Гул драконьего спора нарастал. Я уже отчаялась, не ожидая, что кто-то из них в самом деле поддастся аргументам и позволит решить вопрос мирно, как вдруг серебристый старейшина изогнул шею и послал громкий, отчетливый приказ:
«Обращайтесь! Обращайтесь в людей!»
Сам он запустил процедуру обращения первым. По сверкающей серебром чешуе прокатилась волна магии, потом была яркая вспышка, и вместо дракона на дороге стоял седовласый мужчина лет шестидесяти, статный и грозный. Следом за ним обращались и другие. Некоторых драконов я знала, они гостили у моего отца, других видела впервые...
Но прошло несколько минут, и вот, единственной, кто остался в драконьем обличии, оставалась Ириана...
«Я не позволю, – провозгласила она, – сделать меня беззащитной перед этим безумцем!»
– Ириана, обращайся! – загудел совет старейшин, в этот раз единогласный.
– Обращайся, если желаешь увидеть яйцо. Никого в драконьем обличии я туда не подпущу. Не говоря уж о том, что вы не пролезете, – твердо заявил Альдо.
Драконицу он явно не боялся. Понимал, очевидно, что сможет быстро обратиться и атаковать её, если потребуется. Или считал, что Ириана не посмеет броситься в атаку при старейшинах? Всё же, это означало бы признать себя виновной.
«Почему никто из вас не верит мне?! – взвыла Ириана. – Среди вас же есть отцы и матери!»
В самом деле, драконий совет не состоял сплошь из мужчин, наверное, треть, если не больше, были женщинами. Меня это удивило; в человеческом обществе о таком и думать не приходилось, крепкий мужчина, слабый, а всё равно куда значительнее женщины. Когда королева Маргарет возглавила армию Земнолесья, соседние государства даже на переговоры выходить не желали, демонстрируя своё презрение и недовольство её кандидатурой.
Стоит ли уточнять, как далеко послал их король Риан и с какой высокой горы плевал на особо ценное мнение правителей других держав?..
Так или иначе, среди женщин Ириана не снискала жалости – и вынужденно запустила оборот. Превращение длилось дольше остальных, несколько минут, наверное, сказывалось её нежелание становиться человеком. Но вот, наконец-то свершилось, и я увидела воистину по-королевски роскошную женщину.
Мне не доводилось видеть Ириану в человеческом обличии. Процветающее в моей стране презрение к «слабому» полу было настолько сильно, что, если ей и требовалось проводить переговоры, Ириана делала это в драконьей форме. Так, вне зависимости от пола, она вызывала значительное уважение.
Я не думала, что она настолько красива. Тем не менее, её красота имела какие-то весьма хищные, острые черты. Складывалось такое впечатление, что Ириана вот-вот ринется в атаку, а каждое слово, пророненное ею, будет подобно яду.
Но она ничего не сказала. Вместо этого величаво направилась к крыльцу, всем своим видом показывая, что теперь её нельзя будет не впустить.
Мы с Альдо, понимая, что стоять здесь больше нельзя, тоже повернулись, чтобы войти в зал. Но уже из просторного коридора поняли, что что-то не так, и бросились в зал. За нами последовали и остальные; стоило им пересечь порог зала, как все ахнули.
– Не может этого быть! – выдохнул старейшина. – Он настоящий! Он вылупляется! Стойте все! Это благословенное дитя, и оно должно само осуществить свой выбор! Не смейте к нему приближаться!
Он, должно быть, применил какую-то магию, потому что у меня возникло впечатление, будто ноги примерзли к полу.
Яйцо рассыпалось на десятки чешуек. Они падали на золото, будто огромные хлопья снега. Угасло пламя, прежде служившее обогревом для маленького дракончика, и теперь удавалось без труда рассмотреть, как он пробивал себе дорогу наверх, тыкаясь мордочкой и лапами в места, где уже почти пропала чешуя.
Ириана дернулась в направлении драконьего яйца, но Арин решительно преградил ей дорогу.
– Стой и жди. Или ты забыла о правилах?
– Но это мой ребенок! – возмутилась Ириана.
– Был бы твой – сидела бы и высиживала его сама, – Арин был непреклонен.
– Я королева! Я имею право!
Седовласый старейшина, тот самый, что был серебристым драконом, поймал королеву за руку. Он так крепко вцепился пальцами в её плечо, что Ириана от неожиданности аж отшатнулась назад и зашипела от боли и раздражения.
– Пустите! – потребовала она. – Я хочу к нему!
– Ты к нему не пойдешь, – мужчина был решителен донельзя. – Останешься стоять здесь и будешь ждать, пока ребенок сам не сделает свой выбор. Ты не высиживала его. Если б ты провела с ним эти годы, он бы сейчас вылуплялся при тебе. Но ты созвала совет после того, как годами не была со своим ребенком. Ритуал должен пройти теперь максимально независимо, Ириана. Альдо не скрыл от нас дитя. Стой и жди.
Ириана бросила на него ненавидящий взгляд, но подчинилась. Теперь она не сводила жадного взгляда с яйца.
Сквозь плотную оболочку пробилась первая лапка. Все мы невольно подались вперед. Я видела, как Альдо хочется броситься к малышу и помочь ему выбраться из чешуи, но придержала его за руку.
