Она умолкла. По щеке потекла одинокая слеза.
– Но ничего не вышло. Вы слишком талантливы, Ваше Величество, – прошептала она. – Хорошо, что вы не полноценный дракон. Не такой, как они хотят. Может быть, вы их потом накажете как-нибудь иначе.
Я наклонился к Веронике и прошептал ей на ухо:
– Кто был вашим заказчиком?
Леди Штайн усмехнулась, зажмурилась на миг, а потом шепотом выдохнула:
– Советник Берг.
Я даже не удивился. В общем-то вариантов было два: либо он, либо лорд Тонн. Но отец Рейчел слишком далеко живет, чтобы в самом деле участвовать в подобном. А советник Берг…
– Анабель знала? – также шепотом спросил я.
– Нет, – мотнула головой Вероника. – Никто. Только он.
– Что ж… Хорошо. Спасибо за откровенность, леди, – я отступил от неё и уже громче произнес: – Леди Штайн понесет заклинание по драконьим законам. Ей грозит суд и тюрьма. Я лично прослежу за тем, чтобы она ответила за совершенные ею грехи.
– Нет, – голос Мельгрочета прозвучал практически у меня над ухом. – Она должна ответить перед орками, король. Мы в своем праве.
Я медленно обернулся к оркам. Все они, даже тот, что больше всего пострадал от яда, стояли полукругом, плечом к плечу, преграждая мне пути для отступления. А прямо напротив меня, совсем близко, остановился Мельгрочет, вероятно, в качестве переговорщика.
– Леди Штайн нарушила законы Драконьей Гряды, – ответил я. – Она моя подданная. Преступление произошло на моей территории. Отвечать она будет передо мной и перед драконьим судом. Не перед вами.
Мельгрочет одарил меня сердитым, злым взглядом, которым впору было испепелить человека – впрочем, орки никого испепелять не умели. Задавить разве что размером и количеством. Он расправил плечи и, с трудом пытаясь удержаться в рамках, хотя бы с какой-то стороны напоминающих дипломатические, пророкотал:
– Ты обещал, король драконий, что мы сможем осуществить свою месть!
Я всмотрелся в неприятное орочье лицо. В глазах Мельгрочета горела жажда нести убийство и разрешения – дело стандартное для орков, но неприемлемое для правового драконьего государства.
Увы, я солгал бы, если б сказал, что не планировал отдать оркам виновницу случившегося, и пусть бы делали всё, что хотели. Но пусть леди Вероника заслужила как минимум полную потерю магии и тюремное заключение, её слова о нечистой крови всколыхнули во мне старую обиду на драконий край, а вслед за этим – и желание здесь всё изменить.
Драконы с легкостью пошли бы по пути минимальных потерь и отдали бы девушку оркам. О том, что представители этой жестокой, практически варварской расы сделали бы с ней, оставалось только предполагать. Но ни здоровой, ни хотя бы живой ей от них не уйти, даже если я сниму сдерживающие путы, и она применит драконью магию.
Слишком много послов.
– Я обещал, что будет совершено правосудие, – я сделал шаг вперед, и Мельгрочет отступил, пока не решаясь пойти на окончательное сближение. – Обещал, что сделаю всё возможное, чтобы найти виновника – и он понесет свою справедливую кару. Но эта кара будет одержана от драконьего правосудия, а не от кинжалов орков.
– Мы в своем праве!
– Вы на чужой территории, – отрезал я. – И будьте добры уважать её правила или покиньте её.
– Если мы уйдем, не умывшись кровью врага, мы вернемся войной – и месть падет на головы каждого дракона. И ты, ты, король, будешь виноват в этом.
Я усмехнулся.
– Мне рассматривать это как угрозу правительственному режиму и народу Драконьей Гряды? Воспринимать как объявление войны?..
– Отдай нам виновную, – прошипел Мельгрочет, – или мы будем мстить, дракон. Ваша раса потеряла большую часть своего пламени, а нас, орков, много. Мы прольем много крови в этой войне, и вся эта кровь будет на твоих руках.
– Что ж…
Я повел пальцами. Магические цепи, не дававшие Веронике сдвинуться с места, больше не приковывали её к месту, хотя использовать свой дар она всё ещё не могла.
– Когда я давал клятву короля, я обещал, что буду беречь своих подданных до последнего дракона. До последнего удара сердца. Отдать подданную на истерзание?.. Нет. Иди, Вероника. Стража встретит тебя снаружи, – если этим дуракам хватило ума поймать магический сигнал, – и тебя проведут в камеры для преступников. Но никакой кровавой расправы не будет.
Мельгрочет покачал головой.
– Ты совершаешь ошибку, дракон.
Они вновь вооружились кинжалами. Пятнадцать орков и один безоружный, но наверняка обладающий магией. И я, один, не способный превратиться в дракона, потому что просто разнесу весь дворец, если процесс обращения, конечно, вообще запустится.
Замечательно.
Если бы здесь был Риан, он назвал бы меня идиотом, совершенно не рассчитывающим свои силы в битве.
– Пусть так, но я совершаю эту ошибку во имя своей страны, – с усмешкой протянул я. – Свободы и воли, принципов, которые исповедуются здесь. Никогда и никто не будет диктовать Драконьей Гряде условия шантажом. Чтобы развязать войну, вам придется пройти меня.
