Суинь бросила на наместника пронзительный взгляд.
— Позже, — пообещала она.
Суинь поняла, что сейчас неподходящее время оспаривать его авторитет, но Ли Тао был уверен, что она набросится на него с вопросами, едва только ей представится такая возможность. Он оставил ее с командиром отряда его телохранителей и отправился осматривать лагерь. Наместник доверял мнению Лин Суинь относительно тайн и интриг двора. Теперь, когда речь зашла о командовании армиями, настала ее очередь положиться на него.
Когда он наконец добрался до своей палатки, Суинь уже сидела на походном ложе из циновок и шкур. Подле нее мерцал тусклый огонек бумажного фонарика.
— Твои телохранители не позволили мне выйти из палатки.
Она держала себя просто изумительно — прямые плечи расправлены назад в царственном жесте, руки величественно сложены на одном колене. Она была изящна и элегантна до самых кончиков пальцев даже в столь суровой и непритязательной обстановке, далекой от привычной ей роскоши и комфорта.
Он едва удерживался, чтобы не обнять ее.
— Женщины редко бывают в военном лагере.
— Неужели мне и в самом деле стоит чего-нибудь бояться среди твоих дисциплинированных воинов?
— Нет. — Он был в этом уверен. — Но к чему заставлять их страдать без нужды?
Как и его. Каждый взгляд Ли Тао в ее сторону буквально истязал его.
— Твоя армия, должно быть, составляет десятки тысяч. Достаточно большая, чтобы бросить вызов императору, — заметила Суинь.
— Это было бы опрометчивым. Нападение на императорские силы лишь спровоцирует других военачальников.
— Это не совсем то, о чем я тебя спрашивала. — В ее тоне звучало больше грусти, чем обвинений.
Ли Тао подошел к ней и присел рядом.
— Только сильнейший может выжить среди цзедуши. Гао присматривался к южным провинциям многие годы, постепенно отравляя двор слухами. Я понимал, что мне следует укреплять свою власть. Если бы я не представлял для него достаточно большой опасности, он бы уничтожил меня много лет назад.
Ее колено коснулось его ноги, когда Суинь к нему повернулась. Ли Тао все еще никак не мог привыкнуть к контрасту между этим обворожительным созданием и грубым окружением, к тому, что она находится с ним рядом в продуваемом всеми ветрами шатре военного лагеря.
— Разве ты не видишь? Гао специально провоцирует тебя, — настойчиво продолжала Суинь. — Твои действия только подтверждают слухи.
— С этим уже ничего не поделаешь. Семья Гао благородного происхождения, его предки приходятся родственниками предкам Божественного императора. Он всегда с презрением относился к выходцам из низших сословий.
— Ты не прав. — Суинь энергично мотнула головой. — Возможно, кто-то из сановных военачальников и придерживается подобного мнения, но не Гао. В его поступках нет ничего личного. В этом отношении он очень похож на тебя.
Ли Тао окинул ее пристальным взглядом:
— Похоже, ты знаешь много о старом Гао.
Боль промелькнула в ее глазах, и Суинь попыталась вырваться из его объятий, однако Ли Тао продолжал нежно: удерживать ее.
— Неужели ты думаешь, что я откажусь от тебя из-за твоих прошлых связей? — Он еще крепче обнял ее. — Я знаю, что ты была как-то связана с Гао. В этом нет ничего удивительного, именно так создаются и рушатся союзы при дворе.
Суинь, наконец, прекратила борьбу, Ли Тао опустил ее на походную кровать и лег рядом с ней. Разговор о Гао нарушил ее самообладание.
Она неловко лежала в его объятиях.
— Я вырвалась из лап Гао много лет назад. Он надеялся, что ему удастся меня использовать, когда я стала фавориткой императора. Но я освободилась от него. Нашла защитника более могущественного, чем Гао.
И теперь, много лет спустя, Гао хочет ее смерти, пояснила Суинь. Тао едва осознавал себя от гнева. Суинь не права. Причины его поступка могут быть очень даже личными.
— Гао никогда не окажется снова подле тебя, — поклялся Ли Тао.
— Он использует других, чтобы достичь своих целей, — пояснила она. — Никогда не действует самостоятельно. — Ее голос казался бесцветным, апатичным. Суинь моргнула, уставившись в пустоту. — Идти к Шэню — безумие, но еще большее безумие оставаться на месте. Я не уверена, что мы на правильном пути.
— Я также, — помедлив, проговорил он. Служившие ему люди беспрекословно повиновались всем его распоряжениям. Суинь — единственный человек, ставивший под сомнения его слова и поступки, подумал Ли Тао. Она заставила его понять, что невозможно победить, затаившись на юге и загородившись укреплениями. Возможно, он и отобьет первый натиск Гао, однако затем будет атакован превосходящими силами императора и армиями других наместников, которые непременно слетятся сюда, словно коршуны на добычу.
Гао слишком силен. Ли Тао нужно сделать что-нибудь неожиданное, чтобы победить его.
Суинь повернулась в его объятиях, удобно устроившись у него на плече, и все мысли о битве на время вылетели из его головы. Он и так постоянно думает об этой войне, и даже ночью ему снятся планы и стратегий. Такие мгновения мира, как сейчас, — единственная роскошь, которую он мог себе позволить.
