А для чистоты эксперимента – свести встречи к минимуму на время выяснения. Тем более Адриана вряд ли что-то запомнит об этой ночи.
Разбудил меня солнечный луч, нахально пробившийся сквозь шторы. После вчерашнего дождя осень радовала погожим утром. Я потянулась, открыла глаза, откинула одеяло, собираясь вставать, и замерла, с недоумением рассматривая пушистое полотенце, намотанное поверх сорочки. Не моё, между прочим! Сорочка, хвала всему, оказалась на месте, как и бельё, но выглядела она так, словно я продиралась в ней сквозь кусты. И тапки! Чистые, но какие-то расползшиеся и рваные. А ещё что-то изменилось во мне самой. Там, в груди, где раньше пульсировала и билась одна тёплая искорка, теперь ощущались две. Земля, к которой я уже почти привыкла, и вода. И узор на браслете чуть-чуть изменился. На одном из трёх свободных завитков лозы теперь красовалась капля. А-а-а, ну теперь всё стало ясно. Надо же, как интересно прошла ночь! Во всех учебных пособиях говорилось, что пробуждение стихий воды и воздуха зачастую вызывало кратковременную потерю памяти. Как правило, стирались несколько часов до и после инициации.
Я повертела полотенце в руках, выискивая хоть какой-то намёк на владельца, но ни вышитых инициалов, ни каких-либо иных символов на нём не было. Ладно… Свернула полотенце и запихнула его в тумбу, решив, что разберусь позже. Мелькнула было мысль, что оно принадлежит Рэнду, но я тут же её отбросила. Делать ему нечего, как меня ночами выслеживать! Наперевес с полотенцем, ага. И вообще, если бы это была его вещь, вряд ли я проснулась бы в своей комнате.
Подруги на известие, что у меня пробудилась вторая стихия, отреагировали радостно. Выяснив, что это вода, даже не стали интересоваться подробностями. Наоборот, чутко спящая Шера заявила, что слышала, как я куда-то уходила ночью и как потом вернулась. Одна.
– Я ещё удивилась, что ты так долго где-то была, – поделилась она. – Но всё было спокойно, потому я сразу заснула обратно.
Она хотела сказать что-то ещё, но тут ожил мой браслет. Меня просили немедленно зайти в секретариат к эйру Джерайлису. Рози сразу сказала, что это по поводу инициации, и не ошиблась. Секретарь был не один, а с буквально лучащимся от удовольствия Габером. Куратор не преминул намекнуть, что в пробуждении второй стихии есть и его заслуга, а стрессовые методы работают. Эйр Джерайлис сделал вид, что не услышал, и, в свою очередь, напомнил, что подобная «помощь» отныне под запретом. Зато оба сошлись в том, что мне нужно как можно быстрее научиться нормально пользоваться магией. По собственной воле, а не случайно, без срывов и вреда для окружающих, и лучше бы успеть это до того, как восстановится сила, потраченная во время пробуждения стихии воды. В общем, дней десять у меня было. А потом… Потом Гнобен под одобрительным взглядом Джерайлиса торжественно вручил мне целых три мешочка с точно такими каменными шариками, как подарила Шарлин, разве что другого цвета, и да – велел сложить из них столбики. Дескать, это поспособствует развитию концентрации и собранности. Я отказываться от подарка не стала, особенно когда узнала, что в конце семестра состоится состязание между первокурсниками, на котором оценят уровень физической подготовки и успеха в изучении основных заклинаний. Планировались командный и индивидуальный зачёт. Членов группы, что справится с заданием первой, ждала повышенная стипендия на три месяца, а победителя индивидуального «забега» – на весь семестр, и вдобавок индульгенция на одно лёгкое нарушение правил. Раньше подобного для первокурсников не проводилось.
День прошёл быстро и как-то буднично. Новых вестей он не принёс, лекции шли своим чередом, но сегодня я слушала преподавателей вполуха и как никогда ждала завершения занятий. Хотелось поскорее приступить к складыванию столбиков из шариков. Добавка к стипендии мне бы не помешала. Китти тоже с энтузиазмом отреагировала на известие, но предположила, что с большой долей вероятности в индивидуальном зачёте победит кто-то из аристократов, а не мы. Они и знали о магии больше, и владели ею лучше. Я слегка приуныла, но ненадолго. В конце концов, у меня пробудились целых две стихии, и это могло стать преимуществом. Оставалось научиться наконец вызывать силу по желанию.
Следующие две недели слились для меня в одно сплошное монотонное бесконечное чередование дня и ночи. Да мне снились эти проклятые шарики! Самое обидное, даже во сне они никак не хотели складываться в столбики. Зато истраченная сила постепенно возвращалась. Я чувствовала её биение в крови. И Веста с подружками притихли, сменив попытки при любом удобном случае зацепить меня или Китти на молчаливое игнорирование. Даже Рэндалл, казалось, позабыл о своём интересе ко мне. Либо ждал какого-то шага с моей стороны. В общем, всё было так хорошо, что я подспудно ждала какого-то подвоха. И он случился!
Я в очередной раз гипнотизировала шарики. Один столбик получился полностью, но дрожал и казался настолько неустойчивым, что я боялась лишний раз вздохнуть и отвлечься. Пытаясь удержать его в поле зрения, принялась собирать второй. Но стоило положить два шарика и потянуться за третьим, как в дверь коротко постучали, а затем, не дожидаясь разрешения, открыли её. Я отвлеклась, и шарики тут же раскатились по плотной плетёной циновке, которой был устлан пол в медитационной.
