После первой помывки я была загнана в баню, где с меня сошло семь потов. Потом процедура повторилась. И еще раз. И еще. После четвертого раза Марита намазала мне голову вонючей черной дрянью, а тело и лицо густой массой зеленого цвета.
— Фуу! — скривилась я, отплевываясь, когда зеленая гадость попала на губы. — На вкус как соленые огурцы с селедкой.
— Так я тебе и не жрякать намазала, — парировала Марита, тщательно возюкая по мне зеленой мерзостью. — У тебя вся кожа в прыщах и шелупони всякой от грязи, надо подлечить. Как еще инфекции никакой у Альки не было — не знаю. Правду говорят: блаженного Боги берегут.
В это мгновение от входа в купальню раздались шаги и мелодичный голос позвал:
— Марита, ты тут?
Я застыла вонючим зеленым изваянием. Кого еще принесло, и куда бежать? Хотя в таком виде я точно никуда не убегу. Осталось только замереть и надеяться, что меня примут за странную статую. Я целомудренно прикрыла рукой интимные места и, скромно опустив глазки, пробормотала:
— Йо-олочки зеленые…
— Это точно! Елочка зеленая, — хохотнула Марита и кинула мне простынь. — На-ка вот, прикройся. Это хозяйская дочка пришла, я тебе про нее говорила. Что-то понадобилось ей.
— Ой! — вскрикнула и испуганно прижала руки к груди хорошенькая белокурая девушка. — Мариточка, кто это?
— Кто, кто… жаба в кожаном пальто! — тихо вырвалось у меня.
— От ты ж, язвь! — услышала меня Марита и пригрозила кулаком. — Леди Анита не обращайте внимания. Это приехала моя дальняя родственница на лечение. Она приличий не разумеет. Из лесу вылезла.
— А чем она болеет? — жалостливо захлопала глазками Анита.
И была она такая благостная вся, ну чистый ангелочек. Я вспомнила ее папу и по жилам пронесся огонь. Как у такого убойного мужчины получилась такое солнышко? Непонятно.
— Болеет она сыпучим сыпозом, — замявшись на секунду, сочинила Марита. — Вот лечу ее специальной мазью. Сейчас постоит так, помоется, да назад в лес уйдет. Да, родственница?
Она легонько хлопнула меня ладонью по попе.
— Угу, — подтвердила я и шепотом, чтобы не слышала Анита, ехидно добавила: — бронхоцистит у меня. Кашляю и сразу писаю.
Марита ткнула меня в бок локтем, но я видела, что ее губы кривятся в улыбке.
— Леди Анита, а вы меня зачем искали? — участливо спросила она.
— Ты же знаешь, через неделю приезжает мой жених, а я сегодня на солнце обгорела. Как раз к его приезду начну облазить, — леди шмыгнула носом. — Может, есть у тебя снадобье какое, чтобы кожа не слезла?
— Ох, что же вы так неосмотрительно? — всплеснула руками Марита. — Надо успокаивающее, да умягчающее. Идемте. Сейчас все дам.
И они пошли к выходу.
— А я? — крикнула я им вслед.
— А ты, родственница, стой, где стоишь! — велела Марита. — Тебе полезно подольше в мази побыть. Скоро вернусь.
Я постояла, потом посидела, потом походила. Скучно. Даже в свои семьдесят лет я не могла долго сидеть на месте, а уж в молодом теле и подавно. Я взяла влажную тряпку, используемую вместо мочалки, и стала бросать ее в деревянную кадушку. Баскетбол в средневековой мыльне.
Когда с лестницы от входа послышался мужской голос, я как раз попала метров с пяти-шести и радовалась своей меткости. Кого еще там принесло? Это не мыльня, а проходной двор какой-то! Я не придумала ничего лучше, как спрятаться в парной.
— Скоро придет Марита, — утешала себя я.
Зеленая жижа перемешивалась с черной и вместе с потом стекала с меня зловонными ручьями, пропитывая простынь. Я просидела сколько могла, но Марита так и не пришла. Чувствуя, что сейчас сомлею, я выскочила из парной, чтобы тут же всем телом впечататься в лорда дракона собственной персоной.
Второй раз за день меня оглушил его басовитый рев.
Глава 8
— Троллья задница! — выругался лорд Дартиан и отстранился, сморщась от непередаваемого аромата, исходящего от меня. — Ты кто такая? Я же кричал, спрашивал, есть кто. Почему молчала? Или ты немая?
Герцог легонько встряхнул меня, и капли жижи украсили его рубаху. Она была белая до встречи со мной. Теперь же пестрела нарядными черно-зелеными пахучими разводами. Я ухмыльнулась: а нечего меня трясти, как грушу.
— Я не троллья задница, а родственница Мариты. — вздернув подбородок дерзко выпалила я, чего он ругается при девушке? — Марита меня лечит от ужасной болезни. Так что рекомендую вам, поскорее уйти, а то мало ли.
Лорд Дартиан будил во мне многообразие желаний, и я лучше буду спорить и дерзить, чем смотреть на него, исходя слюнями. Тем более, что Альку он все-равно ни за что не узнает.
— Совсем не боишься меня? — усмехнулся лорд Дартиан и оглядел меня с ног до головы, особенно задержав взгляд на груди, прикрытой одной только простынкой.
— Да вы вроде не страшный, — в тон ему ответила я, скрестив руки на груди, чтоб герцог не пялился, куда не следует. — Только с манерами у вас не очень. Ругаетесь при девушке, смотрите нескромно.
