– Не могли бы вы дать мне свечу? Дело в том, что я хочу немного поработать над моими стрелами.
Сэр Геррак на мгновение смутился.
– Я искренне извиняюсь, мастер лучник, – проговорил он, – но свечи – это единственный предмет, которого нет в замке де Мер. Впрочем, вы можете воспользоваться связкой факелов в вашей комнате, если только это не помешает спать вашим друзьям.
– Что до меня, – заявил Брайен, – то я усну, даже солнце будет светить мне прямо в глаза. Я никогда не замечал, как приходит сон, если пытался уловить этот миг. Джеймс?
– Я не против, – отозвался Джим.
Дэффид пристально посмотрел на него и сказал:
– Сдается мне, что ты скорее учтив, чем искренен. Если наш хозяин позволит, я могу остаться здесь и работать за столом. Факелы в зале дадут мне достаточно света.
– Как вам угодно, – быстро ответил Геррак.
– Ну… – Джим заколебался, но понял, что выпил слишком много вина, чтобы пускаться в долгие разглагольствования. – Хорошо. По правде сказать, Дэффид, я бы скорее предпочел, чтобы в спальне не было вообще никакого света, чем даже самый слабый. Я думаю взять факел, но он будет гореть не дольше пятнадцати минут, а спать мы ляжем в темноте.
– Да будет так, – заключил Геррак. – Ступайте в спальни, дети мои.
Хозяева и гости, за исключением Дэффида, вместе покинули зал; каждый прихватил с собой по связке лучин, лежавших наготове у стены, и запалил ее от ближайшего факела. Жиль взял две и повел Джима и Брайена к комнате, в которую слуги заблаговременно внесли пожитки гостей. У двери он передал одну из связок Брайену и на мгновение замялся.
– Не могу даже сказать, что значит для меня встреча с вами, – проговорил он.
Тут он окончательно смешался и почел за лучшее исчезнуть вместе со своим факелом. Брайен воткнул пылающую связку в подставку для факелов в стене. В этот миг на пороге комнаты возник Дэффид.
– Простите, милорд и сэр Брайен, – официальным тоном произнес он. – Я забыл, что стрелы и инструменты лежат здесь. Я буквально на минуту.
Он пересек комнату и подошел к своим седельным сумам, в которых возил все, что могло ему понадобиться. Он порылся в них и извлек на свет Божий колчан и небольшой мешок.
– Обещаю, что вернусь тихо, – заверил он.
– Ну что ты, Дэффид, – сказал Брайен и зевнул во весь рот. – Клянусь, я не проснусь, даже если рухнет замок.
– Правда, – подхватил Джим, – ты нисколько не побеспокоишь нас своим возвращением.
– Спасибо вам обоим, – сказал валлиец и исчез.
Брайен уселся на краешек кровати, стянул с ног сапоги и без дальнейших приготовлений ко сну опрокинулся на спину и растянулся на покрывале.
– Форменное позорище, – пробормотал он, – что твои магические занятия запрещают тебе спать так же сладко, как мне. Ладно, ладно, молчу. Хей-хо!
Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – ответил Джим.
Он уселся на матрас, заранее развернутый на каменном полу, и тоже растянулся весь рост. Матрас не слишком смягчал твердость каменных плит, но Джим уже настолько привык к нему, что находил его вполне удобным. Он лежал и размышлял о вечернем разговоре, а факел в подставке постепенно догорал; на обугленных концах ветви еще некоторое время тлели красные огоньки, но потом погасли и они, и спальня погрузилась в абсолютный мрак.
Джим заподозрил, что Брайен с Дэффидом собираются задержаться в замке дольше, чем на неделю. Не так-то просто бросить друга и его семью, когда те со дня на день ожидают нападения много превосходящего их…
Ну конечно! Как он мог быть таким глупцом и не понять этого раньше? До Джима внезапно дошло. Так вот о каком «беспокойстве» осторожно допытывался Геррак у Жиля прямо перед ужином!
Он имел в виду дела, касающиеся не только Темных Сил или полых людей, но и возможного шотландского вторжения в Англию. Замок де Мер и его обитатели стояли перед лицом серьезной опасности, и сэр Геррак опасался, как бы кто-нибудь из его сыновей сдуру не поинтересовался у трех героев песен и легенд, не желают ли, мол, они остаться и помочь разобраться с этим делом? Если Брайен догадался об этом, то Джеймс крепко влип. Брайен, как, впрочем, и Дэффид со всей его мягкостью, воевать обожали почти так же, как есть. К тому же кодекс чести Брайена не позволит ему покинуть замок де Мер в такой ситуации, и он никогда не сможет понять, почему Джеймс, такой близкий друг, уехал, если, конечно, он уедет.
А с другой стороны, Джим легко мог представить себе, что почувствует Энджи, если ее супруг не явится вовремя. Ну а если до нее дойдут еще и слухи о ситуации на Границе?
Удивительно, но только с приходом тьмы Джим обнаружил, что обдумывает эту проблему.
Будучи во Франции, он сумел наладить связь с Каролинусом, пожелав оказаться в сне волшебника. Каролину с тогда предупредил его, что Мальвин тоже спит; поэтому им следовало воздержаться от такой связи, поскольку Мальвин мог узнать все, что они говорят друг другу.
