Брайен вступил в разговор и поделился своими воспоминаниями, как бы вскользь упомянув о победах, которые ему посчастливилось одержать на том или ином турнире; он рассказал, что однажды имел честь скрестить копья с сэром Уолтером Мэнни, а в другой раз – с сэром Джоном Чендосом. Наконец он, словно из обычной вежливости, осведомился, имел ли Мак-Дугал удовольствие сражаться с этими прославленными рыцарями и воинами или с кем-нибудь другим, столь же именитым.
Несомненно, ему удалось найти слабое место Мак-Дугала. Шотландский виконт, конечно, участвовал в турнирах, но далеко не столь часто, как Брайен, который попросту зарабатывал себе на жизнь победами на них. Победитель поединка обычно получал коня, доспехи и оружие своего противника, если тот не предпочитал заплатить за них выкуп; этих доходов Брайену хватало на то, чтобы почти полностью покрыть издержки на содержание своего полуразрушенного замка Смит.
К тому же, поскольку все турниры, в которых участвовал Мак-Дугал, происходили в Шотландии, он не мог похвастаться поединками с такими повсеместно известными рыцарями, как Мэнни и Чендос. В результате, впервые с тех пор, как он появился в замке де Мер, Мак-Дугал стал выглядеть менее искушенным придворным, чем ему хотелось бы.
При этом Брайен сохранял свой самый невозмутимый вид, и Мак-Дугал никак не выказал, что сознает свое унижение. Остальные сидевшие за столом, включая Лизет, тоже как будто не заметили, как Брайен посрамил Мак-Дугала. Но все, конечно, хорошо понимали, что происходит.
Ничего хорошего, по крайней мере с точки зрения Джима, из этого выйти не могло. Такого рода словесная дуэль между двумя средневековыми рыцарями обычно приводила к вооруженному поединку. Джиму не очень нравилось, что оба соперника остались в замке с одним Лахланом и сыновьями Геррака. Лахлан, казалось, в равной степени был способен как предотвратить ссору, так и способствовать ее разжиганию, да и ни один из сыновей Геррака не обладал достаточным авторитетом, чтобы удержать от кровопролития людей такого ранга, как Брайен и Мак-Дугал.
Джим тревожился. Состояние Брайена еще не позволяло ему вступать в сражение с совершенно здоровым человеком. Такой поединок сулил бы Брайену не только потерю авторитета, но, возможно, и тяжелое ранение, а то и смерть, даже если бы они решили только преломить копья. Рана в боку Брайена могла открыться при любом резком движении, неизбежном во время поединка.
Но тут Джим уже ничего не мог поделать. Он сказал себе: «поживем – увидим»– хотя такая мысль не уменьшила его беспокойства. Вот Дэффида она несомненно успокоила бы. Однако Джим видел в ней мало утешительного.
Тревога не оставляла его, пока они не миновали узкое ущелье между отвесными скалами вроде той, на которую они взобрались, разгромив вместе с маленькими людьми отряд полых.
Потом они вдруг обнаружили, что спускаются в небольшую живописную долину.
Впереди долина расширялась, и в ее дальнем конце виднелись какие-то строения и вроде бы даже пашни. Однако менее чем в пятидесяти ярдах перед путниками уже выстроился один из шилтронов маленьких людей с копьями наперевес. Глядя на них, Джим невольно опять вспомнил о македонской фаланге, но решил, по крайней мере здесь, пользоваться другим словом.
В нескольких шагах от первого ряда шилтрона стоял маленький человек с косматой бородой, и в нем Джим сразy узнал Ардака, сына Лугела, – того самого предводителя, с которым Джим встретился в тот день, когда они сражались с полыми людьми. Ардак сосредоточил свой взор на Джиме, почти игнорируя остальных гостей, которых вел к нему Снорл.
– Маг, – заговорил Ардак, когда Джим и его спутники остановились перед ним. – Мы готовы принять тебя и твоих друзей на нашей земле, но вы стали появляться у нас чаще, чем мы хотели бы видеть здесь пришельцев.
– Только исключительная необходимость привела меня сюда, – ответил Джим. Я полагаю, мы могли бы обсудить одно весьма важное дело. Оно имеет большое значение как для нас, так и для вас. – Он отъехал немного в сторону, чтобы Ардак разглядел всех его спутников. – Все ли известны вам? – продолжал Джим. Вы помните Дэффида ап Хайвела, который сражался вместе с нами…
– У нас есть более веские причины помнить Дэффида ап Хайвела, – перебил Ардак. – Но продолжай.
– Конечно, вам известен Снорл. Вы знаете Лизет и несомненно знаете Геррака – сэра Геррака де Мера, отца Лизет де Мер.
– Мы знаем всех, – кивнул Ардак. На миг он задержал взгляд на Герраке, потом снова взглянул на Джима:
– Но я так и не услышал, зачем вы опять явились на нашу землю.
– Я же говорю, – ответил Джим, – у нас есть предложение, которое мы бы хотели обсудить с вами или с другими вашими вождями, кем бы они ни были. Можем ли мы пройти к ним, или нам спешиться и подождать здесь? Так или иначе, нам нужно встретиться с ними и изложить им свой план.
– Мы подумаем,– заявил Ардак. Он повернулся, приблизился к шилтрону и заговорил с одним из воинов в первом ряду. Воин покинул строй и, продолжая держать в руках копье и щит, побежал в сторону видневшихся вдали строений, очевидно служивших жилищами.
