— Суинь. — Он потер пальцем переносицу, желая, чтобы поселившаяся там боль поскорее исчезла. — Вы понимаете, что происходит вокруг нас?
— Конечно, понимаю. Вы станете легкой добычей для Гао, если доведете себя до истощения.
Мысли о тактике и укреплениях вылетели из его головы, когда она прижалась к нему. Аромат жасмина и утренней росы окутал его. Если бы не эта непонятная ссора, он бы прислушался к ней. Они бы поняли и простили друг друга, но сейчас он должен идти.
— Нам нужно видеться друг с другом при свете дня, — пыталась уговорить его Суинь. — Не только в темноте, как воры.
— Вы избрали любопытный, способ заявить об этом.
Лин Суинь взяла его под руку и повела во внутренний дворик, взгляд ее казался жаждущим и одновременно незащищенным. Ли Тао позволил привести себя в беседку в центре сада. Весь дом был все еще погружен в последние мгновения предрассветного сна. Ли Тао сел на скамейку и взглянул на Суинь. Кожа ее сияла чуть приглушенной свежестью раннего утра. Холодный ветерок разукрасил щеки розовым румянцем.
— Я сейчас прикажу, чтобы нам принесли чай. Подождите здесь.
Ли Тао смотрел, как она удалилась на кухню, наслаждаясь заразительной энергичностью ее шагов. Из кухни донесся мелодичный звук ее чистого голоска, и он представил себе добродушное ворчанье повара. Никто не мог противостоять Лин Суинь, если она хотела добиться задуманного.
Она вернулась и присела напротив него, удовлетворенно сложив руки перед собой. Несколько мгновений они внимательно рассматривали друг друга в рассветных лучах солнца.
Суинь буквально разрывалась от переполнявшего ее радостного возбуждения.
— Я не хочу быть все время дома. Мы должны посмотреть бамбуковый лес, насколько это возможно.
— Я не могу остаться здесь надолго, — заметил ей Ли Тао.
Суинь беззаботно продолжала:
— Тетушка сказала мне, что среди скал есть несколько храмов. И черно-белые сюн-мао[25], живущие в тени горной гряды, питающиеся бамбуковыми побегами.
— Они очень скрытные.
— Как и вы.
Глаза его вспыхнули, когда она поддразнила его. Откуда такая приветливость, удивился он, когда еще вчера ночью Суинь не желала даже взглянуть на него? Это должно было бы его насторожить, но он слишком устал беспокоиться. По крайней мере, о ней.
Повар сам принес им поднос с чаем, а также тарелочку паровых пирожных. Старик расставил пиалы, налил чай, приветливо кивнул и удалился на свою любимую кухню.
Суинь пила чай маленькими глоточками, в то время как он, потрясенный, не отрываясь смотрел на нее. В ней всегда присутствовала непринужденная грация, особенно когда Суинь занималась самыми повседневными делами.
— Тетушка сказала мне, что это изумрудный чай из Чжэйцзяна. Придает энергию и проясняет голову.
Ли Тао поднял пиалу и отпил, осторожно касаясь губами горячей жидкости. В голове его в это утро было все, кроме ясности. Суинь окинула его взглядом, поднеся пиалу к губам, и сердце его сжалось, словно пронзенное маленькими иголочками удовольствия.
— Каждый раз, когда я смотрю на вас, я открываю нечто новое, что приковывает мое внимание, — произнес он.
Несомненно, она привыкла к комплиментам, поэтому Ли Тао был так удивлен, когда щеки ее раскраснелись от удовольствия. Руки Суинь нервно дрожали, когда она пододвинула блюдо с паровыми булочками к нему поближе.
— Ешьте, пожалуйста.
Ли Тао взял один шарик, неуверенно откусил и прожевал. Суинь молча ела булочки, сидя напротив него, движения ее казались почти незаметными, похожими на птичьи.
— Вы никогда не делите ни с кем свою трапезу, — заметила она. — Это меня в достаточной степени беспокоит. Я даже однажды подумала, что заключила сделку с любовником-демоном, как в этих костюмированных представлениях.
Уголки его губ приподнялись.
— У вас хорошее воображение.
— Но вы же, в конце концов, человек, а не демон.
— Мы можем иногда есть вместе, если вы так хотите.
Он расслабился и позволил ей наполнить беседу бессодержательной болтовней. Это позволило ему хоть на несколько мгновений отдохнуть от мыслей о расстановке войск вдоль Длинной реки.
— Вы думаете о том, что обычно привыкли делать в это время, — рискнула предположить она. — Скакать верхом и осматривать свои владения.
— Да.
Ничто не могло омрачить ее довольную улыбку.
— Лучше бы вам действительно было этим заняться. Бездеятельность вас истязает.
Ли Тао не ответил.
— Что вы хотели обсудить прошлой ночью? — сменил он тему.
— Потом, потом. Ведь у нас в запасе целый день, не так ли?
Формой ее убеждения была мягкая настойчивость. Однако его потрясло, насколько он сам был готов потворствовать ее желаниям. Ему становилось легче на душе, когда он видел ее улыбку. Счастье — единственная эмоция, которую прекрасной госпоже Лин не удавалось искусно сымитировать, какой бы умелой она ни была.
— Давайте выйдем прежде, чем солнце поднимется высоко.
