Ничто не говорило, что база хоть чем-то отличается от того, чем она казалась, – полузабытая крепость, где никто не помнит, что надо запирать ворота, и где часовые дремлют на постах. Разболтанность, рожденная абсолютной уверенностью.
Ни одной активной защитной системы. Панцирь вышел посмотреть на танцующую Миднайт.
– Заколдованный замок, – пробормотал он, глядя на ее пируэты и вспомнив старую легенду. Замок ужасный и несокрушимый, который стерегли демоны со стальными когтями и алмазными клыками. Но Тае Киодо вошел туда незамеченным и вынес Чашу Истины, потому что демоны предавались сиесте, считая, что ужасная слава замка отпугнет любого.
Над пещерой заработала автоматическая фабрика. Полетели искры. Миднайт спланировала вниз.
– Это было прекрасно, – сказал Панцирь.
– В такой слабой гравитации это просто. Ты нашел выход?
– И до смешного простой. Мы сядем на один из этих шаттлов. Обожествленным, которые ими управляют, наплевать, что там внутри. Проблемы начнутся, когда мы доберемся до Барбикана. Там придется пересесть, и нас распознают как нездешних.
– Я посмотрю, как там Янтарная Душа.
– Ладно.
Панцирь смотрел в пустоту. Где-то на жизненном пути он растерял тот жар, что вел его во дни Ужаса Лучезарного.
Столько лет он провел, скрываясь в тени, проскальзывая в щели, обучаясь и вооружаясь для следующей схватки с некромантами, а теперь намерен отложить меч и объявить Стражам мир. Революционные перемены бросят Канон в зубы хищников.
Шли эволюционные перемены, и он начинал их видеть, хотя симптомы первым назвал ему Военачальник.
Канон рос неумолимо, как черная дыра. И рост этот не остановится, пока есть корабли-Стражи и нападающие на них Внешники.
Пусть так и будет. Завоеватели никогда не нападали первыми.
Внутри постоянно расширяющихся границ возникает вакуум, поскольку людское население не растет. Это старая раса, и, быть может, с момента выхода на Паутину – вымирающая.
А вакуум заполняется другими расами, приходящими на пустое место. Медленным, почти капиллярным просачиванием проникают они в иерархии. Может быть, им и суждено унаследовать эту великую империю – Канон. И через десять тысяч лет только Стражи и закон Канона будут свидетельством, что раса людей когда-то существовала.
Обстоятельства говорили, что наибольшим благом для наибольшего числа будет сохранение статус-кво.
Как выбраться? Единственным способом. Украдкой. Выйти незамеченными, не оставив следов. Но на пути стоял Барбикан – как стена длиной в тысячу километров и высотой в пятьсот.
– Панцирь! – Это был голос Миднайт. – Иди сюда! Она просыпается! И на этот раз по-настоящему.
Он поспешил на голос.
53
Выходя из уюта вояджера в неизвестность ангара, Блаженный Трегессер минуту помедлил. М. Шрилика-ЗА. Не самое сердце империи Трегессеров. Убыточный мир. Внутрисистемная станция ЗБ, не подверженная законам Канона, почти прекратила существование.
И сама планета тоже была источником убытков. Единственная ее ценность – туда можно ссылать изгнанников.
Раш Норим, у которой он принимал губернаторство, выглядела как человек, получивший неожиданное помилование. А взвод функционеров рядом с ней имел вид людей, отбывающих пожизненное без права амнистии.
– Ладно, если делать, то не будем тянуть резину.
Блаженный шагнул вперед. За ним вышли Найо и Тина Бофоку и Кейбл Шайк – добровольные товарищи по изгнанию.
Шайку было двадцать два. Он был выходец с самого темного дна Черного Кольца. Глаза его были глазами старика, что видели все зло мира. Блаженный собирался сделать из него собственного Лупо Провика. Кейбл вполне воспринимал роль.
Блаженный остановился перед Норим, обеими руками взял ее за руку:
– Не вопрошай свою удачу – просто пользуйся. Я точно так же поступаю здесь. – Казалось, ей неудобно, что ее освобождение куплено ценой чужой судьбы. – Найо, конверт.
Найо протянул конверт Норим:
– Назначение, командировочные и всякая всячина.
Она открыла конверт. Прочла.
– Герата Трегессер? Пилон?
– Я дернул за кое-какие веревочки. Хорошо иметь там друга. Кого-то, кто иногда перескажет тебе последние сплетни.
Лицо ее стало непроницаемым. Она знала, что этого будет мало. Придет время, когда потребуют настоящей расплаты.
– Понимаю. Благодарю тебя.
– Ну и хорошо. Вояджер ждет. Можешь ехать, куда хочешь. А мне придется встретиться с твоими менеджерами и посмотреть, как тут повернуть дела в другую сторону.
Раш Норим уставила на него тяжелый взгляд. Семнадцатилетний мальчишка собирается повернуть ход дел в самом убыточном мире империи Трегессер.
– Большой тебе удачи.
– Мы по дороге изучали вопрос. Вот Кейбл считает, что есть возможность уменьшить потери.
Норим взглянула на Шайка.
– Я уже сказала – удачи. Напишу, когда устроюсь.
Ее эта сцена позабавила. Ее спутников – нисколько. В голосе Блаженного они услышали смертельную сталь.