– Придется подождать, – сказал Ардак. – Вы можете спешиться и устроиться на земле поудобнее, если хотите. Мы тоже будем ждать.
Он повернулся к стоявшим за ним воинам и выкрикнул одно слово. Джим не понял, было оно произнесено нечленораздельно или на языке, которого он не знал.
Воины шилтрона положили на землю щиты и мечи и уселись скрестив ноги, продолжая сохранять строй. Джим заметил, что Дэффид и Лизет уже спешиваются, и последовал их примеру, так же как и Геррак. Они тоже сели. Ардак сидел в полудюжине футов от Джима.
– До нас дошли слухи, что один из людей, сражавшихся вместе с нами против полых, получил ранение. Как его здоровье? – осведомился Ардак.
– Он поправляется очень быстро, – ответил Джим. – Его рана доставила нам много хлопот, но оказалась не опасной. Какое-то острое оружие рассекло ему кожу на боку вдоль ребер.
– Рад слышать. Из наших раненых один умер, а остальные поправляются.
– Я тоже рад это слышать. – Джим прилагал все силы, чтобы беседа с предводителем маленьких людей была скорее дружественной, чем формальной. – На меня произвело большое впечатление то, как вы сражались против полых людей.
Думаю, никто не мог бы сделать этолучше вас.
Сидевший рядом с Джимом Геррак, очевидно, хотел что-то сказать, но в последний момент передумал, и лишь короткий звук вырвался из его гортани. Ардак перевел взгляд на огромного рыцаря, и впервые на его лице появилась легкая улыбка.
– Ты хочешь сказать, что люди, подобные вам, способны сражаться не хуже нас, сэр Геррак де Мер? – обратился он к Герраку. – Я не стану спорить. Это дело мнения. Останемся каждый при своем. Тебя это устраивает? – Это меня устраивает, Ардак, сын Лугела, – проговорил Геррак столь же нейтральным тоном, как Ардак. Внезапно он тоже слегка улыбнулся. Ардак протянул ему руку.
Не говоря ни слова, Геррак взял в свою огромную ручищу маленькую ладонь Ардака, и они обменялись коротким рукопожатием.
– Если твои намерения добрые, сэр Геррак, – сказал Ардак, – можешь посещать нашу землю в одиночку.
– Благодарю, Ардак. Это очень любезно с твоей стороны.
– Нам нет дела до любезностей. У нас есть друзья и враги. Я назвал тебя другом, только и всего. Ни о какой любезности речи не идет.
– Понимаю, – медленно кивнул Геррак, и его скромный резонный ответ, казалось, несколько смягчил Ардака.
Снорл растянулся на земле, когда все остальные сели. Теперь он лежал свернувшись, с закрытыми глазами и будто дремал. Все ждали. Никто не разговаривал, а солнце уже припекало. Джим почувствовал, что и его клонит в сон; только мысль о чрезвычайной важности момента позволяла ему сохранять бодрость.
Ардак назвал их друзьями. Тем не менее шилтрон преграждал им дорогу в долину не хуже каменной скалы. Маленькие люди приняли их на своей земле, но, очевидно, не собирались подпускать к своим домам.
Ожидание показалось Джим необычайно долгим, хотя едва ли прошло больше получаса, пока он не заметил в дальнем конце долины движущиеся фигуры. Они приближались, и наконец Джим различил четыре группы вооруженных маленьких людей. Каждая группа состояла из восьми человек и несла на плечах паланкины, в которых сидели старцы с длинными белыми бородами и в белых одеяниях.
Несмотря на свою ношу, носильщики бежали; при этом они не то очень точно соразмеряли свои шаги, то каким-то иным способом поддерживали равновесие, всяком случае от их бега паланкины почти не качались. Джим так и не понял, каким образом это достигалось, даже когда носильщики остановились перед шилтроном и опустили четыре паланкина со старцами на землю.
Начало не показалось Джиму многообещающим. У него сложилось впечатление, что старцы слишком пристально и чуть ли не свирепо смотрят на гостей. После небольшой паузы один из седобородых поднял руку. Затем он и остальные старцы снова забрались в свои паланкины. Носильщики понесли их в обратную сторону и остановились ярдах в сорока за шилтроном. Вероятно, старцы хотели поговорить между собой так, чтобы гости их не услышали.
Ардак пошел вместе с ними, и когда паланкины опустились, очевидно, начал совещаться с седобородыми.
Вскоре Ардак вернулся.
– Итак, – обратился он к Джиму. – Мы готовы вас выслушать.
Джим сделал глубокий вдох и начал:
– У нас есть план, как приграничные жители, действуя совместно с маленькими людьми, могут напасть на собравшихся в одном месте полых людей и перебить их всех сразу, чтобы ни один из них больше никогда не воскрес.
– Нам известен ваш план, – сказал Ардак.
Джим пристально посмотрел на него.
– А как ты узнал? – спросил он.
– Я сказал, – послышался хрипловатый голос Снорла. Он по-прежнему лежал на земле в ленивой позе, но один глаз у него открылся. – То, что еще оставалось мне неизвестно, я услышал, когда вы перебили отряд шотландцев и одного из них взяли в плен. Еще кое-что я узнал, когда ты с Лахланом Мак-Грегором и тем пленником жил в маленькой хижине на шейлинге.