– Не любил, – закончил я.
Цена величия – потерять истинную.
Эта мысль резнула с такой болью, что напев Мельгрочета перестал мне помогать. Напротив, я ощутил острое разочарование оттого, что он вообще предлагает мне такой способ. Я – не слабое существо, считающее необходимым найти подкрепление в полуформе. Да, мощь безгранична, да, я смогу многое изменить, но меня самого уже не будет, не останется ни следа.
Я сжал зубы. Не знаю, что должно случиться, чтобы я отказался от Беатрис. И от остальных, к кому так привязан. Риан и Маргарет, Альдо и Марлена – разве эти люди и драконы не заслуживают того, чтобы любить их? Что такое человек – или дракон, или орк? – без привязанностей.
– Подумай, Дракон Возрожденный, – выдохнул Мельгрочет. – Чтобы печать сорвать, лишь кулон сожми. Наша орочья рать – посильней любви. Возрожденный, жги ты драконью плоть. День иной не жди…
– Довольно, – оборвал я странные, напевные, очень похожие на драконьи стихи. – Я подумаю.
– Просто сжать кулон и печать сорвать, – ответил орк. – Изгнать чувства вон – новым богом стать…
Я не стал прощаться. Спасаясь от стихов, которые бились в сознании, как запертая птица, выскочил из комнаты Мельгрочета и помчался в зал совета с надеждой, что сейчас привычные дела – и привычное желание удушить ненавистных советников, преследующее меня вне зависимости от ипостаси, – выбьют из головы чужой речитатив.
Вообще-то по правилам дипломатии нельзя было оставлять беседу, обрывать её на полуслове. Моё поведение однозначно можно было трактовать как неуважение к Мельгрочету, но он, кажется, ничего и не ждал. Нашел себе бога!
Только с этим мне ещё проблем не хватало, в самом деле. Своих королевских обязанностей достаточно, чтобы ещё кто-то божественные скидывал на голову.
К счастью, боль после орочьего напева немного ослабела, и я был способен уже более-менее адекватно мыслить. Надеясь, что приступ не повторится, я замедлил шаг, выровнял дыхание и только тогда наконец-то переступил порог зала совета.
Как мало их осталось, однако! Всего семеро. И даже этим советникам я не доверял. Драконье дворянство вообще вызывало у меня сплошные подозрения, и как исправить их, не стирая притом сознание по рекомендации Мельгрочета, я понятия не имел.
– Господа советники, – протянул привычным слегка язвительным тоном и едва не зашипел от вновь вернувшейся и вгрызающейся в сознание боли. – Рад, что вы собрались здесь. Полагаю, Лауф, вы уже передали совету радостную новость?
– Ваше Величество… – Лауф привстал.
– В любом случае, ничего не мешает мне повторить, – пожал плечами я. – Ваш король наконец-то определился с выбором на отборе. Я отозвался на зов своей истинной и теперь могу жениться. Думаю, пока я займусь государственными делами, вы как раз приступите к организации свадьбы.
Заодно сделают хоть что-то полезное.
– Если советник Лауф вам ещё не рассказал, моей избранницей стала леди Беатрис, – продолжил я, стараясь ничем не проявить, что чувствую себя просто отвратительно. – Именно на её голос я отозвался и избавился от действия зелья, пробуждающего драконий дух.
Судя по тому, как скривились советники, сейчас они думали о том, что я даже в этом остался человеком – отреагировал не на драконицу, а на девушку без второй ипостаси.
Но я так и не дождался вопросов по этому поводу, как и язвительных уколов со стороны советников. Не потому, что они внезапно изменили своё мнение, если бы! Просто тошнота вдруг подкатила к горлу, а за ней в голове взорвалась невероятная боль.
Я пошатнулся и, чтобы устоять на ногах, судорожно вцепился в спинку трона.
– В порядке ли вы, Ваше Величество? – подскочил ко мне Лауф. – Может быть, воды?
– Нет, не надо, – упрямо отозвался я. – Просто болит голова. Мы можем продолжать разговор, господа. Вы, кажется, собирались сообщить мне что-нибудь?
Мужчины переглянулись. Судя по всему, на самом деле они совершенно не желали моего участия в этом разговоре.
Действительно, кому в этой стране интересен король?..
– Ваше Величество, – советник Лауф придержал меня за руку. – Вы просто не учли… Вам не надо было пробивать купол. Неудивительно, что вам сейчас дурно. Позвольте, я помогу вам присесть.
Я мотнул головой. Перед глазами всё поплыло, картинка смазалась, к горлу подкатила волна тошноты.
Купол!
Мысль вспыхнула на задворках сознания, но я не успел ухватиться за неё, так, чтобы до конца понять, что имел в виду Лауф. Мне вообще не хватало сил соображать.
Надо вернуться в полуформу. Жгучее желание вновь соприкоснуться со своей промежуточной сущностью напоминало одержимость.
Но после разговора с Мельгрочетом я непроизвольно вцепился в свою человеческую половину. Рано мне окончательно тонуть в магии, которую я толком не понимаю, слишком рано. Беатрис…
Я почувствовал, как начинают жечь щеки – чешуя пыталась прорваться, – а потом размытую картинку вдруг сменила темнота. Я пошатнулся и рухнул на пол, а где-то над головой раздалось радостное восклицание.
