– М-м-м-м, – протянула мама. – Перидот довольно редкий камень. Не думаю, что у кого-то будет ещё украшения с такими же камнями. Давай меняться! – она решительно сняла с себя свои драгоценности и уже потянулась к моим.
– Нет, – отрезала я, быстро подошла и закрыла шкатулку. – Это мои украшения, мне их бабушка подарила. У тебя есть свои!
Мама побледнела.
– Как у тебя язык поворачивается мне перечить? – тихо выдохнула она. – Я возьму то, что хочу! А эти цацки, – кивок в сторону бриллиантов, – можешь бросить своему «мужу», – ехидная улыбочка. – Что, не заработала на «свои» драгоценности? Бабкиными пользуешься? Плохо ноги раздвигала?
Я даже опешила. Всю свою жизнь была гадким утёнком и с мамой всегда были натянутые отношения, но вот так …
– Мам, ты чего?
– Ничего! – рявкнула родительница, распахнув шкатулку, вывалила украшения на стол. – Место своё знай! – и потянулась к ожерелью.
Змейка на запястье зашевелилась, нагрелась, камни на ожерелье вспыхнули, обдав приятным теплом. Но приятным оно показалось только мне. Мама заверещала, отбросив ожерелье от себя, словно гадюку, а на её руке стал надуваться пузырь от ожога. Ожерелье обожгло?
– Это родовые украшения, – не ожидая от себя злорадства, но, тем не менее, злорадно произнесла я, – они принадлежат только мне и только я их могу носить!
Надеюсь, говорила это всё тихо, чтобы сестра не слышала наше препирательства. Незачем ей. Маленькая ещё.
– Как же я тебя ненавижу! – прошипела в лицо …мама.
Красивое лицо снежной королевы исказила озлобленная гримаса.
– С самого детства ты мне жизнь поганишь, гадина! Всё тебе легко достаётся! «Старшая дочь от старшей дочери»! – пересказала чьи-то слова. – Ненавижу! И неудачницу мамашу твою, сестрицу свою старшую, и отца ненормального! Всех вас ненавижу! Всё должно было достаться мне! – одним смазанным движением она сбросила шкатулкой родовые украшения на пол. Часть из них упала на ковёр, не пострадав, другой части, в том числе и ожерелью, не посчастливилось, оно звякнуло о каменный пол. Некоторые звенья не выдержали столь варварского отношения, разорвались и на сером камне изумрудными брызгами покатились драгоценные редкие перидоты. – Ну, теперь и у тебя ничего нет, кроме проклятого дара. Я всю жизнь горбатилась на старуху, а она отдала всё тебе! Ну, ничего! Я за два этих дня успела заключить кое с кем соглашение. И я остаюсь здесь вместе с дочерью, а вот тебя и моего непутёвого сыночка завтра вышвырнут в ваш вонючий техномир. Живите в нищете и дальше. Здесь я пристрою Анну в хорошую семью. Богатую и родовитую. Да и этот сопливый дракошка по ней сохнет. Вариантов куча. И я уж теперь не упущу своего. И никогда, слышишь, никогда не дам своего согласия на твой брак. А больше близких родственников у тебя нет.
Пнув ногой шкатулку так, что та отлетела к стене, мама, или как выяснилось, не мама, а тётка, уже привычно шарахнула дверью.
– Ну, вот и стало всё на свои места, – под нос самой себе пробормотала я.
Теперь всё понятно. Я-то думала, что родилась такая нескладная, поэтому на фоне младших брата и красавицы сестры меня не любят, а меня просто не любили, потому, что я есть. Стало так спокойно. Странно. В душе ничего не йокало. Как будто посмотрела сцену в фильме. Перевела взгляд на поблёскивающие камни. Жаль. В одном маман, тьфу, то есть тётушка права. Теперь у меня ничего из украшений нет, чтобы одеть. Присела, чтобы собрать всё в кучу. Завтра отнесу к ювелиру. Думаю, бабуля не откажет в финансах. Папа же обещал перевести денег на карту… Хотя, он же мне, оказывается, не папа. О, господи. Я вздохнула. Вроде всё собрала.
– Саш, – раздался тихий робкий голос, перед глазами появилась маленькая ладошка, а в ней сверкал небольшой изумрудный камешек. – Ты всё равно самая моя любимая старшая сестра. У меня же больше нет сестры. А я твоя любимая младшая. Ты же не бросишь меня?
Анька сидела рядом, протягивая последний камень, и смотрела на меня своими огромными синими озёрами. Я покачала головой:
– Не брошу.
И мы с ней заревели. Не знаю, сколько просидели вот так, обнявшись на полу вместе с кучкой драгоценностей. Нам было хорошо вдвоём. Сидели б и дальше. Но всё хорошее заканчивается.
– Что тут у вас? – спросил появившийся Рэй. – Я стучал-стучал, думал, вы спите, а вы тут ревёте. И по какому поводу сей слив солёной жидкости?
– Вот, – синхронно сказали мы с Анькой, грустно глядя на то, что осталось от украшений. Пересказывать беседу с маман не хотелось. Пусть это останется нашей с Анькой тайной.
– Тогда, я во время и по делу! – довольно заулыбался дракон.
Движением фокусника он открыл маленький портал, такой, что только руку просунуть, и вытащил откуда-то оттуда большой ларец.
– Каюсь, подсмотрел, какого цвета у тебя платье, – пояснил он, – и выбрал из нашей сокровищницы подходящее по цвету. Простите, леди, за каламбур. Я подумал, может, ты не захочешь свои одевать, они ж редкие такие, до свадьбы отложишь. Вот и принёс. Выбирай!
