— Ментальные ловушки — это стихийные и неконтролируемые проявления магии энергетического уровня. Если имерс испытывает сильные эмоции, то может вызвать такой всплеск. Вокруг него образуется невидимый вихрь магии, создавая своеобразную клетку, из которой выбраться самостоятельно практически невозможно. Пока сознание остается в таком состоянии, в теле замедляются все жизненные процессы, а через несколько лет оно окончательно умирает. Если к этому времени имерсу не удается спастись, его сознание теряет связь с физическим телом, и впоследствии растворяется в магических потоках.
— Всё верно. Честер, расскажите остальным, как вам удалось вытащить напарницу из такой ловушки?
Покосившись на Кирнана, увидела, как тот чуть нахмурил брови, но ровным тоном произнес:
— Я разорвал клетку руками.
— Как именно?
— Сознательно остановил мысли в голове и запретил себе испытывать любые эмоции, — после небольшой паузы ответил напарник.
— Только так можно справиться с ментальной ловушкой, — кивнул дракон. — Но это не так просто, как может показаться. Немногие способны справиться с такой задачей. Откуда вы узнали, Честер, что нужно поступить именно так?
— Догадался.
Элреин задумчиво потер запястье, но снова кивнул и наконец всех отпустил, пообещав напоследок, что на следующих практиках уделит время тренировке эмоционального контроля. Чтобы подобная оплошность больше ни с кем не повторилась.
Когда я поднялась на ноги, желая как можно скорее сбежать из аудитории, то услышала спокойное:
— Не стоит придавать значения тому, что вы видели, Маррен. Это всего лишь плод вашего воображения.
Ничего ему не ответив, выбежала в коридор вместе с одногруппниками, но повернула от них в противоположную сторону. Вместо столовой направилась в башню общежития. В таком состоянии мне сейчас кусок в горло не полезет и вопреки словам куратора, следовало всё хорошенько обдумать.
Очень уж хотелось понять, что за чертовщина творится в моем подсознании.
Глава 30Неопровержимые факты
Обеденного перерыва оказалось недостаточно, чтобы разобраться с хаосом в голове, поэтому на занятии по естествознанию я старательно делала вид, что внимательно слушаю лучезарно улыбающегося профессора. Сама же мысленно раскладывала по полочкам всё, что увидела в ментальной ловушке.
Один из вопросов касался Кирнана. После недолгих раздумий пришла к выводу, что первоначальный план прижать напарника к стенке и выпытать у него всю правду стоит отложить. В академии расспрашивать его небезопасно, здесь повсюду снуют агенты, и высока вероятность, что главе Тайной службы сразу же обо всем станет известно. А я не хотела становиться хоть и косвенной, но причиной смерти другого человека.
Да и сам Кирнан явно не так прост, как хочет казаться. И пока я не знала, что именно он скрывает, не могла доверять ему полностью. Он обещал, что позже я всё узнаю. Что ж, оставалось ждать, когда это позже настанет, а пока делать вид, что всё нормально. А лучше и вовсе держаться от него и его опасных секретов подальше.
О том, почему в моем воображении тени превратились в родителей, думать не хотелось. Слишком больно было даже допустить мысль, что это могло с ними произойти на самом деле. Однако невольно вспомнились две тени, пытавшиеся мне помочь, когда я оказалась на волосок от смерти. Они не дали мне уйти за грань, выглядели взволнованными и вовсе не казались жуткими опасными тварями, какими их представляли остальные. Могли ли это быть они, мои мама и папа?
Пришлось украдкой вытереть рукавом собравшиеся в уголках глаз слезы и снова сделать вид, что слушаю профессора Ойхана. Но ни одно его слово не долетало до моих ушей.
«Не стоит раньше времени распускать сопли!» — строго приказала себе. «Нужно увидеть их еще раз и всё узнать наверняка. Вот только как устроить новую встречу?»
Реалистичным казался только вариант, который подразумевал повторное использование опасного для меня эликсира, и я решила вернуться к обдумыванию его позже. Затем мысли плавно перетекли к последнему, немаловажному вопросу. Элреин.
В груди неприятно кольнуло, словно я вновь ощутила приставленные к ней когти. Дракон дал ясно понять, как относится к теням. И к секретам. А ведь я с самого начала скрыла от него правду о том, что не просто видела одну из них, а контактировала с ней. Что если та встреча не прошла бесследно?
От последней мысли по спине пробежал неприятный холодок.
Но могла ли я допустить, что дракон убьёт меня, если я встану на сторону тех, кого он считает опасными тварями? Как оказалось, могла. Во мне присутствовал не осознаваемый страх того, что рано или поздно это произойдет. Ведь он глава Тайной службы, а такая должность неотвратимо накладывает свой отпечаток. Если встанет выбор: я или безопасность других, каким будет его решение?
Мысленно повторила вопрос и тут же себя одернула — с чего я решила, что вообще что-то для него значу?
«Но как же! — поспешила возразить самой себе. — А поцелуй? И даже не один».
