Ладно, отойду, придушить всегда успею.
– Значится так, – начала эта прохвостка, – всё дело в том, Кларочка, – это самостоятельный оберег. Тебе его твоя бабуля подсунула, вернее, она – дух родовых украшений. Ты их кровью кормила? – спросила и, не дожидаясь утвердительного ответа с моей стороны, сама ответила: – кормила. Вот и прикормила. И вообще! – тут она гордо вскинула голову: – Радоваться должна, шо у тебя такие замечательные мы есть!
– Я радуюсь, – буркнула тихо, переваривая информацию. – Особенно, что я теперь со змеёй в голове всех распугаю вокруг.
– Мда-а-а, – протянула такса и почесала за ухом. – Так ты всех жОнихов распугаешь. А шо? – невинно стрельнула она глазками. – Они сразу увидят твою истинно женскую натуру!
– Лушка!
– А шо такое? – ушки торчком, бровки домиком, – прелесть, а не собачка! – Вон, один кандидат уже чапает по колидору, несёт, шо ты, раззява, пораскидала у него в покоях. Ох, хорошо, шо хоть в кровати!
Я сообразила, – это Рэй несёт шкатулку. Вот как я ему покажусь в таком виде? Не дай господь, инфаркт мужика хватит, что тогда? А у драконов, вообще, инфаркты бывают?
– Кларочка, шнурочек, сделай быстро красиво! – скомандовала Лушка.
В зеркале на стене отразилась растерянная я и змея в стойке.
– Та не так! – замахала лапами такса. – Не себе красиво, а девке!
Миг, – и изображавшая у меня в волосах кобру змейка, обвила запястье, превратившись в тонкий золотой браслет.
– Что так можно было? – ошалела я.
– Конечно! – пожала плечами паршивка.
– И ты молчала? Врала мне всё это время? – внутри опять что-то раздувалось.
– Ну, скажем так, – такса потрусила в сторону Анькиной спальни, – не врала, а сильно экономила правду! И дыши глубжЕе, а то у тебя опять волосы зашеволятся, в таком виде они на змей похожи, хоть и иллюзия, но качественная, даже на ощупь змеённый веер!
Тьфу! Я тут чуть с ума не сошла, думая, что в Медузу Горгону превратилась, а это, оказывается, только иллюзия, которой меня Клара, или бабуля, короче, кто-то из них наградил!!!
Стук в дверь раздался как нельзя во время. Для Лушки.
– Ну, я это, туточки немного притаюсь, не буду тебе мешать налаживать выйти замуж! – блеснула Лушка хитрющими глазками-пуговками, и закрыла хвостом дверь в спальню.
Зараза возрождённая!
Так. Дышим. Глубоко и медленно, как в ролике по йоге, который мама крутит каждый день, когда готовит завтрак. Главная мотивация на сейчас – не стать причиной заикания маркиза. Во-о-о-от.
Стук в дверь ворвался в мои медитативные настрои деликатно. Надо же, умеет, когда ему нужно. Кстати, не забыть расспросить его об училище «Золотой зуб». Ну и названьице.
По-моему, открыла я дверь слишком резко, судя по тому, как отпрянул Рэй.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался, (вот, что значит воспитание!) и протянул шкатулку. – Твоё.
Уточнять, где я её оставила, не стал, слава тебе, господи, а то у дежурившего у дверей охранника глазки стали заинтересованными-заинтересованными.
– Заходи, – пригласила я, посторонившись, чтоб маркиз мог пройти.
Как и ожидалось, он немного завис от обилия розового великолепия.
– Э-э-э-э-э, неожиданно. И тебе здесь нравится?
– Дарёному коню в зубы не смотрят, – съехидничала и на душе стало радостнее. А что? Его замок? Его. Значит, он в курсе сего декора.
– Не угостишь чаем? – это он так удочку закинул на серьёзный разговор? Помнится, мне дали время подумать.
– Я бы с радостью, – развела руками, – да тут ничего нет. Надо на кухню идти, а горничную мама прихватизировала.
Маркиз дёрнул бровью.
– Тогда поговорим без чая.
Поставил шкатулку на столик под зеркалом и по-хозяйски нагло развалился в кресле.
– Что надумала?
– Слушай, – я тоже присела на краешек другого кресла, всё-таки они достаточно глубокие, если садиться конкретно, то завалюсь, – а расскажи мне об училище «Золотой зуб».
– Хм, – драконище немного поморщился, как от лёгкой зубной боли, уж простите за тавтологию. – Это довольно закрытое заведение для тех, кто плохо контролирует свою магию. Условия жёсткие, я бы даже сказал, жестокие. Но оно того стоит. Гораздо страшнее выпускать мага с нестабильным даром в общество. А почему ты об этом спрашиваешь?
– То есть, у Антошки нестабильный дар? – не обращая внимания на вопрос, спросила я о том, что интересовало больше всего.
– При чём тут Антошандр? – изумился Рэйнард. Искренне изумился, надо сказать.
– Да тут мне сорока на хвосте принесла, будто вы с папашкой собираетесь Антошку туда определять.
– Какая сорока? – ещё больше удивился маркиз. – Ты о чём? Да я костьми лягу, но брата туда не позволю сплавить. Там или покалечат, или иссушат. Что за бред!
– Но, такой вариант возможен? – мне необходимо было рассмотреть проблему со всех сторон, и найти лазейку.
Рэй задумался.