– И-и-и-и! – тихонько завизжала Анька и захлопала в ладошки. – Сашка! Живём! Рэй! Ты – самый лучший! После Антошки, конечно, – поправила сама себя и, как настоящая женщина, потянула свои лапки к украшениям.
Слёзы высохли, распухшие покрасневшие носы Рэйнард поправил нам магией, и через десять минут Анька гордо вывела меня в центр гостиной.
– Вот! И только попробуй не быть самой красивой!
Глава 16.
При выходе из покоев, мы с Рэем столкнулись с Тимкой. Он стоял в коридоре и с хмурым видом подпирал стенку. Мужчины немного попрепирались на тему «кто же будет сопровождать ведьму». Рэй, самодовольно помахал перед носом брата свитком, Тимка включил думательный центр, почесав затылок, хмыкнул «ну ты, Санёк, и даёшь», и уступил. Но всё же постоянно маячил сзади. На всякий пожарный случай, так сказать. Да, брат у меня ответственный.
Что сказать о самом бале? Помпезно, чопорно, короче, такая же виртуозная фигня, как и этикет. Мне не понравилось. Тем более я всё время ощущала ненавидящие взгляды девиц из невестиного курятника. После полонеза, открывавшего бал, мы с Рэем станцевали пару танцев, и я запросилась переобуться. Скакать и дальше на ходулях, по недоразумению именовавшимися здесь бальными туфлями, сил не было, а само желание закончилось сразу, как я их увидела. Маркиз вызвался послать кого-нибудь за сменной обувью, оставил меня подле фуршетного стола, а сам пустился на поиски этого кого-нибудь. Надо было найти доверенного нелюдя и дать ему допуск в мои покои. Мы с Тимкой пристроились к фруктовым замороженным шарикам, которые как-то некстати стали навевать ностальгию.
У бабули в саду растут две зимние груши. Периодически они уходят в загул, результатом которого потом является просто огромный урожай крупных жёлтых ароматных плодов. Их бывает так много, что в погребе не хватает места для хранения. И бабуля таки придумала выход. Она просто режет груши на кусочки, складывает в небольшие контейнеры и помещает в морозильную камеру. Так как груши зимние, то мякоть у них на момент заморозки ещё не вызрела, они твёрдые, не угрызть. А вот после разморозки … Это чудо объедение! Не нужно никаких конфет! Когда мы отбывали ссылку в деревне на зимних каникулах, мы съедали килограммы этого лакомства. Я – просто сидя за ноутом, Тимка с Анькой – за игровой приставкой. Бабуля умудрялась ещё и блинчики нафаршировать. Мелко резала размороженные кусочки, чуток прожаривала на сковороде с сахаром и – вуаля! Начинка готова! Анька после таких посещений всегда обзаводилась щеками, а я … А не в коня корм, как говорила ма… то есть тётка. Зато ела с удовольствием. На сладости мне дома редко перепадало.
И вот стою я, вкушаю замороженный шарик, и вдруг слышу, как рядом тихонько, но так, чтобы слышали все рядом стоящие, щебечет стайка бывших невест.
– Вы слышали? Говорят, маркиз Рэйнард определился с выбором пары!
– И кто же эта счастливица?
– Не поверите! Эта выскочка из другого мира!
– Ха! Тогда не о чем беспокоиться! Её завтра вышвырнут обратно!
– Так это помолвка только на сутки?
– Конечно! Маркиз получит то, что хочет от девки и выкинет её!
– Да-да! Мы же приличные девушки, и не можем греть постель маркизу до свадьбы. А ей не привыкать. Она же ведьма!
– Да-да! А ведьмы все распутные шлюхи!
– И не говори, дорогая.
Я еле сдержала брата. Он уже не раз порывался заткнуть этих куриных камикадзе.
– А, если не вышвырнут? Если герцог объявит во всеуслышанье? Тут же Верховная!
– Так тем более не стоит волноваться! Это ещё и лучше. Верховная ни за что не пойдёт на родство с Шерзскими. У них давняя вражда.
Так-так! А вот с этого места подробнее! Я подмигнула Тимке, чтоб был внимательнее. Ведь он как бы ведьмак.
– Да, я тоже что-то слышала. Если Шерзский пойдёт на это, то Верховная просто запрёт эту выскочку в ковене. И я не сомневаюсь, что выставит немыслимые условия. Или продаст её в соседнюю страну. Там как раз на развод нужна ведьма. У них ведьмаков куча, а женщины нет!
Девицы раскудахтались нервным смехом, а мы с Тимкой переглянулись. Что-то мне не по себе. Я уже не в первый раз слышу про Верховную. Надо сматываться. И быстрее.
– А ещё, говорят, лорд Лаосский взял её мамашу к себе в замок главной распорядительницей приёмов по кулинарии. Представляете?
– Ха-ха! Наша Игрень тогда первая кандидатка в будущие герцогини!
После этого я твёрдо решила: будь, что будет, но этой белобрысой фре я Рэя не отдам! Найду ему хорошую девушку в жёны, и только тогда уйду домой!
За этими своими думами я совсем упустила из виду брата. Очнулась, когда услышала знакомый басок:
– А чего такие красавицы тут скучают?
Девицы захихикали, закокетничали. Ага! Знали бы, с кем кокетничают! Вот, что мне делать? Бежать, вырывать его из липких лапок?
– Девушки, а давайте выпьем за вас красавиц! Чтобы у вас всё ладилось!
Что-что? Он ещё и заигрывает с ними? Звук моей упавшей на пол челюсти прокатился в ушах звоном разбитой посуды. А Тимка уже галантно подавал курицам бокалы с напитками. Они дружно чокнулись, выпили и тут церемониймейстер объявил о прибытии короля и королевы. Девицы тут же вспорхнули и помчались встречать Их Величеств, а Тимка довольно осклабился: