свет все дровосеки, вооружившись топорами, пусть сойдутся на этой площади. А кто-нибудь один пусть захватит тростинку и мерку горького перца. Ясно? - Ясно! - разом отозвались трое дровосеков. - Тогда покойной ночи! - сказал Колун, поклонился сначала боярину, потом по сторонам и повторил ещё громче, чтобы все слышали: - Помните, завтра, прежде чем солнце проглянет меж гор, дракон будет убит и туша его доставлена сюда! И да разразит меня гром, если будет иначе!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. НА ДРАКОНА ИДЁТ КОЛУН.
На другой день, ещё до солнца, площадь перед боярской крепостью заполнилась народом. Впервые в жизни открыл так рано глаза боярин Калота. В сопровождении свиты поднялся он на сторожевую башню и стал дожидаться, что будет дальше. Хмурый вид и круги под глазами говорили о том, что, несмотря на торжественную клятву Главного Дровосека, тревога помешала боярину спать этой ночью. Последним явился на площадь сам Колун. У него не было ни меча, ни ножа, только тяжёлый, сверкающий, как зеркало, топор. Покачивая широченными плечами, прикрытыми коротким плащом из рысьей шкуры, Главный Дровосек стал посреди площади, и над притихшей толпой загремел его голос: - Дровосеки, ко мне! Когда они обступили его, он спросил: - Топоры у всех с собой? - У всех! У всех! - раздалось в ответ. - Поднимите их! К великому восхищению жителей, множество топоров одновременно сверкнуло в первых лучах солнца. - Матушки, лес целый! - послышались голоса; в них были радость и надежда. - Тростинка? - спросил Колун. - Вот она! - выступил вперёд дровосек по прозвищу "Заячья Губа". - И тростинка и мерка перца, как ты велел. В толпе засмеялись. - Пускай дураки смеются! - презрительно бросил Колун. - А вы, дровосеки, слушайте меня. Я придумал, как одолеть дракона. Где находится его пещера, вы знаете? - Знаем, знаем! - И орешник у входа в пещеру тоже знаете? - Знаем, знаем! - прозвучал такой же дружный ответ. - Тогда слушайте мой приказ! - Голос Колуна снова загремел на всю площадь. - Вы все засядете в орешнике по обе стороны пещеры. Ты, - показал он на дровосека с заячьей губой, - заберёшься на пещеру сверху, подползёшь к самому краю, насыплешь в тростинку перец и будешь ждать... Я же, продолжал объяснять Колун, - притаюсь у входа в пещеру и зареву по-ослиному. Дракон уже успел проголодаться и, заслышав ослиный рёв, ясное дело, выползет наружу. Так вот, лишь только он высунется, ты, Заячья Губа, тут же дунешь ему перцем в глаз... Понятно? - Чего же не понять! - заулыбались дровосеки. - Перец вмиг ослепит кого хочешь! - Дракон ослепнет! Дракон ослепнет! - прокатились по толпе радостные возгласы. - Вот именно! - подтвердил Колун. - Хоть ненадолго, а ослепнет. И поймёт, что пастух - это одно, а дровосек - совсем другое! - Совсем другое! - подхватили дровосеки. - А теперь смотрите! - Выхватив у Заячьей Губы тростинку, Колун всыпал в неё немного перца и, прежде чем стоявшие рядом люди сообразили, что к чему, направил на них тростинку и дунул. Результат получился потрясающий; одни поперхнулись, закашлялись, другие стали отчаянно чихать, тереть заслезившиеся глаза и вопить: - Ой, ослеп! Ой, ничего не вижу! Воды! Дайте воды! - Вот что такое перец! Настоящее боевое оружие! Не поздоровится дракону! бахвалился Колун. - А теперь несите воды, помогите пострадавшим. - Сбегай за водой, Бранко! - приказал Калота стражнику и с укором посмотрел на своих военачальников - почему те не додумались до такого оружия? После того как пострадавшие пришли в себя, Колун взглянул на солнце, увидел, что пора выступать, и подал команду: - Дровосеки, смир-но! Дровосеки недвижно застыли. - Топоры на пле-чо! Запевалы - вперёд! К пещере дракона шагом марш! Дровосеки выполнили команды так быстро и точно, что Калоту всего передёрнуло. Он смерил своих военачальников презрительным взглядом и что-то пробурчал, однако слов никто не разобрал - их заглушили громкий топот и боевая песня дровосеков: Ветры свищут, в поле рыщут, Тут и там добычу ищут. То не ветры - это наши Топоры над полем свищут. То не молнии с громами - Это мечем мы пращами Груши, яблоки, арбузы И початки кукурузы. Попадает всем врагам По шеям, по головам. Тут и там шум и гам, Трам-там-там, тарарам! Кое-кто из дровосеков в упоении путал слова, но в общем шуме никто этого не замечал, и боевой марш победоносно гремел, а глухое эхо точно сослепу билось о скалы, крепостные стены и башни. - Видали? - обернулся Гузка к нескольким старикам пастухам, провожавшим дружину со страхом и жалостью во взгляде. - Эти будут вести бой по-умному, а не тяп-ляп, как ваши дураки. Пристыжённые пастухи ничего не ответили, а Зверолова ужалила зависть, и он крикнул боярину: - А я, Зверолов, полагаю так: зачем ослеплять дракона перцем, когда можно это сделать стрелой?
- Стрела может и не попасть! - вмешался в спор старейшина по имени Варадин. Он ненавидел Зверолова с тех пор, как вытащил ему из ноги стрелу, а Зверолов ничем не заплатил за услугу. - Это смотря чья рука пошлёт её! - насмешливо покосился на него охотник. И хвастливо добавил: - Стрела, пущенная рукой Зверолова, ещё никогда не пролетала мимо цели! - А чем, собственно, плох перец? - спросил Калота, которому хитроумный замысел Колуна пришёлся по душе. - Тем, что от перца глаз дракона только заслезится, а не ослепнет, уверенно заявил Зверолов. - Если заслезится, значит, дракон перестанет видеть! - стоял на своём Калота. - Да нет, слезы зрению не помеха! - не уступал Зверолов, хотя обычно остерегался перечить боярину. - Чушь! Если у него хлынут слезы, ничего он видеть не будет. На что хочешь спорю! - расхрабрился Варадин, убедившись в том, что боярин на его стороне.
Мало-помалу в спор втянулась вся площадь. Одни говорили, что дракон может и слезы лить и видеть, другие - что не может. Слова перешли в крики, крики - в вопли, вопли - в махание рук, а там уж заработали кулаки, и началась такая катавасия, что боярин рассвирепел. - Тихо вы, олухи безмозглые! - рявкнул он. - Ваше дело помалкивать, старейшины без вас разберутся! Иначе для чего мне старейшины? Ну-ка, советники мои, пораскиньте мозгами и скажите, может дракон видеть, когда у него из глаз слезы льются? Не успели старейшины открыть рот, как ужасающий рёв снова потряс всю округу. Люди на площади в испуге прижались друг к другу. Боярин, старейшины и военачальники попрятались за зубцами башни и зажали уши, чтобы не слышать несмолкающего рёва, такого страшного, будто с дракона живьём сдирали шкуру. Увы! В пещере происходили дела куда ужаснее! Там погибал не дракон, там гибли дровосеки! Как это случилось? Замысел Колуна оказался плох либо дрогнула его дружина? Ни то, ни другое: дровосеки были людьми смелыми и верными, а замысел их воеводы хитёр и хорош. И всё бы, наверно, произошло так, как было задумано, если бы в решающую минуту не сплоховал дровосек по прозвищу Заячья Губа. Как вы помните, ему следовало дожидаться дракона на уступе скалы над самым входом в пещеру и оттуда дунуть перцем в единственный глаз чудища. Прекрасно. Но когда дракон, привлечённый ослиным рёвом, высунул голову, у Заячьей Губы затряслись руки, и перец попал дракону не в глаз, а в нос, в огромные его ноздри! Вот тут-то и стряслась беда: дракон чихнул! Залёгших в засаде дровосеков подхватило словно вихрем и понесло к обрыву. Дракон чихнул ещё раз и ещё, так что рухнули в пропасть даже те, кто попрятался за валунами или в дальнем кустарнике. Люди, деревья, камни, топоры - всё смешалось в одну лавину, а дракон, продолжая чихать и реветь, в ярости дробил хвостом скалы, и на дровосеков низвергался каменный поток. Однако Колун не потерял присутствия духа. С горсткой самых отчаянных храбрецов он всё же проник в пещеру, чтобы убить дракона либо с оружием в руках пасть в бою. Громоподобное "апчхи" снова отбросило дровосеков назад. Убедившись, что все их усилия напрасны, они отступили на соседнюю поляну. Там уже был кое-кто из их уцелевших товарищей. При виде Заячьей Губы Колун даже затрясся от злобы: - На куски разрублю тебя! Трус! Размазня! Предатель! - Я... я... п-п-промахнулся!.. - оправдывался тот, заикаясь. - Оставь его, - увещевали дровосеки своего разъярённого вожака. - Пускай живёт! Пускай позором расплачивается за свою трусость. Эта плата подороже, чем смерть! - Да мне-то как теперь быть? - сокрушался Колун. - Как снести насмешки Зверолова? - Скажи спасибо, что дракон чихнул и нас отбросило от пещеры, не то верная бы гибель! - утешал Колуна дровосек, у которого была сломана рука. - У него из ноздрей вылетало пламя! Мне усы спалило! Видали? Будь он трижды проклят, этот дракон! - горевал об усах другой дровосек, не замечая, что ранен в голову. - Усы-то вырастут, а вот дракона врасплох застать нам никогда больше не удастся! - не мог успокоиться Колун. - Никогда! Ох, и поиздевается надо мной Зверолов! Нет, лучше смерть! Зарубите меня! - Чем друг друга рубить, лучше Зверолову башку снести, если он посмеет насмешки строить, - сказал молодой дровосек, у которого был рассечен лоб, а рубаха разодрана в клочья. - Твоя правда! Это куда лучше! - согласился Колун. Мрачно сверкнув глазами, он топнул ногой и скомандовал: - Вперёд! Домой шагом марш! Близился полдень, когда вереница прихрамывающих, стонущих и охающих людей подошла к селению. Впереди шагал Колун в разодранной до пояса рубахе, весь в синяках и кровоподтёках, но с дерзким взглядом и гордо вздёрнутой головой. На площади у крепостных ворот дровосеки остановились. Поняв по их виду, что произошло, Калота разразился бранью и упрёками: - Скоты! Негодяи! Удрали? Струсил Колун-хвастун? - Не удрали мы, твоя милость, - попробовал втолковать ему Колун. - Сдуло нас, как ураганом. - А ума не хватило набить в карманы камней, чтобы стать потяжелее? Похвалялись ведь, что вы похитрей пастухов! - не унимался Калота. - Пошёл бы ты сам на дракона, твоя милость! У тебя небось войско есть, стражники да слуги! - разозлился Колун и, дерзко выпрямившись, крепче сжал в руке топор, готовый достойно встретить любой удар или обиду. - А крепость, болван? Кто будет крепость мою оборонять от таких, как ты, с издёвкой спросил Калота, - если я пойду на дракона с войском и слугами? - Давно бы нам снести эту проклятую крепость - да тебе на голову! Взбешённый Колун погрозил боярину топором. - Давно бы! - Бунтовщик! Вяжите его! - завопил Калота. Стражники кинулись к Колуну, но дровосеки заслонили его, давая понять, что не дадут своего вожака в обиду. Оценив положение, Гузка шепнул Калоте: - Что ты делаешь, боярин! Разве сейчас время? Не зли мужиков, они и так обозлённые из-за дракона, того и гляди, бунт поднимут. Надо с ними