Бюст Сталина в забайкальской скале. Такие кустарные открытки продавали в поездках.
Вряд ли изготовители этой надписи до этого видели еврейские буквы.
«Капитан Черейский телеграфно приказал выходить Манзовке. Полковник Симин».
Командно-диспетчерский пункт — «вышка», на верхнем этаже состоялся исторический диалог маршалов.
КЩ — «каркасно-щелевой».
Дом офицеров Советской армии им. Ворошилова (ДОСА).
Начпрод одного из наших полков после выхода в запас устроился заведовать вокзальным рестораном станции Ворошилов-Уссурийский.
Большинство воздвиженских мальчишек были согласны с этим призывом.
С честью или нет, а приходилось носить.
В магазинах ассортимент был отнюдь не тот, что на картинках из справочника по товароведению.
Девочки тогда еще учились отдельно от мальчиков, но не в Воздвиженке.
Примерно так выглядела моя подружка Марина.
И мы с мамой внесли вклад в укрепление советско-китайской дружбы, но, видно, недостаточный.
В подарок будущим китайским подругам наша делегация везла лучшие советские духи.
Памятник советским летчикам в Чанчуне.
Военный санаторий под Владивостоком
Только я открыл рот, чтобы поинтересоваться числом цилиндров и мощностью двигателя нашего будущего лимузина, мама так на меня посмотрела, что я чуть было язык не прикусил…
Мы так и не накопили…
Мы с дедушкой во дворе на переулке Крылова.
Наше семейство в квартире на Аптекарском переулке еще до отъезда на Дальний Восток.
Дедушка Марк Борисович и бабушка Софья Александровна Симины, а между ними сидит бабушкина сестра Женя.
Так примерно выглядел Ворошилов на маминой вышивке.
Невский проспект в начале шестидесятых. Справа знаменитое ателье «Смерть мужьям».
Справа: На углу Невского и улицы Софьи Перовской. Мой первый «взрослый» галстук был куплен в этом магазине.
Папа после демобилизации.
Свидетельство о смерти моей бабушки, папиной мамы, в блокадном Ленинграде. «Безбелковые отеки» означает «от голода».
Чисто жилым был и наш дом № 3, хотя в конце XIX века в нем помещалось Управление по постройке Средне-Сибирской железной дороги.
Угол Аптекарского и Круглого переулков. В окне слева за дорожным знаком сидела Чуринихина обезьяна.
Марсово поле. Родной Аптекарский — сзади длинного ряда домов.
Аптекарский идет практически параллельно Марсову полю, и на него выходит своим задним фасадом великолепное классическое здание Павловских казарм работы Стасова.
Этот замечательный человек — бонвиван и лихой гусар, талантливый физик-любитель, ориенталист и путешественник по Азии — был близким приятелем Пушкина и пережил его всего на несколько месяцев.
Река Мойка у начала Аптекарского переулка. Голубой автобус ЗИС-16, на заднем плане, ходил года до 55-го по 14-му маршруту.
Квартира-музей Пушкина на Мойке. А на этом спуске к воде папа утопил — злосчастный «люгер».
Одевался Юрка по тогдашней блатной моде: брюки клеш с флотским ремнем, с которого была сточена звездочка, тельняшка, рубашка-ковбойка и кургузое пальтецо, которое он называл бушлатом.
А пока что я учился в 204-й восьмилетней школе в пяти минутах ходьбы от Аптекарского переулка. Школа занимала большое здание, основным фасадом выходившее на улицу Халтурина. В мое время школа имела и второй вход, с набережной Мойки.
Ребята с соседнего двора. Высший шик — морской «краб» на ушанке.
Храм Спаса на Крови, находящийся буквально в трех минутах ходьбы от Аптекарского переулка.
Вот Эрмитаж… Ах, Эрмитаж… В самом слове заключено нечто прекрасное и в высшей степени петербургское.
Такие трамваи ходили и вдоль Марсова поля — на повороте было очень удобно соскакивать с подножки.
По мере того как мы из детей становились подростками, девочки стали привлекать наше внимание…
Эта переведенная с немецкого книжица была единственным источником знаний о взаимоотношениях полов.
Вот и я так же выпускал стенгазету, как юный очкарик на картине Т. Максименко — в окружении девиц.
Постановка «Молодой гвардии». Моя Любка Шевцова была помоложе.
Вот сколько юных гестаповцев мучают молодогвардейца. А мне одному приходилось…
Американский ковбой, финский красногвардеец, советский летчик и агент Коминтерна в одном лице: Вернер Лехтимяки.
Вернер Лехтимяки в 1922 г. На груди — знак об окончании школы морских летчиков в Ораниенбауме.
Вернер, Лили и Эйно Лехтимяки, 1931, США.
Выпускной класс 206‑й ленинградской школы. Мама — крайняя в третьем ряду. Четвертый от нее, в темном свитере, — Эйно Лехтимяки. Их выпускной вечер состоялся 21 июня 1941 г.
Вернер Лехтимяки с братом и сыном у своего самолета в США.
Не тот ли самый портрет Хрущева?..
Бон гребного клуба со станками для обучения гребле. Слева частично видна «галера» — учебный плот.
Я брал свободную одиночку и шел на ней к стрелке Каменного острова, а оттуда углублялся в залив, доходя иногда до Лахты.
Мы во времена моего детства каждое лето снимали дачу частным образом.
Моя мама в Зеленогорске.
Главный пляж всего Финского залива — Золотой, покрытый тонким песочком.
…Я стоял в сторонке и издали наблюдал за контактами между советской и западной цивилизациями: выменивание значков на жвачку — «пурукуми» — идет полным ходом.