54
Валерена стояла у бронированного стекла, глядя в полумрак ласкового и солнечного полудня С. Пвеллии-2 – мира, только выходящего из пеленок. Тектоническая активность была здесь такова, что на поверхности ничего строить не решались. Все жили на борту одной и той же воздушной тюрьмы – непрочного гигантского сооружения, пародии на звездолет, которое нельзя было поднять выше пятнадцати тысяч метров без молитвы.
– Сегед Трегессера, – сказала Валерена сама себе вполголоса. – Подмышечная впадина вселенной.
На С. Пвеллии-2 было натыкано столько вулканов, что планета казалась кипящей кашей. Кора ее состояла из коварных плит, которые в любой момент могли сломаться или перевернуться, как льдины. Иногда вулканическая активность выбрасывала наверх редкие элементы в такой концентрации, что их сбор окупался.
Это была работа дешевая и еле-еле дающая прибыль, и занимались ею лишь из-за трегессерского хватательного рефлекса. Если Дом Трегессер отсюда уйдет, придет другой Дом.
Валерена подумала: а может ли такой подход не таить в себе зародыш катастрофы? Если ты слишком упрямо цепляешься, ты пропустишь момент, когда единственной реальной возможностью является выход из дела.
Она привела с собой свиту из ста человек в эту адову дыру, где дожди шли лишь на стратосферных высотах, и эти дожди несли смертельную коррозию. Сейчас ее свита стояла у нее за спиной. Она повернулась:
– Они нашли предлог, чтобы заслать нас к чертям. Так засунем этот предлог им в глотки!
55
Янтарная душа три дня ела, как голодный волк. Потом они сели на первый корабль до Барбикана. На борту Панцирь объяснил ей, что случилось, где они и что надо делать, чтобы отсюда выбраться. Потом объяснил еще раз. Потом вычеркнул все, что она не могла понять, и объяснил еще раз. Потом оставалось только надеяться на лучшее.
Но одну вещь она хотела слышать снова и снова.
– Твоя раса живет в системе, называемой М. Меддина – четвертая планета, мир Закрытого Договора. Твой народ редко ее покидает. Как ты попала на Мерод Скене – никто не может понять.
Еще она хотела слышать о представителе своего народа, который был на тревеллере Шолота. Панцирь мог сообщить ей только имя: «Искатель Потерянных Детей».
Добраться до Барбикана было просто. Обожествленные, ведущие корабль, ничего не заметили. Переход на хаулер Дома Хоригава был сложнее, но Янтарная Душа успешно их прикрыла.
Некоторые датчики обнаружения нарушителей на них все же отреагировали, что вызвало со стороны техников и СТАСИСа ворчание насчет призраков и глюков.
Полет в брюхе хаулера был не сложнее первого этапа. При порожнем пробеге команде незачем было проверять трюмы.
Но проблемой стала Миднайт. Ее нервы не были к такому приспособлены. Панцирь ее успокаивал:
– Еще один перелет – и мы в безопасности. Максимум два. С Хоригавы улетим на другом хаулере. Сойдем на какой-нибудь станции Паутины и просто исчезнем. Может быть, найдем фантом, чтобы как следует замести следы. Они не смогут в поисках нас перевернуть всю вселенную.
– Но куда мы направляемся? И что собираемся делать? У нас нет никаких документов. Нет кредита.
Для Панциря с его бесконечной перспективой это не были проблемы. За десять лет он что-нибудь придумает.
Ему много раз приходилось это делать, пока он не залег в Мерод Скене.
Вселенную они не перевернут, но Военачальник объявит тревогу по всем СТАСИСам и гарнизонам Канона. Панцирь теперь стал реальной опасностью. И должен был найти убежище быстро.
А где? Это в большей степени определяли Миднайт и Янтарная Душа, чем его собственные желания. Он собирался направиться Вовне. Там тоже были кваи. Но это слишком далеко. Можно было бы выбрать родной мир Янтарной Души. Но Стражи будут шарить там без всяких раздумий, договор там или что другое.
Хаулер Дома Хоригава сошел с Паутины в темной, лишенной планет системе Н. Келлрика. Он собирался взять на борт предметы роскоши для Барбикана.
– Янтарная Душа не хочет здесь сходить, – сообщила Панцирю Миднайт.
– Нам необходимо здесь сойти. Это мелкая промежуточная станция. Чтобы потерять след – идеальное место. Охрана слабая.
– Здесь что-то есть, что ее пугает.
– На всех будет что-то, что будет нас пугать. Мы беглецы, Миднайт. За нами будет охота. И нам не приходится выбирать, какого страха бояться больше. Скажи ей, чтобы пришла.
И Янтарная Душа пришла. В состоянии почти окаменения. Не будь служба безопасности пустым местом. Панцирю ни за что бы не вывести ее из хаулера, не говоря уже о том, чтобы провести через всю станцию к единственному другому кораблю в ангаре – тревеллеру Дома Свелдров «Грегор забытый».
Он не рассчитывал оказаться в таком положении, когда остается только один вариант. Хотя из слышанных в ангарах разговоров он понял, что на старой станции сейчас мертвый сезон. И других кораблей может не быть еще месяцами. Вернуться обратно было поздно – хаулер Дома Хоригава ушел.