– Он справится, – прошептала я, – он сильный. Слышишь? Он же разговаривал с нами. Разве он не справится с каким-то чешуйчатым яйцом?
Что ж, дракончик действительно преуспевал. Крохотная лапка, покрытая мелкой синей чешуей, расширяла дыру, и вот, наконец-то на свет показалась мордочка.
Дракончик оказался невероятно хорош собой – и был гораздо мельче, чем можно предположить по размерам яйца. Чтобы выбраться через пробитую слишком высоко дыру, ему пришлось подтянуться на лапках, и малыш наконец-то выбрался наружу.
Он не походил на новорожденного, по крайней мере, в том понимании, что привыкла я. Не казался ни слепым, ни слабым. Сформированный, покрытый плотной чешуей, с заметным драконьим гребнем и крупными крыльями, которые он тут же поспешил расправить, но так и не взлетел, очевидно, побоялся. Мне когда-то доводилось наблюдать за рождением котят, и они, появляясь на свет, были совсем беспомощными. Но только не этот малыш. Если б я представляла его человеком, то, наверное, видела бы малыша трех-четырех лет отроду. Неудивительно, Альдо ведь говорил, что яйцо много лет лежало в тепле сокровищницы! Так что мальчик – а в том, что дракон мужского пола, я почему-то не сомневалась, – вполне мог ходить, видеть и разговаривать, хотя, разумеется, нуждался в родителях.
И в самом деле, дракончик заозирался. Бегло скользнул взглядом по нас с Альдо, потом по Арину, а в самом конце – по сгрудившимся старейшинам, что упорно сдерживали Ириану.
На несколько секунд мордочка малыша приобрела задумчивое выражение. Но это длилось недолго. Он вдруг просиял и послал радостный ментальный сигнал:
«Мама!»
Ириана расплылась в торжествующей улыбке. Её самодовольства хватило бы на десять графов Жермонов, а я прежде не встречала человека, который любил бы себя больше, чем этот мерзкий престарелый граф.
Моё же сердце пропустило удар, когда драконья королева, растолкав всех, шагнула к ребенку. В её позе чувствовалась властность. Ириана уже видела себя благословенной основательницей новой драконьей династии.
«Мама!» – повторил малыш...
И отвернулся от Ирианы.
«Мама! Папа!» – воскликнул он, завидев нас с Альдо, подобрал крылья и, шуруя хвостом по мраморному полу, решительно затопал в нашем направлении.
Дракончик был ещё очень неуклюж. Размером с крупного взрослого кота, он был уже вполне сформирован, но из-за долгого сидения в яйце пока плохо ориентировался в пространстве. Тем не менее, цель у малыша была вполне однозначная. Он направлялся к нам.
– Ты идешь не туда! – воскликнула Ириана. – Я твоя мать! Слышишь? Я!
Малыш повернул голову, направляя на женщину удивленный взгляд. Его бирюзово-синяя чешуя сверкнула, переливаясь, как драгоценный камень, от каждого движения, и сам дракончик недоуменно фыркнул.
– Немедленно подойди ко мне! – потребовала Ириана.
Малыш выгнул голову и попытался выпустить из гребня иглы-чешуи.
Королева сделала шаг в направлении дракончика, потом ещё один. И обнаружила, что идет на месте. Вокруг её ног крупными петлями обернулись чужие заклинания.
Арин! Его магия, только не драконья – её использовать он не решился, – а человеческая. Он крепко держал ноги Ирианы и, не собираясь оставаться инкогнито, холодно напомнил:
– Выбор дракончиком родителя и короля, в соответствии с легендой, происходит добровольно. Если ты сейчас попытаешься принудить его силой, я лично брошу тебе вызов. И в этот раз во время битвы я не буду сдерживать яд в железах.
– Что ты можешь! – фыркнула Ириана. – Жалкий мелкий человечишка!
– Зато ядовитый, – равнодушно отозвался Арин. – Но мы можем прямо сейчас выйти на улицу и проверить, кто жалкий, кто мелкий, а кто нарушает правила ритуала.
– Ириана, вернись на место, – потребовал седой старейшина. – Немедленно. Арин совершенно прав. Ты не уважаешь драконьи законы.
Она сжала зубы, но подчинилась. Влияние совета всё-таки было значительным, и Ириана, как и любой другой дракон, не чувствовала в себе сил сражаться с таким количеством драконов, даже если нападать они будут не одновременно, а по очереди.
Малыш же, убедившись в том, что ему больше никто не пытается преградить дорогу, покрутил головой, вновь обнаружил нас с Альдо и решительно продолжил свой путь. Шел он на сей раз гораздо увереннее, уже обретя твердость в лапах.
Не прошло и полминуты, как дракончик преодолел разделявшее нас расстояние.
«Папа! – он ткнулся носом в ногу Альдо. – Мама!» – теперь уже в мою.
Старейшины не препятствовали, не просили отойти от дракончика, и я позволила себе наклонился к нему и осторожно коснуться чешуйчатой головы.
– Значит, мы твои родители? – тихо спросила у него.
Дракончик заурчал.
Альдо опустился перед ним на колени и протянул руки. Малыш воспринял это как сигнал к действию и поспешил к мужчине, забрался ему на руки и довольно уселся на плече. Альдо прижал его к себе и выровнялся, бережно держа дракончика на руках. Тот терся головой мужчине о грудь и выглядел довольным донельзя.