Испытание, которое сопровождало этот укор, было менее опасливым и оказалось направленным слишком близко к тому уровню, на котором обитали любимцы удачи. И всюду, на каждом уровне, быстро двигался волновой фронт уничтожения – и все увеличивал скорость.
«Какое странное состояние ты для себя устроила! Уступить превосходство и подчиниться таким оковам для твоих сил! Объединяться с мелкими жизнями и пытаться навязать альтернативный результат? И все же твои возможности реализовались. Ты стала подобной айлохинам и заслужила свое место среди нас. Откройся мне. Я освобожу тебя от тех уз, которые ты приняла по своей воле, и вместе мы достигнем идеала».
Руул ощутил сдвиг, тайный и еле заметный, и почувствовал в ветерке слабую вонь. Он проверил их щиты и приготовился использовать свои резервы.
«Я нахожусь там, где хотела быть, и то, что я устроила, мне нравится, – ответила его госпожа. – Убирайтесь! И больше меня не беспокойте».
Руул ощутил ненавистное прикосновение к своей сущности: это та, которая хотела править на месте айлохинов, стала черпать из него. Он охотно отдал ту бОольшую долю своей силы, которую она должна была получить по их договору, – и разорвал связывающую их нить.
Ветер хлестнул, зловонный и жаркий: это она нанесла удар, сильно и с неожиданной глубиной. Айлохины ответили на него, но не без урона для себя.
Ветер ударил снова, и Руул усилил свою защиту, поставив ее очень тесно и стремясь только выжить в этой битве. Айлохины собрали энергию, и…
Из самого подпространства и с тех уровней, которые прежде не видели ни залиаты, ни айлохины, вырвалась бескрайняя и неумолимая зелень, ярость жизни – настолько мощная, что устрашающее наступление идеала дрогнуло, приостановилось…
И рванулось вперед, пожирая все и вся, что не было им.
Руул отшвырнул ту силу, что оставалась у него, окружив ту хрупкую оболочку, которая содержала в себе последнюю и самую главную надежду жизни.
«Льют! – закричал он навстречу урагану. – Леди Неясыть!»
«Пора, сестра! Время пришло!» – послание его госпожи повторило его собственное – и, пылая, они рухнули на уровень материи.
Шар позади, который был Солсинтрой, искривился: кора смялась под грузом теней, огненные шары запрыгали по мостику, тревожные сирены взвыли, когда спутники, метеоры и кометы ударили по щитам. «Быстрый переход» дернулся. Пилоты изо всех сил пытались сохранить управление, равновесие…
– Пора! – завопил Руул Тайазан. – В переход, пилоты, иначе все пропало!
Необузданные энергии поглотили их, радиационная защита испарилась. Тор Ан поспешно включил запасную, увидел, как Кантра тянется к кнопке запуска, почувствовал, как корабль содрогнулся…
И выровнялся. Экраны стали серыми.
– Проверка систем! – рявкнула пилот. – Проверка герметичности! Проверка помещений на радиацию!
Получив приказ, его пальцы пришли в движение, проверяя корабль. Он прочел ответы – и услышал изумление в собственном голосе.
– Все системы корабля в норме. Пассажирские отсеки в норме, жизнеобеспечение в норме. Радиация во внутренних помещениях в пределах допуска.
Он поднял глаза и встретился с ней взглядом.
– Все чисто. У нас получилось.
– Еле-еле, – отозвалась она, но при этом улыбалась.
– Руул Тайазан!
Она развернула кресло, чтобы обратиться к нему, сидящему в кресле у коммуникатора. Он был взъерошен и покрыт пятнами крови, но пристегнут должным образом и гладил кошку, устроившуюся у него на коленях.
– Да, капитан? – откликнулся он настороженно. Устало.
– Спасибо тебе, – сказала она и снова развернулась к своему пульту.
36. «Быстрый переход»
Экраны были серыми.
Вернее, устало поправил себя Тор Ан, экраны все еще оставались серыми. И невозможно было сказать, когда удастся добраться до нормального пространства и что будет там ожидать. Если вообще удастся добраться.
Его учили, что самым долгим переходом в истории пилотирования был полет «Мореты», который стал результатом сбоя экспериментального ускорителя-переходника. «Морета» находилась в переходе восемнадцать месяцев по общему календарю, а когда наконец вернулась в нормальное пространство, ее щиты были разбиты, корпус покрыт отметинами, а пилот мертв.
Конечно, они находились в несколько лучшем состоянии – пока. Корабль цел, а пилоты здоровы, хоть и утомлены. А пассажиры продолжали мирно спать. Те пассажиры, которые не погрузились в сон, – увы, с ними дело обстояло иначе. Налли Оланек и Кантра чуть было не дошли до драки, так что капитан приняла решение: представитель может спрашивать о времени прибытия только один раз в шесть корабельных дней. Кантра пошутила, что мысль к тому времени все еще находиться на корабле потрясла представителя до потери дара речи.
И теперь прошло уже двадцать восемь дней по корабельному времени.
Тор Ан потер глаза.
От дерева пришла картинка с туманом и смутными очертаниями драконов, бесшумно скользящих на полуразвернутых крыльях.
Он подумал, что все это, конечно, прекрасно, но даже драконам рано или поздно приходится куда-то сесть.
