— Прошло одиннадцать лет, — напомнил ему Дрейкос. Они наверняка устранили бы любые повреждения.
— Если они это сделали, то они как следует постарались, — сказал Джек. Не забывай, я хорошо осмотрел здание. Все камни однотипны, и все камни имеют одинаковый характер износа. В частности, камни пола идеально подогнаны друг к другу.
— Я согласен с твоим анализом, — сказал Дрейкос, хотя Джеку показалось, что ему есть что сказать по этому поводу. — Но есть и другой вариант. Если они посещали шахту, мог ли взрыв, в результате которого они погибли, быть случайностью?
Джек пожевал внутреннюю сторону щеки. Это была дельная мысль. Может быть, здесь нет никакой настоящей тайны, никакого тайного преступления, которое нужно раскрыть, и отомстить. — Мы не узнаем этого, пока не поднимемся наверх, — решил он. — Давай соберёмся с мыслями и придумаем какую-нибудь причину, чтобы отправиться наверх.
Прикончив сладкий стебель, он повернулся обратно к своему Судейскому Креслу. — А пока мне нужно вершить правосудие.
Послеобеденные дела практически повторяли утренние. Большинство из них касалось проблем с водой и урожаем, а также нескольких проблем с квартирами и соседями.
Большинство дел показались Джеку довольно незначительными, причём апелляция к высшей инстанции в каждом случае, вероятно, подавалась той стороной, которая проиграла по первоначальному решению Первого. Почти половина каньона, подумал он, вероятно, была весьма раздосадована, когда появился новый Судья-Паладин.
Именно во время последнего в этот день дела, когда небо над головой начало темнеть, картина внезапно изменилась.
— Это Четыре-Восемь-Ноль-Два, — сказала Три-Один-Шесть-Пять, когда перед ним появился слегка потрёпанный Голвин. Его обнаружили сегодня утром спящим в летающем транспорте Многих.
— Действительно, — сказал Джек, заметив синяк на правой стороне шеи Че-Во-Но-Два, так Дрейкос вырубил его. — Почему вы не спали в своей квартире, Че-Во-Но-Два?
Он не ответил, его взгляд был устремлён на пол под ноги Джека. — Он утверждает, что на него напал некто, — сказала Три-Один-Шесть-Пять. По крайней мере, один, возможно их было больше. Он также утверждает, что эти некто повредили внутреннее устройство летающего транспорта.
— Понятно, — сказал Джек. Голос Три-Один-Шесть-Пять был достаточно ровным и профессиональным, но Джек почувствовал, в сказанном завуалированное презрение. Из некоторых других случаев конфликтов между соседями, о которых он услышал в этот день, он понял, что обвинить кого-то в нападении — это очень серьёзное обвинение среди Голвинов. А бездоказательное обвинение — ещё более серьёзное обвинение. — Вы можете назвать имена нападавших? — спросил он.
— Я не могу, — ответил Че-Во-Но-Два низким голосом.
Джек поджал губы. Не имея доказательств нападения, логично было бы предположить, что Че-Во-Но-Два лжёт, и придумать какое-нибудь наказание за ночёвку в шаттле и компенсацию за его повреждение.
Но, с другой стороны, может быть, сейчас как раз подходящее время для небольшого творчества. — Шаг вперёд, — приказал он Голвину.
Че-Во-Но-Два заколебался, затем сделал несколько шагов вперёд. Джек наклонился вперёд, внимательно разглядывая его. — Эти нападавшие просто ударили или они связали вас? — спросил он.
— Они аккуратно ударили меня. Че-Во-Но-Два коснулся своей шеи.
— Да, я вижу, — Джек снова откинулся в кресле. — Я наведу справки среди Многих, — сказал он. — На данный момент вы освобождены без наказания.
Три-Один-Шесть-Пять повернулась к Джеку, её кожа сморщилась от удивления: — Юпа?
— Очевидно, его ударили, — сказал Джек, указывая на синяк. Если на него напали, а повреждения летающему транспорту нанесли другие, он не может быть привлечён к ответственности.
— Нет, конечно, нет, — пробормотала Три-Один-Шесть-Пять. — Че-Во-Но-Два, вы можете идти.
— Я благодарю Юпу, — сказал Че-Во-Но-Два, его лицо было таким же изумлённым, как и у Три-Один-Шесть-Пять. Но наряду с удивлением Джек уловил и нотки недоумения.
Неудивительно. Голвин, вероятно, решил, что напавший на него человек — это сам Джек или кто-то, кто в сговоре с ним, и что суд над ним будет просто фикцией.
Вот только Юпа не только принял его объяснения, но даже отпустил его.
Джек подозревал, что сегодня вечером ему придётся многое переосмыслить.
— Это последнее дело на сегодня, — сказала Три-Один-Шесть-Пять, закрывая блокнот, когда Че-Во-Но-Два направился к двери. — Для меня было честью служить с вами, Юпа Джек. Я с нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы сделать это снова.
— Я тоже, — сказал Джек, вставая и расправляя плечи. — Кстати, насколько сильно был повреждён летающий транспорт?
— Не сильно, — заверила его Три-Один-Шесть-Пять. Просто порвана ткань. Он был доставлен в мастерскую Ткачей для ремонта.
— А, — сказал Джек.
И пока шаттл там, надо полагать, его не сможет снова одолжить Че-Во-Но-Два, что хорошо.