— Тао, что заставило тебя передумать?
— Неужели это не ясно? — Он ласково погладил ее рукой по спине.
— Нет, — прошептала она печально. — Нет, мне никогда и ничего не ясно с тобой.
Тао не понимал, чего еще она хочет. Он притянул ее к себе и жарко поцеловал в губы.
Суинь отшатнулась:
— От тебя и слова не дождешься.
Ли Тао поцеловал ее снова с растущей настойчивостью, жадно лаская ее раскрывшиеся для его прикосновений губы. Если бы мог, он бы занялся с ней любовью. Они бы потонули в объятиях друг друга.
Однако тепло не переросло в страсть, как это всегда случалось между ними. Постепенно Суинь провалилась в дрему. Он также чувствовал усталость. Этот день был полон событий. Вместо того чтобы снять с Суинь все одежды, Ли Тао собрал назад ее волосы и поцеловал в лоб. Дыхание ее стало громче, и он понял, что она уже спит.
Глава 16
Город Чэнду стоял на берегу реки Цзиньцзян[26], отделявшей южную провинцию от центральных уделов Поднебесной. Мощная стена из серого кирпича, за которой скрывались мощеные улицы, заполненные многолюдной толпой, и ровные ряды домов, окружала столицу провинции.
Уже очень давно Суинь не ощущала вокруг себя столько людской активности. Голова шла кругом от крикливых, гомонящих толп. И хотя по мере приближения к центру города военных сооружений становилось все больше, горожане по-прежнему вели обычную мирную жизнь — бродили по рынку, покупали и продавали.
Ли Тао передал поводья, одному из телохранителей, и они вместе с Суинь продолжили свой путь пешком по тесным улочкам провинциальной столицы.
— Ван сказал мне, что ты почти ничего не ела прошлой ночью.
На Вана, командира отряда телохранителей, была возложена неусыпная забота о ее охране.
— Все, что я хотела, — это спать, — пояснила Суинь.
— Я забыл, что ты не привыкла к таким путешествиям.
— Я вовсе не беспомощна.
Ответ прозвучал резче, чем она этого желала. Суинь была скорее не беспомощной, а усталой. Она действительно не привыкла целый день скакать на лошади. Не привыкла к верховой езде вообще. На ночлег они останавливались в придорожных постоялых домах или в наспех сооруженных шатрах. Суровый режим путешествия истощил остатки ее сил. Продолжающаяся неопределенность — остатки терпения.
Ли Тао вел их небольшую компанию по оживленной главной улице в поисках постоялого двора или харчевни. Он оставил без внимания ее протесты и настоял на том, чтобы они хорошенько перекусили перед переправой через реку. Вскоре их маленький отряд вступит на императорскую территорию, на которую влияние цзедуши уже не распространялось.
— Я не ожидала, что путешествие так утомит меня, — проговорила Суинь примирительным тоном.
— После еды ты почувствуешь себя лучше.
Она взяла его за локоть, и Ли Тао, к ее удивлению, положил свою руку ей на талию, прижимая ее к себе. Он вел себя необычайно внимательно. Суинь позабыла об окружающей их толчее и вооруженных с головы до ног воинах. В эти мгновения она так и излучала довольство.
Простое проявление привязанности и симпатии, столь очевидно содержащееся в его прикосновении, намекало на нечто, никогда не испытанное ею раньше, даже в самые жаркие ночи их близости. Хотелось верить, что мир возможен, возможно и счастье просто идти рука об руку.
Телохранители встали вокруг них, заняв позиции сзади и спереди. Ее неуверенность вернулась. Ли Тао стал более замкнутым и закрытым, когда они приблизились к столице, поэтому обычное прикосновение его руки пробудило все ее скрытые желания. Он никогда не упоминал о таких эфемерных вещах, как счастье. Ли Тао говорил лишь о выживании.
Прежде всего, они должны освободиться от Гао, иначе мир и спокойствие невозможны, размышляла Лин Суинь. Ей уже однажды удалось перехитрить старого лиса, но это была совсем другая эпоха, другой император. И ее победа оказалась лишь временной.
Ряд красных и зеленых полотнищ, свисавших со второго этажа деревянного дома, равно как и пряные ароматы, долетавшие из открытых окон, свидетельствовали о том, что они приблизились к харчевне. Ли Тао проводил ее внутрь.
— Милости просим, наместник!
Хозяин харчевни сразу же узнал Ли Тао. Он проводил их на второй этаж, велеречиво расписывая по дороге преимущества подаваемых в его заведении блюд. Небольшая компания, громко обсуждавшая что-то в углу, как только они приблизились, резко перешла на шепот. Нить напряжения пробежала от одного телохранителя к другому.
— Они говорят о Жу Шане, — объяснил Ли Тао, когда Суинь подняла на него вопросительный взгляд.
Она не ожидала снова услышать это имя.
— Но ты же отпустил его.
Шедший позади них Ван обменялся быстрыми репликами с товарищами. Послышалось слово «предатель». Ли Тао про