«Успели», – кричали они, и я даже не мог понять, что это может значить.
И только с трудом, словно сквозь дурман, пробивалась мысль, что, кажется, меня предали.
Глава двадцать пятая. Беатрис
Мне снились кошмары.
Казалось, после того, как я от Арина услышала, что победила на отборе, я должна была порхать от счастья, но на душе становилось всё тяжелее. С каждой минутой с момента его ухода я всё больше и больше накручивала себя, и дурное предчувствие к вечеру накрыло меня с головой. Сердце ныло в груди, сдавливало виски…
Я заставила себя лечь в кровать, чтобы не выбиться окончательно из сил, и забылась беспокойным сном. Перед глазами вспыхивали пугающие картины. Я видела Арина, он тянул ко мне руки, а потом растворялся во вспышке света. Потом слышала крики…
Приснилась и тетушка, о которой я в последнее время почти не вспоминала, и какая-то холодная темница, явный плод моих фантазий. А потом я почувствовала, что кто-то трясет меня за плечи, открыла глаза и едва не закричала от испуга, осознав, что это происходит на самом деле.
Мне поспешили зажать рот рукой. Я заморгала и в предрассветной серости с трудом рассмотрела, что будила меня Анабель.
– Тише, – прошептала она. – Меня впустила Мили, служанка. Нам надо поговорить с тобой, Беатрис… Пообещай, что не будешь кричать! Обещаешь?
Я дернула головой в согласном кивке, и Анабель наконец-то отняла руку от моих губ.
– Что случилось? – выдохнула я, стоило ей наконец-то отстраниться. – Зачем ты пришла?..
Анабель на мгновение закрыла глаза, а потом, собравшись с силами, выдохнула:
– Мой отец готовит государственный переворот.
– Что?! – я на мгновение забыла об обещании не кричать, и Анабель вновь поспешила закрыть мне рот рукой. Большая часть звуков потерялась в её мягкой ладони, но общий смысл был очевиден.
– Не кричи!
Я отняла её ладонь от своих губ и прошептала:
– С чего ты взяла?.. Ты… Ты давно знала об этом?
– Нет, – мотнула головой Анабель. – Случайно… После того, как мы все разошлись по своим покоям, я захотела прогуляться, размять ноги. И увидела отца. Его Величество отослал его прочь из дворца, и я очень удивилась, но решила подойти, расспросить обо всем, поговорить, в конце концов – это же мой папа. Подошла ближе, но к нему вышел Лауф, и я… Я подслушала разговор.
В комнате было серо, ещё почти царила ночь, и я не могла разглядеть все оттенки эмоций на лице у Анабель, но мне показалось, что она была откровенно испугана. Дышала тяжело, смотрела на меня широко распахнутыми глазами, а рука её мелко подрагивала.
– Они отравили короля, – выдохнула Анабель. – Ольжен и ещё несколько советников, они давно уже… Не совсем драконы, и магия у них немного другая, темная. Они добавили её примеси в купол вокруг полигона, рассчитывая, что это будет незаметно на фоне общего силового потока. Его Величество наверняка слишком активно контактировал с этой магией, и… Лауф сказал, что его заперли в какой-то темнице в подвалах, а сегодня на рассвете выступят перед драконами и сообщат о том, что король не совладал с взвалившейся на него ношей и во время испытания, когда животная половина взяла верх над человеческой, потерял разум, а не обрел свою истинную. Представителям дворянских семей уже дали клич отправить своего представителя, чтобы он прибыл… Через час-другой это всё должно произойти…
– А Арин? – я резко села. – Что они сделают с ним?
– Я не знаю, – покачала головой Анабель. Хоть она и шептала, было слышно, что голос дрожит. – Если б мне было известно, Беатрис, я бы сказала. Но мы должны помешать этому. Если драконы примут новую власть, ничто не помешает им его убить…
Я выбралась из постели, бросилась к шкафу, чтобы переодеться, но остановилась. Повернулась к Анабель, подошла ближе и, склонив голову набок, спросила:
– Зачем ты пришла рассказать мне об этом? Это ведь твой отец хочет завладеть властью! Разве ты не хочешь этого?..
– Я?.. – Анабель закрыла лицо руками. – О, Беатрис… – она отняла ладони от щек и посмотрела мне прямо в глаза. – Быть может, я и не лучшая драконица на свете, и он мой отец, но я не хочу государственного переворота. Ты разве не помнишь, как трудно было жить при королеве Ириане? Неужели отец вновь хочет, чтобы это началось? Мы все молились о том, чтобы наш король оказался достойным этого звания, его благословили боги! А теперь отец хочет попрать это благословение ради власти... Надо что-то делать.
Я задержала дыхание. Всегда так делала, когда пыталась сосредоточиться. Выдержала почти минуту – когда выдыхала, казалось, что сердце вот-вот разорвется от перенапряжения, так быстро билось оно в груди. Но зато в голове немного прояснилось, и я, кажется, даже немного успокоилась.
– Нам надо вытащить короля из темницы. Но там наверняка есть какая-то охрана, – прошептала я. – Мы с тобой вдвоем не справимся, Анабель.
– Может быть, попросить стражу? – предположила она. – Вдруг не все ещё на стороне моего отца?..