Однако дерево не сдавалось, снова показав влажный и холодный туман, едва различимых драконов – и слабое свечение чуть справа от кончика крыла.
Тор Ан моргнул, посмотрел на свои экраны – и увидел знакомое изображение, которое слишком долго на них отсутствовало. Он снова моргнул – и прикоснулся к кнопке, которая включала связь с каютами пилотов.
– Давай! – энергично сказала Кантра: в ее голосе не было и намека на сонливость.
– Пилот! – доложил он, стараясь говорить спокойно. – Расчетное время окончания перехода через… тридцать шесть минут.
Последовала короткая пауза, словно даже пилот Кантра заморгала.
– Уже иду, – сказала она, и связь прекратилась.
Руул Тайазан стоял на коленях рядом с креслом Лиа-да дэа-Сила. Рыжие волосы перепутывались с седыми, когда эти двое склонялись над пластиной старика, тихо обсуждая математические тайны. Кошка обернулась вокруг ствола дерева, что стало в последнее время ее излюбленным местом, и щурила глаза.
Пилоты сидели на своих местах, напряженные и нервничающие, словно новички. Глаза обоих все время возвращались к бегущим на экранах цифрам. Обратный отсчет, спокойный и обычный, возвещал о приближении окончания перехода.
– Пушка заряжена, – сообщила Кантра.
– Щиты на максимуме, – отозвался Тор Ан. Отсчет на экране закончился. Корабль содрогнулся, экраны мигнули. Кантра включила пушку, Тор Ан дал команду начать сканирование.
Кантра подумала, что есть хорошая новость – их не поджидают пираты. Средняя новость состояла в том, что они были единственным кораблем в немалом пространстве, которое просматривали сканеры.
А плохая новость заключалась в том, что навигационный мозг пискнул и тихо отключился.
– Пилот? – спросила она негромко, хотя уже знала, какой ответ услышит.
– У нас нет возможности определить север, капитан, и компьютеры не подтверждают наличия знакомых ориентиров.
– Ясно. Значит, придется идти трудным путем. Найди мне что-нибудь большое, яркое и далекое. Сначала нам надо узнать, находимся ли мы в какой-нибудь галактике.
Она ввела запрос на собственные поиски, и экраны начали заполняться данными, полученными отдатчиков, просматривающих местное пространство в поисках подсказок.
– Датчики показывают заметное магнитное поле, капитан! – сказал Тор Ан с удивлением в голосе. – Мы можем по нему найти север. Мы явно находимся в галактике, но у нас нет базовых данных…
– Не все сразу, – посоветовала она ему, занимаясь собственными исследованиями. – Здесь немало пыли. Интересно…
– Капитан, у меня звезда. Мы… мы находимся близко, в системе…
Старый ученый рассмеялся:
– О, спасибо, пилот Тор Ан, сын мой! Да! Уравнения меня не подвели. Мы действительно должны находиться очень близко от звездной системы, масса и энергетические показатели которой близки к средним для звездных систем с населенными планетами в нашей прежней галактике!
Он поднял истончившуюся руку, когда оба пилота повернулись и воззрились на него.
– Я ничего не гарантирую, конечно! Я просто сделал то, что позволяли мои слабые умения. – Он взглянул на свою табличку. – Ищите эклиптику, мои дорогие.
– Я как раз сейчас этим занимаюсь, – заверила его Кантра, снова разворачиваясь к пульту. – Звезда чуть сплющена. Возможно, выпуклость вокруг экватора сможет сказать нам что-то интересное.
– Радиопереговоров на общих частотах нет, – доложил Тор Ан. – Военные приемники полностью вне полосы.
– У нас тут газовый гигант, занимаюсь анализом массы. Еще один газовый рядом, но не такой крупный. Сгодится, пока мы не…
Корабельная связь дала сигнал. Кантра выругалась – и даже не слишком тихо. Тор Ан нажал кнопку.
– Мостик, – сказал он, благоразумно оставив общую линию отключенной. – Да, представитель, корабль вошел в нормальное пространство. Нет, у нас нет оценок относительно того, когда мы… Нет, мы не знаем, какой сектор… – Он вспыхнул и крепко сжал губы. – Пилоты делают что могут, представитель. Мы сообщим пассажирам, когда будет найден подходящий порт. Мостик связь заканчивает.
Он нажал кнопку чуть энергичнее, чем было необходимо, а потом заметно смутился. Кантра тихо рассмеялась и ухмыльнулась, когда он встретился с ней взглядом.
– Моя приемная мать всегда говорила, что от пассажиров хлопот больше, чем денег, – сказала она. – Признаю, что она была права. Как вы думаете, пилот?
Он попытался нахмуриться, но губы у него невольно начали изгибаться – и в конце концов, он перестал бороться с улыбкой.
– Я тоже признаю, что она была права, пилот, – сказал он и снова повернулся к своему пульту.
Компьютеры «Быстрого перехода» были первоклассными, а приборы не имели себе равных. Сравнительно скоро удалось выяснить немало полезного. Самые крупный газовый гигант был чуть больше одной тысячной от массы звезды, меньший газовый гигант – в два раза меньше своей массивной сестры. Гиганты находились под углом более девяноста градусов друг от друга в своем вращении вокруг планеты, однако на одной плоскости. Имелось какое-то количество осколков и небольшой радиошум, типичный для разрядов энергии. На поверхности звезды происходила небольшая магнитная