– Кто так сильно тебя обидел?
– Да был один, – я поморщилась.
Воспоминания и впрямь не радовали. Один из моих немногочисленных бывших парней оказался слишком настойчивым и однажды, когда мы гуляли, затащил меня в полуразрушенную беседку, увитую диким виноградом. Я едва вырвалась и до сих пор помнила гадкое чувство беспомощности в чужих объятиях, превратившихся в капкан, руку, шарящую под юбкой, и толстый мокрый язык, за который я, собственно, и укусила, едва он вторгся в мой рот. В общем-то, именно с тех пор я не видела в поцелуях ничего приятного! До того, как познакомилась с Рэндаллом.
– Я не могу исправить то, что он сделал, но позволь показать, что бывает иначе, – негромко произнёс он. – Я не обижу.
– Верю, но вернёмся к этому вопросу, как только пробудятся все четыре стихии, – пообещала я.
– Вернуться мало, такое событие необходимо отметить, – подмигнул дракон и тряхнул головой, убирая непокорную алую прядь с лица.
Та тут же упала обратно, а я, не подумав о последствиях, потянулась её поправить. Не ожидала, что Рэндалл повернёт голову, и мои пальцы скользнут по его щеке. Застыла, не в силах отдёрнуть ладонь, утопая в стремительно темнеющей синеве глаз. Тихо шепнула:
– Рэнд…
Не стоило этого делать. Нужно было и дальше притворяться, что нас связывает исключительно деловой интерес и ничего личного быть не может. Но я выдохнула его имя – и точно задела спусковой крючок арбалета, освобождая натянутую до предела тетиву.
Рэндалл резко выдохнул, шагнул вперёд и склонился, ловя губами мои губы. Я могла уклониться, воспротивиться, в конце концов, оттолкнуть, но не пожелала этого делать. Ответила на его поцелуй с такой же голодной жадностью и закипающим нетерпением. Оказалось, что я безумно соскучилась по его ласке, что мне мало невинных и почти случайных прикосновений, и мгновенно вспыхнувшее желание чего-то большего истребило в голове все разумные мысли. Я ухватилась за рубашку, притягивая дракона ближе. Мужские горячие ладони прошлись по бёдрам, поднялись к груди и задержались там, оглаживая и сжимая упругие выпуклости, а затем спустились обратно, вытаскивая из-за пояса блузку, пробираясь под неё, касаясь обнажённой кожи. Дикая хмельная страсть пьянила и туманила разум, разливалась по телу жаром, и так легко было позабыть в этом вихре обо всех возведённых границах, позволить ей закружить и бросить на дно, чтобы потом вознести ввысь…
– Оу, простите, что помешал! – раздалось за спиной чьё-то весёлое восклицание одновременно с хлопком закрывающейся вслед за обладателем голоса двери.
Оно отрезвило, точно хлёсткая резкая пощёчина, и я замерла в объятиях Рэндалла. С трудом пробормотала:
– На такую тренировку мы не договаривались!
– Пора вносить разнообразие, – предложил дракон, дыша так же рвано и тяжело и не спеша убирать ладони с моей груди.
– Дай к стабильности привыкнуть, – прошептала я, прижимаясь щекой к его рубашке. Прямо напротив сердца.
– Привыкай, – благодушно позволил Рэнд. – Я тебя не оставлю.
– Это угроза? – пошутила я.
– Это факт, – без тени улыбки отозвался молодой маг. И тут же без перехода предложил: – Как насчёт астрала?
– Чего?! – не успела я за замысловатым полётом драконьей мысли.
– Медитации, – уточнил Рэнд. Неохотно отступил на шаг, поправил на мне блузку и продолжил: – Нам обоим не помешает. Предлагаю стихийную. Ложись.
– На лавку? – уточнила я, осматриваясь на всякий случай.
Больше ничего подходящего в зале не наблюдалось.
– А ты видишь здесь более удобную поверхность? – насмешливо поинтересовался Рэндалл. – Можешь, конечно, лечь на пол, мне всё равно. Но лавка явно чище.
Забираясь на лавку, пробормотала:
– А что мешало пойти в зал для медитаций?
– Если стихия откликнется, пусть она сделает это здесь, где защита более мощная, – прозвучало в ответ.
– А она может? – живо заинтересовалась я.
– Я бы не исключал этот вариант.
Я легла и тут же снова попыталась поднять голову, ощутив, что затылок опустился прямо на ладонь дракона, но тот успокоил:
– Всё в порядке. Закрой глаза, расслабься и слушай мой голос.
От прикосновений чутких пальцев по телу импульсами пробегали мягкие волны жара, а глубокий, размеренный голос Рэндалла, казалось, проникал в каждую клеточку тела. И пламя, пламя было повсюду. Плясало за закрытыми веками, обнимало, омывало, и я растворялась в нём, становилась частью этого огня, сливалась со стихией. Она проходилась по мыслям невидимой метлой, выжигая паутину сомнений, разрушая страхи, наполняя взамен уверенностью и сумасшедшим количеством энергии. И когда Рэнд умолк, я не сразу вынырнула из этого потока. Лежала, прислушиваясь к себе, и неверяще ахнула, ощутив в груди биение третьей искры. Она сияла ярко и ровно, отзывалась послушно. Я вытянула ладонь, и на кончиках пальцев вспыхнули огоньки. Вытянулись, слились воедино – и превратились в любопытную лисью мордочку. Огненная плутовка лизнула мою руку тёплым язычком и растаяла в воздухе. Я не ошиблась, когда пыталась определить своё тотемное животное! Лиса. Амбициозная, преданная своей идее, готовая меняться ради достижения цели и подстраиваться под обстоятельства, не теряя при этом себя и сохраняя верность выбранным идеалам. И если уж любящая – то навсегда.
