь на недолгое время. Для истощенной Нарбелии каждое движение стало пыткой – каждый взмах крыльев разрывал мышцы, выворачивал суставы, дыхание жгло легкие, будто неподвластное людям драконье пламя силилось прожечь ее изнутри.
Домчавшись на полной скорости до ближайшего к Алато поселению, она на ходу обтянула драконье тело силовыми нитями, спустилась к земле, прямо в воздухе приняла человеческий облик и спрыгнула вниз. Рухнув в стог соломы проводила взглядом сотворенный морок – иллюзорного дракона, который, не меняя направления, на полной скорости унесся за горизонт. Это было последнее колдовство на ближайшее время. Магических сил не осталось, да они и не требовались. Теперь любая магия могла сыграть на руку поисковикам, которые уже наверняка выступили из Алато.
Подумав об этом, Нарбелия тут же нырнула в солому. В небе мелькнуло несколько крылатых теней – драконы Минии поспешили в погоню за беглянкой и, слава небесам, взяли ложный след. Морок сослужил свою службу.
Выждав немного времени, дочь Короля осторожно выбралась из укрытия. Огляделась – окраина небольшого селения: несколько ангаров для сена, стога вдоль стен, на лужке, что отсекает деревню от леса, пасутся несколько коротконогих бокастых лошадок. Отыскав в одном из ангаров веревку, принцесса подобралась к животным и, выбрав скакуна покрепче, привязала импровизированный повод к его недоуздку.
Лавиша отыскала мертвеца в одном из коридоров. Он сидел в углу на длинной скамье, откинув голову на деревянную спинку. Ему не пришлось открывать глаза, чтобы понять, кто пришел. Темные ресницы дрогнули, выпуская наружу проблески тусклого света, особенно заметного в отороченной камнем темноте.
– Что тебе нужно? – спокойный голос, будто нож, прорезал тишину.
– Она соскучилась, – ответила Лавиша, спуская на пол елозящего на руках ребенка. – Хотела увидеть тебя.
– Она ведь не говорит? – бровь мертвеца вопросительно поднялась вверх, красивое лицо повернулось к розовощекой остроухой малышке, которая, неумело переставляя непослушные еще ножки, радостно шла к нему навстречу.
– Зато все понимает и скучает, каждый день скучает по тебе, – лицо молодой женщины выразило нежность и грусть одновременно.
– Ты ведь ее кормишь, не я.
Кроха подковыляла вплотную к мертвецу, настойчиво мякнула, протянула вверх пухлые ручки и нетерпеливо перебрала ножками. Хайди сурово посмотрел крошечной девочке в глаза, видимо надеясь, что та стушуется и уйдет, но ребенок не боялся и не уходил – пришлось взять. Цепкие пальчики с ямочками тут же потянулись, впиваясь ему в волосы, а по мрачным коридорам неприглядного тхаширова жилища зазвенел колокольчикам тоненький детский смех.
– Она всегда скучает по тебе и думает, что ты ее отец.
– Что за глупости, – ледяные губы недовольно изогнулись, – кроме обещания защищать ее, я к этому ребенку отношения не имею. И вообще, с чего ты взяла подобную ерунду? – светящиеся глаза смерили Лавишу строгим взглядом. – Она ведь не могла рассказать тебе?
– То, что она чувствует, заметно без слов.
– Тебе кажется. Ладно, забирай!
Хайди поднялся, как и раньше, его движения были легки и грациозны, а жесты уверены. Слова он произносил без привычной иронии, без постоянных издевок, отчего складывалось впечатление, что мертвец вообще не желает говорить…
Он опустил малышку на пол и собрался уйти, но перед уходом поинтересовался:
– Ты хотела что-то еще?
– Да, – дочь Тхашира приблизилась и поспешно подобрала стоящего на полу ребенка. – У нее ведь до сих пор нет имени. Я зову ее Малышкой, Цветком и Лучиком, но это лишь прозвища. Дай ей настоящее имя, прошу.
– Ладно. Пусть будет Укуэн.
– Укуэн? – настороженно переспросила Лавиша, вопросительно склоняя голову к плечу. – Это ведь эльфийское имя.
– Так она наполовину Высокая, разве незаметно? – глаза Хайди полыхнули огнем раздражения.
– Да, как скажешь, – сообразив, что диалог лучше не продолжать, поспешила закончить беседу кормилица.
Прижав к груди ребенка, она оставила мертвеца в одиночестве. Тот проводил ее глазами, упершись в спину тяжелым задумчивым взглядом, потом, убедившись, что свидетелей нет, развернул собственные руки ладонями вверх и стал настороженно изучать их. Там, где безжизненная кожа прикоснулась к малышке Укуэн, сквозь мертвенную серость проступил едва заметный румянец, от которого в концы пальцев, прямо к опасным длинным ногтям тянулись нити обжигающего живого тепла…