К сожалению, он также будет вне доступа для Джека и Дрейкоса, если возникнет такая необходимость. — Это не очень хорошо, но я надеюсь, что его скоро починят, — добавил он.
— Полагаю, быстрее, чем мы найдём нападавших на Че-Во-Но-Два, — сказала Три-Один-Шесть-Пять, в её голосе прозвучал намёк на прежнее неодобрение.
— Я так понимаю, вы не слишком высокого мнения о нём? — предположил Джек.
Уши Три-Один-Шесть-Пять на мгновение вытянулись. Пожатие плечами?
— Честь не его стезя, — сказала она. Я больше ничего не скажу.
— Я полагаю, негодяи есть везде, — сказал Джек. Несколькими месяцами ранее он и сам мог быть причислен к негодяям. — Если бы они так не поступали, нам не нужны были бы Судьи-Паладины.
Три-Один-Шесть-Пять склонила перед ним голову. — Мы очень благодарны вам за службу и мудрость.
— Не за что, — сказал Джек, подавляя машинальный порыв преуменьшить свою так называемую мудрость. — Кстати, о службе: сколько дел мы сегодня рассмотрели?
— Сорок одно, — сказала Три-Один-Шесть-Пять. — Отличное начало.
— Сколько дел осталось?
Она заглянула в свой блокнот. — Семьсот девяносто два.
Джек подавил стон. — Отлично, думаю, скоро у нас не будет работы, — сказал он так бодро, как только мог. — Спокойной ночи, Три-Один-Шесть-Пять. Спокойной ночи, Первый Среди Многих, — добавил он, глядя на Первого.
— Доброго вечера тебе, Юпа Джек, — серьёзно сказал Первый. Твоя вечерняя еда ждёт тебя в твоих апартаментах.
— Спасибо, — сказал Джек. Он вдруг понял, что страшно голоден. И он готов поспорить, что Дрейкос был ещё более голоден.
— Спокойного вам сна, — добавил Первый, — увидимся завтра.
ГЛАВА 9
За последние пару недель Таним сильно изменилась, во многих отношениях, словно пробудившись от долгого сна. Её прежняя жизнь на Ро Скорви была похожа на смутноё и далёкое воспоминание. Там, на опушке большого леса, ей почти нечем было заняться, кроме как добывать ягоды, личинок и мелких животных, или исполнять скромные танцы, которым их научили Эрасва, или спать, прильнув к большому и мягкому телу хозяина.
Иногда случалось и нечто более волнительное. Мог появиться мелкий хищник, которого нужно было отогнать, или схватить птицу которая низко летела и съесть. Но в основном жизнь там была размеренной, комфортной и довольно скучной.
Тем не менее, она была уверена, что там было не так скучно, как здесь.
Во-первых, Элисон не позволила бы ей уйти далеко. Как полагала Таним это было разумно, поскольку они не знали, когда кто-то из плохих людей на борту решит заглянуть к ним в каюту. Но это означало, что ей придётся либо отдыхать на коже Элисон, либо следовать за ней по пятам, как маленький прихвостень.
Элисон тоже почти не разговаривала с ней. Отчасти, опять же, это было связано с тем, что она не хотела, чтобы кто-нибудь, внезапно открыв дверь, услышал, как она разговаривает в комнате, которая должна была быть пустой. Таним могла это понять. Но в основном это происходило потому, что Элисон проводила большую часть своего времени со своим набором инструментов и с листками бумаги из сумки, которую она принесла из сейфа на Семалине.
Иногда Таним пытался заглянуть через плечо Элисон, когда та изучала бумаги. Но большинство из них были написаны на языке, которому Дрейкос ещё не научил её, а на картинках были изображены места и люди, о которых она ничего не знала.
Похоже, Элисон тоже мало что из этого понимала. Она лишь хмуро смотрела на записи и фотографии или раскладывала их тут и там — на низком столике. Иногда она снова собирала их вместе и раскладывала в другом порядке.
Это случилось на пятую ночь их путешествия, распорядок дня внезапно изменился.
Элисон спала уже почти два часа, а Таним тихонько дремала, прижавшись к её коже, когда в другом конце комнаты тихо открылась дверь.
Таним мгновенно застыла на месте, как предупреждали её Дрейкос, Джек и Элисон, на тот случай когда рядом оказывались посторонние. Одеяла были натянуты до подбородка Элисон, лишая Таним возможности видеть происходящее.
Но она прекрасно слышала… И поскольку медленное дыхание Элисон оставалось неизменным, она услышала, как двое плохих людей прошли через комнату к столу. Послышалось тихое шуршание бумаг, а затем они снова вернулись к двери. Она закрылась за ними, и они ушли.
Таним медленно сосчитала до двадцати, как учил её Дрейкос. Затем она отстранилась от Элисон и выскользнула из-под одеял на пол сбоку от кровати.
Плохие люди исчезли. Как и все бумаги, которые изучала Элисон.
Первым побуждением Таним было разбудить девушку и сообщить ей плохие новости. Но она знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. В самом начале путешествия Элисон обнаружила, что дверь комнаты заперта снаружи, и теперь, когда плохие люди ушли, у неё не было никакой возможности их преследовать.
Ей следовало разбудить Элисон, как только они вошли, мрачно подумала она. Теперь бумаги исчезли, и вернуть их не было никакой возможности.