— Это что-то новенькое! — восхитился герцог и задушевным тоном поделился: — не знаю насчет твоей скромности, но запах от тебя просто сногсшибательный.
Я игриво поманила его пальцем, а когда лорд Дартиан склонил голову, заговорщицким шепотом сказала:
— От вас теперь тоже.
Он посмотрел на свою рубаху и расхохотался.
— Ты права! Из какой ты говоришь деревни? — герцог с любопытством прищурился.
Ага! Так я и сказала! Я лихорадочно соображала, что же мне соврать. Спасательным кругом стал голос Мариты, послышавшийся с лестницы. Она пыхтела что-то вроде: «Иду, иду. Заждалась, поди». Герцог обернулся ей на встречу, я же на цыпочках шмыгнула к стене, оттуда проскочила к дальней кадушке и схоронилась за ней.
— Лорд Нортис, вы? Здесь? — испуганно всплеснула руками Марита.
— Здравствуй, Марита. Я пришел проверить все ли в порядке в мыльне. Леди Плеванн уверяла, что все хорошо. Но сегодня ко мне в покои приходила уж очень грязная служанка. Решил взглянуть лично как тут. Оказалось все работает, только мне встретилась твоя занимательная родственница, — герцог, видимо, обернулся и не обнаружил меня, я услышала его недоуменный возглас: — где она? Только что была здесь. Сама похожа на вонючее чучело, но за словом в карман не лезет. Хотя, насколько я успел заметить, карманов на ней не было…
Вот же… дракон! Карманы он искал, как же! Глазки заведущие у кого-то.
— Да-да, это родственница моя. Простите ее, лорд Дартиан! Не ведает, что творит. Деревенская. Не признала вас, наверное. Теперь поняла, что опростоволосилась и спряталась где-то, — голос Мариты отдалялся, она явно уводила лорда дракона из мыльни, я же лежала за кадкой и хихикала. — Не извольте беспокоиться, лорд Нортис, я поговорю с недотепой. Проучу ее за неподобающее поведение.
— Что ты, Марита! Ничего такого она не сказала, — поспешил возразить герцог, у меня даже сердце благодарно трепыхнулось: заступается за меня. — Но я бы сам поговорил с ней. Когда отмоется и подлечится.
— Да, конечно. Но лечение долгое, запущенный случай. А потом, конечно, приведу непутевую к вам, — заискивающе ворковала Марита.
Герцог, наконец, ушел. Услышав облегченный вздох Мариты, я рискнула вылезти из своего убежища.
— И чего ты тут устроила? — устало уперла руки в боки моя новая подруга.
— А что мне было делать? — парировала я. — Герцог притащился, я спряталась в парилке. Сама понимаешь, долго там не просидела. Ну и вот.
— Елочки зеленые? — хмыкнула Марита.
— Они, родимые.
Мы глянули друг на друга и расхохотались.
Закончив отмывать мое бренное тельце, мы пустынными коридорами пробрались в каморку под лестницей.
— А ну гляди, что я тебе притащила, — Марита махнула рукой не небольшое зеркало, стоящее на табуретке у стены. — Отродясь у Альки такой вещицы не было. Не нуждалась она в том, чтобы лик свой наблюдать. А ты поглянь!
Марита сдернул с моей головы полотнище, и неровные белокурые пряди рассыпались по плечам.
— От ты ж! — восхищенно прижала руки к своей объемной груди Марита. — Чистое золото!
Приблизившись, я удивленно посмотрелась в зеркало. В нем отразилось юное личико с ясными голубыми глазками, пухлыми губками и курносым носиком. Я улыбнулась, блеснув ровными и на удивление белыми зубками.
— А я неплохо сохранилась в свои семьдесят лет, — выпятила я грудь и покрутила в руках посеченную прядь волос. — На золото, конечно, не похоже, но вполне себе приемлемо. Я ж всегда жгучей брюнеткой была, а вот поди-ка ж.
— А тебе правда семьдесят лет было? — поинтересовалась Марита.
Она подала мне гребень, а сама взяла ножницы и стала подравнивать мою шевелюру,
— Правда. А что, у вас столько не живут? Тяжелая работа и властные драконы уменьшают продолжительность жизни? Дык, вам молоко надо давать. За вредность.
— Какое молоко? Что ты мне опять голову морочишь! Живут у нас и семьдесят, и восемьдесят лет. Больше только драконы. Вон нашему хозяину, почитай, за сто годков уже. Немолодой, — горестно вздохнула Марита.
— Сколько ему? — от изумления, я выронила гребень из рук. — За сто? Хорошо сохранился! А сколько же они живут?
— Да лет по сто пятьдесят и поболе, — призадумалась Марита и почесала подобородок. — До двухсот не слышала, чтоб дотягивали. Но кто их, драконов, знает. Они могучие существа.
— Да уж, — я подняла гребень и принялась водить по волосам. — А женщины, в смысле, драконицы у них есть?
— А то как же! Леди Плеванн и леди Анита, например, из их племени. Только оборачиваться они не могут. Говорят, в стародавние времена драконицы летали в небесной сини, а теперь нет. Одни мужчины способны превращаться. А женщины живут долго, здоровье у них крепкое, да и все, наверное.
— Несправедливо, — резюмировала я. — Подожди, вот ты говоришь, что здоровье хорошее. А как же тогда мама леди Аниты умерла?
— Потому и ходят слухи, что это сестрица ее на тот свет спровадила, — Марита понизила голос. — Но лекарь сказал, что сгорела она от истощения. Мол, все силы отдала дочери. Ой, погоди!