– В принципе, да, – вынужден был согласиться он. – Обычно наши дети совершают первый оборот лет в 10-11, Антошандр перекинулся в 7. Рано. Но это ещё ни о чём не говорит, – сам себе стал противоречить. – Для него было стрессом оказаться в межмировом портале. Это много объясняет.
– Игрень, твоя невеста, говорит, что её отец может «позаботиться» об Антошке и создать для него какие-то особые условия в этом училище. Только мне не верится, что ему эти условия будут на пользу.
– С чего ты взяла, что Игрень моя невеста? – лимит удивления у чешуйчатого всё растягивался, похоже, моими стараниями он, вообще, сделается безразмерным. – Об этом ещё не было нигде объявлено. И, потом, мы же с тобой договаривались! – мне подарили, вернее, всучили, возмущённый взгляд.
– Ну как же! – язвительно пропела я. – На предстоящем балу твой отец и объявит. Ты и Игрень – жених и невеста!
– Чушь! – вспылил Рэй. – Она с детства мечтала стать королевой и всё время проходу мне не давала. Даже в академию на мой факультет попёрлась.
– Любовь зла, полюбишь и … – вовремя осеклась.
– Это не любовь, – отрезал он. – Это жажда власти и денег! Ей всегда хотелось быть выше всех, она считает себя достойной самого лучшего.
– Так ты должен гордиться, это тебя она выбрала, значит, – ты самый лучший! – хихикнула я. – А она – самая красивая!
– Красивая, даже очень, – вздохнул Рэй и устало потёр лицо обеими ладонями, – но, знаешь, мне хочется, чтобы моя жена видела во мне не только толстый кошелёк и кресло правителя. У меня тоже есть душа, чувства и мозги, в конце концов.
– Мда-а-а, насчёт души и чувств ничего не скажу, но мозги птичка Игрень тебе точно выклюет. Прицепится, как мигрень, и будет долбать. Ой! – у меня даже челюсть упала. – Имечко как созвучна неизлечимой болячке! – прыснула я, сама поражаясь такой параллели.
Сначала Рэйнард недоумённо хлопал ресницами, потом до него тоже дошёл смысл, и маркиз от души расхохотался.
Теперь мы хохотали вдвоём.
– Александра, ты чудо! – провозгласил он, отсмеявшись. – А я-то думал, что она мне напоминает? У моей бабушки была мигрень, скверная штука, скажу тебе. Ничем не могли вылечить, только немного облегчить страдания во время приступов. Так до сих пор наши лекари и целители не могут найти средство от этой напасти, сколько не бьются. Это ж надо, а! – тут он снова стал серьёзным. – Я поэтому и обратился к тебе. Ты-то уж точно не будешь мне мозг выедать. А по поводу Антошандра … Да, у Игрени отец в попечительском Совете, он, действительно, может инициировать помещение братишки в это училище. И король не сможет ничего сделать.
– Почему? Он же КОРОЛЬ!
В моём понимании король всесилен. Что ему какой-то Совет? Наложит вето и всё! В чём проблема?
– Король. И что? – грустно усмехнулся Рэй. – Первая заповедь королей: не навреди своему народу. А лорд Лаосский, – её отец, – будет давить именно на это. То, что дар у Антошандра нестабильный, и он может принести вред обществу, поэтому, его нужно обучать в спецучреждении, – пояснил он мне. – А мы должны будем подчиниться. Да-а-а, похоже клан Лаосских всерьёз решил проложить себе дорогу к трону.
– И что будет? – теперь я хлопала глазами.
– А будет вот что, – Рэй перетёк в коленопреклонённую позу, и обманчиво ласково стал поглаживать мою руку. – Мы сейчас с тобой перенесёмся в храм, пройдём ритуал помолвки, тогда планам Лаосских нужна будет корректировка. А мы, тем временем, отодвинем начало Антошкиного обучения. Глядишь, и придумаем, как из всего этого вывернуться.
– Гадость какая, – меня аж передёрнуло от осознания всей грязи этой подковёрной возни.
– Гадость, – покорно согласился Рэй. – Поэтому и не хочу перспективы коронации ни себе, ни брату. Пусть Салзар сам там варится, ему это нравится, прям упивается. Ему бы наследника смастерить и душа моя будет спокойна.
Я уже начала колебаться. Может, действительно, согласиться? Я же ничего не теряю? А Антошку от училища этого, будь оно не ладно, наша помолвка отобьёт. И, словно подслушав мои мысли, этот гад брюнетистый опять начал мурлыкать мартовским котом:
– Александра, ты даже будешь в плюсе. Мы оба будем в плюсе. Смотри, – он стал загибать пальцы, только почему-то на моей руке, – первое: ты, вроде как, станешь принадлежать нашему миру, Верховная успокоится, и не будет пытаться пристроить тебя замуж. Второе: ты сможешь перемещаться между мирами без одобрительной санкции Совета безопасности. Третье: в своём мире можешь выходить замуж за кого хочешь. Четвёртое: Антошандр никуда не едет, мы с тобой активно ищем способ избавить его от обучения в «Золотом зубе», и, я уверен, найдём. И пятое: на меня прекратят охоту потенциальные невесты! Я же вроде как буду жутко влюблён в иномирную ведьму!
– Всё это так, но …
– Душа моя, от тебя требуется только сказать «да» священнику и позволить надеть себе на пальчик колечко! – с видом змея искусителя закончил Рэй. – Как всё устаканится, мы разорвём помолвку и будем свободны!
– А где эти условия можно задокументировать? – включилась во мне женская подозрительность.