Суинь снова взяла Ли Тао за руку, как только тот встал, будто он мог убежать, если она не будет за него держаться. Глаза ее расширились от волнения, когда Суинь на него смотрела. Она вся так и светилась от едва сдерживаемой энергии.
Присланные гонцами сообщения свидетельствовали, что Гао выслал вперед отряд в пять тысяч воинов. Шэнь выставил равное число, возможно, даже больше. Немного многовато воинов для мирного дипломатического визита. И их отделял от его границ всего двухнедельный переход.
Ли Тао обнаружил, что кивает, уступая ее просьбе. Все, что нужно было Суинь, — один день, а их осталось у них совсем не так много.
Тропинка вела вглубь бамбуковых зарослей, воздух в тени был влажным и прохладным. Ли Тао продолжал оставаться подчеркнуто неразговорчивым, ступая с нею рядом. Каждый камешек вызывал мучительную боль в ее ноге, проникая сквозь тонкую подошву шелковых туфелек, но Суинь не жаловалась. Тропинка стала подниматься в гору, а госпожа Лин не могла даже и припомнить, когда в последний раз ходила так долго без остановки пешком.
— Нам еще далеко идти? — мягко спросила она.
Ли Тао повернулся и взглянул назад, туда, где она стояла:
— Вам нужен отдых?
— Немного.
Несмотря на прохладу леса, Суинь широким рукавом вытерла выступивший на лбу пот. Бамбуковые стволы вздымались ввысь, растворяясь в небесной синеве. Солнечный свет едва проникал сквозь плотный ковер из стволов и стеблей. От бесконечной зелени кружилась голова.
Он подошел к ней ближе:
— Я могу понести вас.
Суинь бросила на него косой взгляд:
— Вы специально повели меня этой дорогой, чтобы мучить?
Едва заметная улыбка, которой он ее удостоил, вряд ли походила на ответ, однако Ли Тао замедлил шаг, когда они продолжили свой путь. Суинь опять взяла его за руку, и на этот раз их пальцы сплелись. Безотчетное счастье переполняло Суинь, когда они шли рука об руку и беседовали о всяких незначительных мелочах. В эти моменты она почти воочию ощущала, что значит идти по жизни вместе. Быть старой и седой, как тетушка, и бродить по саду, опершись о руку Ли Тао. Слышать смех внуков.
Чьи мечты она позаимствовала? Они явно не могут быть ее собственными.
Они поднялись на возвышавшееся над долиной плато, и восхищенный возглас сорвался с ее уст. Прямо под ними мерцал приглушенным сиянием бамбуковый лес, простираясь до самых небесных границ. Его зеленые побеги колыхались под ветром неспешными волнами. Этот тихий шум напоминал плеск воды.
— Человек может позабыть здесь о всех своих горестях, — пробормотала она.
Ли Тао встал подле нее, и на мгновение ей показалось, что они были единственными людьми на земле под солнцем и облаками. Суинь отчаянно захотелось, чтобы он обнял ее, однако Ли Тао продолжал держать руки, скрещенными на груди и задумчиво смотрел поверх изумрудно-зеленого моря. Он всегда был таким собранным, так тщательно контролировал свои эмоции. Только в постели сдержанность покидала его. Глаза его загорались темным пламенем, едва он входил в нее, и закрывались лишь тогда, когда удовольствие охватывало их обоих. Внезапно ее словно окатило горячей волной, и кожа запылала так, что она испугалась, что Ли Тао почувствует это, несмотря на разделявшее их расстояние.
— Что это? — Суинь показала на долину. Рукотворные строения пересекали естественные контуры горного хребта, частично скрытые изумрудной зеленью.
— Вы наблюдательны, — проговорил он с нотками восхищения. — Это сторожевые башни стоят на скалах. Между ними дома для караульных, небольшие, укрепленные частоколом, военные поселения.
Ее пальцы внезапно онемели. Ли Тао сообщал ей эту секретную информацию без ограничений, будто это его совсем не заботило. Как будто бы Суинь была слишком незначительной особой, чтобы представлять для него угрозу, или он больше не желал скрывать своих намерений. И уж определенно не может быть, чтобы военный наместник ей доверял, подумала она. Ли Тао стоял к ней боком, устремив нетерпеливый взгляд на отдаленные скалы, и Суинь с трудом отвела взгляд с его изумительного профиля. Она внимательно вгляделась в укрепления, о которых он ей говорил.
— Скольким же количеством людей вы командуете? — Слова царапали ей горло.
Ли Тао внимательно всматривался в нее, пока она не вздрогнула под его пристальным взглядом.
— Старый Гао, вероятно, убедил императора, что я набрал армию из сотни тысяч человек, чтобы противостоять ему.
— Но вы действительно создали армию.
Когда Ли Тао не ответил, она продолжала:
— Вы не можете победить таким образом.
— Меня не так просто убить, госпожа Лин.
— Это то, чего хочет Гао. На своих условиях.
— Достаточно. Это не ваша битва.
Другими словами, ей здесь не место. Ли Тао не будет ее слушать. Он человек действия, а не слов, и уверен, что не должен держать отчета ни перед кем. В этом они похожи с Гао. Ее охватило отчаяние.
Чем больше строит Ли Тао укреплений, чем больше скрывает свои действия от императорских властей, тем в большем количестве преступлений его могут обвинить, рассуждала Суинь. Все ее знания ничего не значат. Ли Тао никогда не позволит ей вмешаться.