– А почему эта, с позволения сказать, «шкура» такая маленькая? Она вам не налезет.
– Э-э… за неделю она ещё подрастёт, – не растерялся Потапов. – И потом – в Греции жарко. Я взял мини-шкуру, короткую, выше колен. Чтобы не запариться.
Проверяльный дяденька видит: никак Потапова не собьёшь.
– Ладно, – говорит он. – Шкура так шкура. Последняя проверка: шкура, дай честное слово, что ты шкура.
– Честное слово, я шкура, – сказал Стасик. И ведь даже не соврал: он и был драконья шкура плюс остальные анатомические органы.
– Ага! – обрадовался проверяльный дяденька. – Говорящая запасная шкура, ха-ха! Меня не проведёшь! Ты – безбилетный маленький дракон!
Он вытряхнул Стасика из чемодана и укоризненно обратился к Потапову:
– Ну, это дитё несмышлёное, а вам, гражданин дракон, должно быть стыдно!
– И ничуть! – заступился за Потапова Стасик. – С чего это ему должно быть стыдно, если он не знал, что я к нему в чемодан залез. Так что отпустите Потапова, а то он в самолёт опоздает. А меня можете посадить в тюрьму.
– Обойдёшься, – сказал проверяльный дяденька. – Лучше я твоей классной руководительнице нажалуюсь.
– Ой-ой! – огорчился Стасик. – Может, всё-таки тюрьма, а? А то у нас диктант по русскому… я бы его в тюрьме пересидел.
Потапов забрал свой чемодан. В нём лежала одинокая лопата.
– А книжку и пирожки ты куда дел? – спросил он Стасика.
– Пирожки я съел, а книжку положил на подоконник у тебя дома,– сказал Стасик. – Я вместе с ними не помещался.
– Пирожки – на здоровье, а вот как я без книжки-то буду, – вздохнул Потапов. – Я же перепутаю все эти мифы греческие.
Тут объявили посадку на самолёт, и Потапов побежал вперёд, а грустный Стасик пошёл домой. Он очень хотел в Грецию и почему-то совершенно не хотел писать диктант. Он не знал, что своим довольно глупым поступком оказал Потапову большую услугу. И Потапов пока тоже этого не знал.
В самолёте стюардесса пыталась стрясти с Потапова ещё два билета: если три головы, то и билета должно быть три. Но умный Потапов без труда доказал, что билеты продают на места, то есть на самолётные сиденья. А сидят на этих сиденьях не головами, а совсем наоборот. А это самое «наоборот» у Потапова одно, то есть одна. Недоверчивая стюардесса развернула Потапова задом и пересчитала те места, которыми сидят и драконы, и люди. И вправду одно оказалось. Так что торжествующий Потапов устроился на указанном в билете месте.
Через три часа двадцать минут они прилетели в город Салоники. Там организовывалась туристическая группа – много людей, которые поедут в одном автобусе смотреть всякие памятники истории. Потапову-то требовалось в Дельфы, где Пифона закопали. Туда автобус как раз и отправлялся сначала.
Группа образовалась хорошая, душевная. Люди собрались из разных городов. Те, которые с Урала, Потапову не удивлялись: привыкли к драконам. А москвичи и всякие киевляне сначала глупые вопросы задавали: почему в чешуе да почему с хвостом.
– А как же без чешуи, – объяснял обстоятельный Потапов очередному москвичу. – Уважаемый Василий Никитич Татищев поставил наш город в самом коридорчике, по которому ветры свищут из Европы в Азию да из Азии в Европу. Которые уральцы в коже, те мёрзнут. А которые в чешуе – тех никакой ветер не продует. Эволюция и естественный отбор.
– Точно, – поддержал Потапова другой екатеринбуржец, студент Сидоров. – Я вот без чешуи, так всё время простываю.
И чихнул для убедительности.
– И дожди у нас часто, – закивала женщина из Первоуральска. – А чешуя не промокает.
– А почему три головы? – не отставал настырный москвич. – И хвост?
Потапов замешкался с ответом, а Сидоров тут же выручил:
– Это экология у нас нехорошая. То завод какую-нибудь гадость в речку спустит, то атомная станция… радиация опять же. Вот трёхголовые и родятся. Это ещё ничего, а бывает знаете что?
– Что? – хором спросили потрясённые туристы.
– Не скажу, – ответил Сидоров. – Страшная уральская тайна.
– Так поди этот трёхголовый хлопец до сих пор радиоактивный? – забеспокоилась тётенька из Киева. Все попятились от Потапова.
– Вы радиоактивный? – спросил Сидоров Потапова.
– Нет, – затряс головами Потапов.
– Нет, точно не радиоактивный, – подтвердил ещё один турист из Екатеринбурга. – Я знаю – радиоактивные светятся. Сколько раз видел: идёт мужик и светится. Поэтому у нас на окраинах города фонарей мало и закоулки тёмные – потому что многие прохожие сами освещают путь собственными организмами. Муниципальное электричество экономят. А этот трёхголовый не светится и вполне безопасен.
После такого разъяснения все успокоились и Потапову уже не удивлялись. А Потапов сел в автобус рядом с Сидоровым, и они быстро съели бутерброды Сидорова, перешли на «ты» и до самых Дельф очень интересно разговаривали. Потому что Сидоров был студент медицинского института, а Потапов медициной с детства интересовался. А Сидоров с детства интересовался драконами, так что у них оказались общие интересы.
– Ты зачем в Грецию поехал? – спросил Потапов.
– Да понимаешь… я вообще-то всем нашим парням в группе наврал, что еду на снег – ну, кататься на горных лыжах, – признался Сидоров. – Сейчас все катаются, кто не на лыжах – тот ботаник. А я не люблю лыжи. Мне всегда хотелось посмотреть места, где жили боги… и чтоб тепло было, без дождя и снега. А ты зачем в Грецию поехал?