– И так тоже бывает? – переспросила я, не скрывая восторга.
Говоря по правде, огня я боялась больше других стихий. Если уж вода прошлась по мне смерчем, так что могло натворить пламя?
– Да. – Дракон склонился, поцеловал меня в висок, мазнув волосами по лицу, и продолжил: – Иногда не надо воевать. Особенно с собой.
Да я и не хотела больше воевать. Ни с собой, ни с ним. Огонь, пробуждаясь, навёл порядок в моей душе и моём сердце, испепелив весь энергетический мусор. Оставалось лишь выбрать момент, чтобы сказать Рэндаллу об этом.
Глава 16
В коридоре на первом этаже толкалась и волновалась очередь. Парни и девушки со стопками постельного белья спорили, кто за кем занимал, может ли один человек сдать наволочки, простыни и пододеяльники за всю комнату или нет, можно ли занять очередь за соседом? А за знакомым? А если не знаешь, как зовут, но иногда видел в гостиной?
– Да что ж вы все горлопанистые такие? – вышла наконец в коридорчик эйра Хоукрин. Сегодня она выглядела раздражённой и неприветливой. – Вас много, я одна! Ну-ка, ты, ты, ты, ты и ты, – палец кастелянши указал на меня, – выходите, будете мне помогать. Вы двое берите списки адептов, а вы будете грязное бельё вниз таскать. Тебе наволочки, тебе пододеяльники, тебе простыни. Разбираем и несём вниз по лестнице, направо до упора, не заблудитесь.
– А нам это зачтут как игру в лотерею? – спросила одна из «помощниц».
– Ишь-ка, какая умная! – цыкнула на неё кастелянша. – Зачтут, зачтут. Хотя в наше время помогали просто так.
Работа была монотонной. Я устала бегать по лестнице вверх и вниз. Наконец, отнеся последнюю стопку, вернулась и обнаружила, что в корзине ещё две наволочки. Видно, кто-то из девчат недосортировал. «А мне ещё раз тащиться», – мелькнуло в голове.
– Всё, что ли? – уточнила эйра Хоукрин. Взяла две пустые корзины, третью вручила мне и мотнула головой: – Ну пойдём. Наволочки положишь, и ещё на три этажа вниз.
– Да у вас тут целое подземелье, – пошутила я.
– Говорят, адепты в нём пропадают, – буркнула кастелянша. – Шутят, конечно. А может, и нет.
– Ой, да знаю я сказочку про адепта, который выжил после отчисления, – усмехнулась я.
Отнесла наволочки, перехватила поудобнее корзину и спустилась на три этажа вниз. Пол здесь был ниже, сам проход уже, и старые стены из выщербленного камня, казалось, вот-вот грозились схлопнуться.
– Да где ты ходишь? – высунулась из раскрытой двери эйра Хоукрин.
На мгновение мне показалось, что черты её лица едва заметно дрогнули в неярком свете магических ламп, но стоило женщине повернуться, странное ощущение пропало.
– Здесь, – отозвалась я.
Вошла, поставила корзину в угол, к десятку таких же, окинула лежащие на полках ровными рядами стопки тёплых одеял.
– Дай порошок от моли, – попросила кастелянша. – В синей коробочке на стуле.
Колченогий стул действительно был, а вот синих коробочек оказалось две. Я сообщила об этом и получила в ответ раздражённое:
– Так открой и понюхай. Которая лавандой пахнет, нужная.
Я открыла первую коробочку, доверху набитую шариками размером с зёрнышко, поднесла к носу, вдохнула… Голова тут же закружилась, а в глазах потемнело. Я слепо нашарила рукой стену, выронив коробочку, и сползла вниз.
Очнулась в каком-то подвале. Потолок, стены и двери были испещрены магическими символами. Они наслаивались друг на друга, создавая многомерную глубокую картину. Казалось, стены плывут. Разве что пол был относительно чистый. Меня привалили к одной из стен, точно мешок с капустой, руки связали. Кулона на шее тоже не было. И, судя по тому, что я не ощущала биения ни одной искры, позаботились об антимагических браслетах. Но человек, который копошился на полу, что-то расставляя и дорисовывая, меньше всего был похож на эйру Хоукинг. В голове шумело, и я прищурилась, стараясь сфокусироваться. Мужчина – в этом я была точно уверена – выпрямился, и я только и смогла вымолвить:
– Вы? А где эйра Хоукинг?
Эйр Штернс, комендант общежития, насмешливо кивнул. Осмотрел свою работу и удовлетворённо потёр ладони. Судя по тому, что я видела, он начертил сложную многоконечную звезду, и в вершину каждого луча установил алый кристалл.
– Эйра Хоукинг уже несколько часов заперта в бельевой. Ума не приложу, кто бы мог это сделать! – произнёс он, по одной зажигая свечи. Три белые, три синие, три алые, три зелёные… – Ничего личного, адептка Трэвис. Вам повезло: смерть будет мгновенной. Почти ничего и не почувствуете.
Проклятый зеркальный морок! Но какой качественный!
– Что вы затеяли? – прошептала я, начиная догадываться. Волоски на руках встали дыбом от леденящего ужаса. – Призыв?