– Привет, – бросил Рэндалл и повернул кольцо, активируя сферу тишины. – Надолго не отвлеку. Скажи, Адриана, моя кровь понадобилась тебе для пробуждения дара, так?
– Твоя тоже подошла, – не стала отпираться я. – У тебя из-за этого какие-то проблемы?
– Я искал причину своего повышенного интереса к твоим достижениям на магическом поприще, – сообщил дракон, садясь напротив меня. – И, кажется, нашёл.
– И что теперь с этим делать? – забеспокоилась я.
– А поздно уже что-то с этим делать, – пожал он плечами и поморщился. – Терпеть не могу ритуалы на крови! Так понимаю, меня будет волновать твоё состояние, пока не пробудятся все четыре стихии. Ты помнишь точную формулировку?
– Мы с мастером-алхимиком оговаривали, что эликсир пробудит спящий дар, – произнесла я.
– Дилетант, – дёрнул уголком рта дракон. – Максимально широкое толкование. – Заметив, как я вздрогнула, успокоил: – Я не на тебя злюсь. Меня бесит ситуация в целом. – Глубоко вздохнул и продолжил: – Понимаешь, Адриана, из-за этого ритуала я не могу понять, где заканчивается моё желание помочь и начинается принуждение. Это… раздражает.
Он говорил спокойно, но в синих глазах при этом то и дело проскальзывали искры ярости.
– А твой интерес касается исключительно моих успехов в магии? – уточнила я.
– Вызванный ритуалом – да, – кивнул Рэндалл. – Все остальные желания мои собственные.
Тема была опасной, потому что о других его желаниях я хорошо помнила. Да и о своей реакции тоже. Но сейчас дракон разговаривал вполне мирно, а моё любопытство было неистребимым.
– Тогда непонятно, почему ты не сказал, что Габер настаивал на том, чтобы в лаборатории ты довёл меня до срыва – и пробуждения ещё одной стихии, – проговорила я. – Это было в твоих интересах.
– А зачем? – поинтересовался дракон.
– Я бы не считала тебя извергом, – честно ответила я. – И, возможно, меньше опасалась бы.
– Теперь у тебя есть такая возможность, – пожал плечами Рэндалл.
Хладнокровный, отстранённый, непробиваемый. То, что вызывало моё внутреннее возмущение с первой встречи в академии. Мне уже тогда хотелось заставить его демонстрировать эмоции.
– Тебе всё равно, что о тебе думают окружающие? – бросила я.
– Чужие мысли не моя забота, – подтвердил он. – Рекомендую, этот принцип весьма облегчает жизнь. Не нужно соответствовать чьим-то ожиданиям.
– Ты снова ведёшь себя как высокомерное чудовище, – сообщила я после недолгого колебания.
Рэнд едва заметно усмехнулся и ответил:
– Иначе я буду тебя целовать. Ты этого хочешь? Выбирай.
Умеет же ошарашить! Я некоторое время молчала, подбирая достойный ответ, наконец поинтересовалась:
– Ты угрожаешь или предлагаешь? Извини, твой мрачный тон не внушает доверия.
– Если я не демонстрирую эмоций, это не значит, что я их не испытываю, – парировал Рэндалл. Потёр лоб и добавил: – Адриана, я устал и не в лучшем расположении духа. И то, что я выяснил про твой ритуал на моей крови и его влиянии на желания, тоже не добавляет поводов радоваться.
– А промежуточный вариант между двумя этими крайностями существует? – тихо спросила я. – Давай попробуем хотя бы сейчас поговорить как цивилизованные люди. У меня, к примеру, тоже есть важный вопрос.
– Слушаю тебя. – Рэндалл склонил голову к правому плечу.
Он не ответил на моё предложение отказом, и я по умолчанию решила считать, что принципиальное согласие получено.
– Я всё ещё не понимаю, почему тебя притянуло в пентаграмму и почему твоя кровь сработала, – призналась я. – Мне требовалась кровь демона.
– Силёнок не хватило на призыв между мирами, – прозвучало в ответ. – Я сейчас серьёзно. Моих тоже будет мало. И даже наших с тобой объединённых, но это уже частности. А что касается первой части вопроса… – Он ненадолго задумался, потом махнул рукой: – Нас и без того многое связывает. Моя прапрабабка была суккубом. Банальная история на самом-то деле: молодую и достаточно слабую демоницу случайно занесло в наш мир, и, чтобы прапрадед не убил её на месте, она его соблазнила. Выпивать досуха не стала, лишь ослабила. Вернулась к себе, а через какое-то время подбросила ребёнка. Одарённую девочку с подозрительным происхождением по материнской линии и врождённым обаянием. Больше ничего демонического в ней не было, а проверяли всеми доступными методами. Родовой артефакт признал ребёнка, прапрадед ввёл незаконную дочь в семью, дал воспитание, а в положенном возрасте девочка вышла замуж. А я первый мужчина в роду, в жилах которого есть сильно разбавленная, но демоническая кровь. До этого у потомков суккубы рождались исключительно девочки. Ты не могла призвать никого иного. По крайней мере, мне неизвестно о существовании других магов с подобными родственниками. Как я уже сказал, затащить демона в наш мир не так просто. – Рэндалл немного помолчал и уточнил: – Надеюсь, у тебя больше не осталось ни капли моей крови?