– Я родственника спасаю, – проговорился Потапов. Хотя вообще-то он решил никому не говорить про Пифона. А вдруг это незаконно – импортных драконов из греческой земли выкапывать? Но Потапов не умел хорошо врать, у него враньё всегда некачественное получалось.
– Только это тайна, ты никому не говори, – предупредил Сидорова Потапов. – Дело жизни и смерти.
– Ну?! – поразился Сидоров. – Круто! Мафия похитила? Нет, мафия – это в Италии… расскажи, а?
Потапов поведал о горестной судьбе Пифона. Сидоров потрясённо выслушал и сказал:
– Жесть! Я с тобой. Во-первых, я всё-таки медик, а вдруг твоему родственнику после выкапывания понадобится врачебная помощь? Я, правда, только первый курс закончил, мы в основном анатомию да всякие химии-биологии долбали, а медицину ещё и не нюхали, но всё равно. А во-вторых… м-м-м… вдвоём лучше, чем одному, даже трёхголовому.
Против этого Потапов ничего не мог возразить. Он даже обрадовался – трудно спасать дракона в одиночестве.
– У тебя есть план? – спросил Сидоров.
– Да, конечно, – кивнул Потапов. – Сначала мы доедем до Дельф и переночуем в гостинице вместе с группой. Потом утром сходим вместе со всеми на экскурсию в святилище Аполлона и произведём разведку на местности. Потом все уедут, а мы останемся. Найдём Пифона, выкопаем его. Тем временем группа будет возвращаться, проедет мимо и подберёт нас. Очень просто.
Но всё оказалось совсем не так просто…
Глава 3. Что нюхала пифия?
Для уральского дракона Греция – странное место. Дождя нет, снега нет, бензином не пахнет, разноцветный дым из заводских труб не валит по причине отсутствия таковых. Идёт Потапов с экскурсией по Дельфам и удивляется: ну, оливы вместо берёз – это ещё куда ни шло, а вот ионические колонны вместо фабричных труб – это уж совсем в голове не укладывается, даже во всех трёх. Идёт Потапов, левая (любимая) голова экскурсию слушает, а две другие по сторонам четырьмя глазами зыркают – может, что-нибудь наведёт на мысль, где раскапывать Пифона.
Экскурсовод попался хороший, и через полчаса Потапов уже приобрёл массу ценных сведений. Оказывается, хитрый Аполлон не только ликвидировал врага, но и стал извлекать из него постоянную материальную выгоду! Аполлон организовал Дельфы не просто как храм, а как коммерческое предприятие всемирного размаха – эдакий концерн бронзового века. В те времена очень прибыльным было три занятия: война, торговля и предсказание будущего. Но война и торговля – рискованное дело, можно всё потерять, вплоть до жизни. А предсказание будущего – самое то. Риска никакого, капиталовложения минимальные (один стул и одна женщина), а прибыль… О-о-о, Дельфы были чуть ли не самым богатым местом в Греции. Начал Аполлон скромно: устроил храм, в храме поставил стульчик на трёх ногах, около стульчика организовал дырку вниз, в скалу, где был погребён Пифон. На стул садилась прорицательница – пифия (неужели в честь Пифона?). Её выбирали из местных крестьянок. Она вдыхала вонючий дым, выходивший из недр Земли. Гид пояснил, что Пифон умер и, как всякое мёртвое тело, стал разлагаться и нехорошо пахнуть. Дым был ядовитый, бедная женщина бредила, и этот бред считался пророчеством Аполлона.
Сначала пифия садилась на свой треножник раз в год, седьмого марта – в день рождения Аполлона. Потом Аполлон видит – дело выгодное, да и людям полезно. Не всем легко самим принимать решения и брать ответственность на себя – лучше свалить на бога. Аполлон участил мероприятия: пифия стала предсказывать седьмого числа каждого месяца, а иногда работала и в выходные – если вопрос был очень важным, о войне, например. Перед работой пифия совершала омовение в священном Кастальском источнике, возлагала на очаг лавровые листья и спускалась в подземелье храма. В подземелье стояла статуя Аполлона, гробница Диониса (хотя он и был богом) и мраморный пуп земли, камень, обозначавший, что именно тут – середина нашего мира. Пифия жевала лавровые листья, пила воду из другого священного источника – Кассотида, дышала ядовитыми испарениями и начинала пророчества. Рядом стоял жрец и перекладывал её бессвязные слова в стихи, чтобы красиво было. И потом предсказания передавались заказчику. Это удовольствие стоило четыре обола за личный вопрос типа «Кто украл мою козу?» и семь драхм за вопрос общественный: строить ли новый город в Ионии или идти ли войной на вконец обнаглевших спартанцев. Семь драхм – не очень большая сумма, четыре обола – и того меньше (в одной драхме шесть оболов). В пятом веке до нашей эры еда на один день стоила три обола – ну, обычная еда крестьянина или ремесленника, сыр, оливки, хлеб. Строитель Акрополя зарабатывал в день одну драхму. Приличный, но не роскошный плащ стоил 16-18 драхм. Словом, святилище было эконом-класса, доступное по цене всему населению. Правда, существовали ещё и подарки. Например, царь лидийский Крёз за предсказание не семь драхм платил, а подарил громадного льва из чистого золота. Дарители надеялись, что Аполлон, пленённый хорошим подарком, как-нибудь подтасует будущее. Иногда, кстати, так и случалось. Ещё подарки были хороши тем, что дарители обслуживались вне очереди – не надо было часами ждать и толкаться в толпе.