«Ну так всё, он уже добился своего, и теперь ты ему неинтересна, — едко прокомментировал голос в голове. — Видела, как он не обращал на тебя внимания на практике? Зато к рыжей…»
Мозг охотно подкинул воображаемую картинку, как куратор обнимает девушку за талию, пропускает в пальцах огненные локоны и медленно склоняется к её губам.
Мотнув головой, постаралась вытрясти из неё непрошенные образы, чем вызвала удивленный взгляд соседки. Талисия подалась ко мне и с беспокойством в голосе прошептала:
— Ри, тебе не хорошо? Ты какая-то бледная.
Натянуто ей улыбнувшись, заверила девушку, что всё в порядке. И лишь потом заметила, что сжимаю кулаки до побелевших костяшек.
«Нет, так не пойдет, — разозлилась я. — Глупо ревновать, пока ни в чем не разобралась. Вот увижусь с ним в следующий раз и всё для себя проясню. А до тех пор не буду думать ни о драконах, ни тем более о поцелуях с ними!»
Однако последовавшая за этим учебная неделя то и дело испытывала принятые мной решения на прочность. У меня сложилось стойкое впечатление, что меня все избегают. Да, я сама хотела ограничить общение с напарником, но когда он сам перестал со мной видеться, меня это задело. Вот и где логика? Мы почти не пересекались в столовой, Кирнан или приходил позже, когда я уже заканчивала есть, или вовсе на перерывах не появлялся. И даже над проектом мы работали по отдельности, сидя в разных частях библиотеки. Франций тоже продолжал меня сторониться и больше не подсаживался за наш столик, а с Талисией я и сама общалась неохотно. Девушка, кажется, это почувствовала и перестала мельтешить перед глазами. В итоге в столовой я чаще всего сидела в унылом одиночестве, физически ощущая, как накатывает меланхолия. Мысли постоянно возвращались к родителям и способам их отыскать, и от этого делалось только хуже.
Но главной звездой моего праздника унылости был, конечно же, куратор. Я больше не ловила на себе его взгляды, нигде «случайно» с ним не сталкивалась, как раньше, теперь мы виделись исключительно во время учебных практик, на которых он практически перестал уделять мне внимание.
«Неужели я так ужасно целуюсь?» — думала я ночами, разглядывая потолок.
Поговорить с ним так и не вышло. А как это сделать, если не удавалось застать куратора одного? Не при одногруппниках же отношения выяснять? Как только звучал сигнал конца лекции, дракон стремительно покидал аудиторию, не оставляя шанса даже заикнуться о своем желании что-то с ним обсудить.
Ко всему прочему, мое подавленное состояние усугубляли сны. Каждую ночь мне виделись родители. Живые, здоровые, счастливые. В следующих сценах появлялся дракон. Он больше не пытался меня убить. Нет, во снах он меня обнимал, нежно проводил пальцами по лицу или осторожно гладил плечи, шепча что-нибудь приятное и романтичное.
После таких снов я не хотела просыпаться, не хотела окунаться в реальность, где судьба родителей неизвестна, а куратор со мной холоден.
Очередным таким утром я поняла, что больше не могу. Еще немного, и у меня начнется депрессия. Вспомнив народную мудрость про спасение утопающих, для начала решила возобновить утренние тренировки на свежем воздухе. Гленневаль по какой-то причине до сих пор не желал видеть меня на своих занятиях, поэтому я собиралась добраться до озера и размяться там. Натянув спортивный костюм, сбежала по лестнице и с первыми лучами солнца покинула башню.
Я спешила к озеру по тропинке, ловко перепрыгивая через широкие лужи, последствия ночного ливня, когда на моем пути возникла неожиданная преграда. Один из драконов Тайной службы появился прямо передо мной буквально из ниоткуда, преградил дорогу и потребовал назвать имя, факультет и что я, собственно, делаю на улице в такую рань. Сообщив то, что требовалось, я попыталась убедить его пропустить меня дальше, но столкнулась с неожиданным отпором. Правда, препирались мы недолго, меня просто поставили перед фактом, что на озеро студентам ход закрыт, и развернули обратно в сторону общежития.
Недовольно пыхтя, я сделал всего один круг вокруг главного корпуса и направилась к себе собираться на занятия. Встав под душ, включила теплую воду, так как успела немного замерзнуть. Промывая волосы от шампуня, задумалась о том, что после происшествия с Шу на территории академии явно прибавилось агентов Тайной службы, которые незаметно за нами наблюдали, используя свои методы маскировки. Но почему сейчас они не пропускают студентов к озеру?
— Видать, боятся, что спрут снова кого-нибудь на дно утащит, — пробормотала вслух, усиливая напор воды. — Интересно, как там поживает Головастик?
То, что произошло дальше, было невозможно представить. Ногу оплело что-то холодное и дернуло меня вниз. Секунда свободного падения, темнота, и в открытый от крика рот хлынула вода. Сознание тут же пронзило острой болью, я недолго барахталась, ничего не видя кругом