За спиной хлопнула дверь. Вероника покинула помещение, и все входы-выходы вновь сковало магией. Я же только крепче перехватил посох и выпрямился.
А потом первый орк, рыча, бросился на меня.
Чтобы отбить его атаку, мне не понадобилось даже использовать магию. Взгляд потерял фокусировку, всё расплылось, и я видел только алое пятно орка, несущееся на меня – и ударил посохом его в грудь.
Ярость ожила в теле, поднимаясь волной и со звоном отзываясь в голове. Мне уже приходилось биться с орками, и там я не думал о сохранности их жизней и о том, как бы не допустить войны. Но сейчас я король – и дракон, и огонь расцветал во мне, требуя выпустить его на свободу.
Второй удар тростью пришелся по ногам Мельгрочета. Вокруг него закрутились крохотные песчаные вихри, проявление магии песчаных орков, и я позволил чужой магии атаковать меня, развеять полы мантии, холодом коснуться моих ног, пробираясь под одежду.
А потом перевернул посох навершием вниз, подхватил острием один из мини-ураганов и швырнул в следующего орка. Ветер не убил его, только отшвырнул к стене, но я не имел времени проверять, насколько он выбит из игры. Мне было с кем сражаться.
Огонь в крови вскипал. Я расплавил несколько кинжалов, стараясь не касаться огнем орочьих рук, и ударил ещё одного, крупного серо-зеленого, навершием просто по лицу. Он потерял несколько зубов, но с ревом бросился в атаку, размахивая огромными руками, и отшвырнул меня назад.
Я не упал, но отскочил на несколько шагов, скользя ногами по полу. С трудом затормозил, упершись посохом в землю, и почувствовал, как драконье пламя во мне начинает гореть сильнее. Нельзя, нельзя поддаваться… Не могу я идти на поводу у собственных чувств, если не хочу сжечь их всех. Это точно будет не к миру.
Посох вновь нашел чужую голову, с силой врезаясь в крепкий орочий череп, и я послал по древку магического предмета магический импульс, усыпляя орка. Тот рухнул наземь прямо к моим ногам, и я перепрыгнул через него, чтобы ударить заклинанием нового противника.
В этот раз кинжал почти попал по мне. Лезвие отскочило от тонкой магической защиты, и оружие упало где-то рядом с поверженным орком. А на меня бросились сразу двое, и посох, двумя концами одновременно упершись в грудь двоим моим противникам, треснул пополам и упал на землю, как никому не нужная палка.
От высвободившейся на свободу магии нас разметало в стороны. Меня отшвырнуло куда-то на Мельгрочета, и я почувствовал, как он крепко хватает меня за горло, стремясь задушить.
Мне не хватало воздуха.
Мне не хватало выдержки.
Я задыхался в шаге от обращения.
Ногти заскребли по орочьему плечу. Я ещё успел заметить, как покрывается чешуей рука, а потом моё сознание полностью утонуло в пламени.
Когти впились в кожу орка, и Мельгрочет закричал, будто я втолкнул ему в сердце меч. Хватка на моём горле ослабла, и я отшвырнул его прицельным пинком в грудь и выровнялся, больше не разыскивая свой посох. Он мне ни к чему.
Сила расходилась по телу. Я сжал руки в кулаки, игнорируя то, что в мягкую ещё кожу ладоней впиваются острые когти. Сформированные из чистой магии воздуха хлысты извивались, как две змеи, стремясь нанести удары оркам.
Изменилось зрение. Стало острее, и теперь я смотрел на орков иначе – так, как смотрят на потенциальных жертв.
Человек – достаточно слабое существо.
Дракон подвержен страстям своего пламени.
Что же такое полуформа?
Я ухмыльнулся, чувствуя, как стягивает лицо проявляющаяся чешуя, вскинул руки, и два хлыста переплелись в воздухе, издавая жуткий треск и осыпая искрами всё вокруг. Магия засверкала так ярко, как никогда прежде, а потом я резко опустил руки вниз, и сила взрывной волной пронеслась над орками.
Человеком я мог бы заметить, как орки замерли, не решаясь нападать. Человеком я предложил бы им сдаться – но полуформа не предусматривала полумер.
Следующий вихрь магии ветра врезался в грудь Мельгрочету, который поднялся после нашего прежнего столкновения. Я шагнул к нему, готовясь обрушить всю мощь магии, скопившуюся в теле, и осклабился, чувствуя, как кожа покрывается чешуей всё сильнее. И всё же, я не шел к обращению в дракона, нет. Это было что-то другое. Иная сила…
Я занес руку, чтобы нанести Мельгрочету последний, смертельный удар… А он вдруг рухнул на колени передо мной и сложил руки в молитвенном жесте и прошептал:
– Прими мою кровь и прах, Дракон Возрожденный. Впитай мою силу.
А следом за Мельгрочетом на колени рухнули и все остальные орки, прижимая уже не сжатые в кулаки, а раскрытые ладони крест-накрест к груди.
Наверное, именно это отрезвило меня, а не слова главы делегации. Жест подчинения. Мне ни разу не доводилось видеть, чтобы орки демонстрировали его кому-то. Они не берегли свою жизнь и всегда дрались насмерть – даже если в том не было никакой логики. Дрались, чтобы орочьи боги приняли их в своё царство, а не растоптали в прах под ногами.