Тот сон главным образом проиграл для него сцену, в которой Каролинус просил Арагха отправиться во Францию за Джимом, говоря, что Джим вступил в схватку с магом, многократно превосходящим его по силам.
И теперь Джим подумал, что не будет беды, если он побеседует с Каролинусом. Конечно, любой волшебник ранга Каролинуса, а то и младше, мог подслушать их; то же касалось и Темных Сил. Однако разговор необходим. Джим закрыл глаза и попытался уснуть, желая оказаться в сне своего наставника.
Сон пришел быстрее, чем он ожидал. Ему приснилось, что он идет к домику Каролинуса.
Прежде, когда он связывался таким образом с Каролинусом, ему снился день, а теперь стояла глухая ночь. С некоторым запозданием Джим понял, в чем тут дело: ведь в замке де Мер тоже была ночь. За окнами домика было темно и тихо.
У двери Джим заколебался. Он полагал, что не очень-то удобно будить спящих. Однако найти подходящий момент или вообще увидеть сон о Каролинусе днем может быть тяжеловато. К тому же дело упиралось не только в особую срочность; Джим хотел задать наставнику тот же вопрос, который Каролинус в прошлом году поставил перед ним самим. И все же Джим не без колебаний поднял руку и тихонько постучал в дверь.
Ответа не последовало.
Он подождал. Трава, цветы и фонтан рядом с домом выглядели почти так же, как и днем, но луна, светившая над окрестными деревьями, лишила их красок и словно превратила в фотографический негатив. Прождав довольно долго, Джим почувствовал легкую досаду.
Он опять постучал. На этот раз громче.
И вновь за дверью долго не было ничего слышно. Наконец Джим различил звук шаркающих шагов. В следующий момент дверь распахнулась настежь, и перед Джимом предстал Каролинус, облаченный в ночной колпак и длинную белую ночную рубашку.
– Ну конечно! – буркнул Каролинус. – Кто же это еще может быть? Кто еще наберется наглости будить людей среди ночи?
– Я полагаю, – сказал Джим, мысленно возвращаясь к вечеру и припоминая, что в замке де Мер они уселись за стол сразу после заката, – что сейчас часов десять или начало одиннадцатого.
– Если я говорю – среди ночи, значит, среди ночи, – огрызнулся волшебник.
Он прикусил кончик уса и немного пожевал его, что указывало на крайнюю степень раздражения. Затем оставил ус в покое, выплюнул несколько волосков и отступил от дверного проема.
– Раз уж ты здесь, – неласково сказал Каролинус, – то заходи, не стой на пороге.
Глава 5
Джим вошел за магом в дом и прикрыл за собой дверь. Они остановились в центре единственной комнаты, которая служила Каролинусу для всех целей.
– Ну, в чем дело? – сердито спросил Каролинус.
Джим тоже испытывал некоторое раздражение. В конце концов, он пришел сюда по чрезвычайно важному делу (по крайней мере, он имел все основания считать это дело чрезвычайно важным), и обычная черствость Каролинуса казалась теперь особенно неприятной.
– Хорошо хоть, ты явился не в обличье дракона, – проворчал Каролинус, – и не переломаешь мне всю мебель.
Поскольку Джим не только не ломал, но даже ни разу не коснулся мебели Каролинуса, когда посетил его дом в теле дракона, это замечание мага было не совсем справедливым. Однако Джим решил не обращать на него внимания и поспешил перейти к главному.
– Каролинус, – твердо начал он, – ты снова хочешь возложить на меня какую-то миссию, связанную с Темными Силами?
– Возложить на тебя миссию? – переспросил Каролинус, с удивлением глядя на Джима.
– Как в прошлом году, без моего ведома. Когда я оказался во Франции один на один с Мальвином и все это оказалось делом твоих рук. Скажи, ты снова вовлек меня в состязание с Темными Силами?
– Интересно, – проговорил Каролинус неожиданно мягким задумчивым тоном. Дай-ка сообразить…
Его глаза утратили выражение, и на несколько секунд Каролинус, похоже, погрузился в размышления. Затем он снова, теперь уже совершенно серьезно, посмотрел на Джима.
– Мой ответ таков, Джеймс, – сказал он по-прежнему мягко. – Да, похоже, ты опять оказался вовлечен в борьбу с Темными Силами. Нет, это не моя идея. Либо сами Темные Силы уже считают тебя своим постоянным противником, либо у Случая или Истории есть причины вовлекать тебя в э-э… состязание… как ты говоришь, с Темными Силами.
– Хорошо. – Джим окончательно потерял терпение. – Если так, тогда как мне добраться до Случая и Истории, чтобы сказать им, что я не желаю в этом участвовать?
– Добраться… – Каролинус пристально посмотрел на него. – Джеймс, Случай и История – всего лишь естественные силы! Ты не можешь говорить с ними как с людьми. С ними нельзя говорить даже так, как разговаривают с Темными Силами.
Те, по крайней мере, обладают какими-то чувствами. Случай и История естественные силы, которые действуют в соответствии со своими собственными целями. Даже если бы ты сумел добраться до них и заговорить с ними, они ничего не изменят ради тебя и ни на дюйм не отклонятся от того, что уже наметили.
– Но ты говорил, будто кто-то из них остановил на мне свой выбор, и я подумал…