– Тише, мама уже идет, – прошептала я, закрыв на секунду глаза и стараясь заткнуть внутренний голос, визжащий: “Ой, мамочки! Там же километр до земли! Мы упадем! Обязательно свалимся! Мы умрем! Инфа сто процентов!”.
Я вжалась спиной в стену, босыми ногами ступая по холодному камню. Шла я как японская гейша миллиметровыми шагами. Уже сделав несколько шагов, я подумала о том, чтобы позвать Бесс. Но Бесс тоже боится высоты! Высоты и пауков. Та, которая бесстрашно раздает звиздюля демонами разного размера, боится до ужаса пауков. При виде крошечного паучка она едва ли не падает в обморок, или тычет пальцем, издавая нечленораздельные звуки, словно на нее смотрит чудовище, готовое вот-вот ее сожрать.
– Тише, все в порядке, – сказала я не то себе, не то дочке.
Зубы стучали, я двигалась в час по чайной ложке, чувствуя, как на каждом шагу костенеют суставы. Ноги стали твердыми, как палки. И почти не сгибались.
– Иду, иду, – шептала я, понимая, что можно было попробовать заклинанием, но тогда я могу попасть в дочь! – Мама уже идет…
“А-а-а-а! Упадем!”, – вдруг качнулся мир, а я остановилась, делая глубокие вдохи. Еще шажок. И еще…. Я почти дошла, не представляя, как буду возвращаться в комнату.
Дракончик барахтался, а я понимала, что до горгульи осталось буквально два метра. Я взяла себя в руки, проглотила слюну и стала идти дальше, отбивая кастаньетами зубов ритм панического страха.
– Я почти… – стонала я, понимая, что заводя ребенка нужно заканчивать курсы суперменов.
Последний шаг был самым трудным. Нужно было оторвать ногу от парапета и шагнуть вперед к постаменту. Расстояние было сантиментов сорок. И если бы я, будь это дело на земле, с легкостью перепрыгнула бы его и даже не заметила. Или перешагнула, не обратив внимания, то сейчас это казалось просто нереальной пропастью.
– Просто переставь ногу! – произнесла я. – Представь, что там просто метр высота. Просто берешь ногу и переставляешь!
Я выдохнула и шагнула. Тело окостенело от страха. Руки тут же стали искать за что хвататься. Равновесие тут же покинуло меня, а ноги превратились в вату.
– Фуфх! – выдохнула я, обнимая горгулью, как родную. Никогда еще я не думала, что эта жуткая рожа с длинным выкаченным из пасти языком и выпучеными глазами покажется мне такой милой.
Я бросилась к Мие, видя, что ее держит какое-то заклинание. Она барахтается в сетях, от которых не может освободиться. Маленький дракончик был не больше котенка, а при виде меня застыл и замер.
– Тише, мама сейчас все сделает, – прошептала я. – Одну минутку! Я дернула заклинание, напряглась, как вдруг оно засветилось.
Я приложила столько магических усилий, чувствуя, как дрожат мои руки, как сотрясается тело. Я рвала нити, которые опутывали дракончика.
– Есть! – выдохнула я, чувствуя себя так, словно у меня резко упало давление. – Дуй в комнату! И прячься!
Мия ловко побежала по карнизу, а мое сердце обрывалось каждый раз, когда я представляла, как она оступается и падает вниз. И вот маленький дракончик с трудом вскарабкался на подоконник, едва ли не став причиной смерти мамы от сердечного приступа, а оттуда помахала рукой Мия. Она высунулась.
– Мама, а ты идешь?
Я только собралась идти, как вдруг поняла, что золотые нити опутывают меня. Это была ловушка!
– Да, да, иду, – прошептала я. – Ты пока прячься…
Я смотрела на свои ноги и руки, а потом вниз. Вот зря я это сделала. Я вцепилась в горгулью, пока воображение рисовало, как она срывается вниз в пропасть.
Прошла минута, другая, третья. Я понимала, что я не могу заставить себя даже шевельнуться лишний раз.
От отчаяния и поддавшись панике, я пискнула: “Помогите!”.
И тишина в ответ.
– Помогите, – прошептала я, чувствуя, как намертво вцепились руки в горгулью.
Прошло минут пятнадцать, а я поймала плечом каплю дождя.
– Что? Еще и дождь? – простонала я, чувствуя, как с неба срываются капли.
Холодные капли меня не жалели, заставляя ежится. Через пару мгновений я почувствовала, как намокла ночная рубашка. Где-то над Академией прогремел гром. Раскат грома был таким страшным, что я вжалась в холодный камень. Мокрые руки замерзли, а рубашка превратилась в сплошной холодный компресс. Заклинание держало меня, а у меня просто не было сил, чтобы его распутать. Магия, она, как бы, не сразу восстанавливается. Но даже если я распутаю его, то идти по мокрому карнизу, от которого задорно отскакивают капли дождя, я бы не рискнула.
Липкие холодные мокрые волосы превратились в шапочку. Зубы стучали от холода, а дождь меня не щадил. Молния вспышкой осветила Академию, заставив меня вздрогнуть. Молнии уже не было, но по телу все еще бежала дрожь.
Прошло минут пять, как вдруг я увидела дрозда. Он подлетел ко мне, внимательно на меня глядя. Он присел на высунутый под капли дождя язык статуи.
Глава 43
– Д-дрозд, милый, – прошептала я, стуча зубами от холода. С крыши уже лило так, что мой парапет превратился в часть красивого водопада. Снова где-то ударила молния, заставив меня дернуться.
Говорила я много и очень страстно. Умоляла снять меня отсюда за ради магии.
Сейчас я напоминала женщину, решившую подождать с рождением ребенка. “Только не в меня!”, – умоляла я, видя, как молния сверкнула совсем близко.
– Приведи и хозяина, – шептала я, видя, как черная птичка внимательно на меня смотрит.
Я подняла глаза, как вдруг увидела скворца, который наблюдал за этой картиной. Он, поймав мой взгляд, тут же взметнулся в воздух и, рассекая капли дождя, полетел прочь.
Дрозд смотрел на меня, а я на него. Всем видом птах показывал, что он вообще не при делах. И просто прилетел сюда, спасаясь от дождя.
Гром гремел, дождь лил стеной, изредка высвечивая округу яркими вспышками молний.
Внезапно сквозь пелену дождя я увидела огромную тень. Сначала я не поняла, что это, но тут же тень уменьшилась, и на парапет без страха шагнул Раамант. Он был зол, хмур и выглядел так, словно утро совсем недоброе.
Я тут же поняла, что лучше бы меня спасал дрозд.
– Отпускай руки, – послышался приказ.
– Не-не могу, – простонала я, не чувствуя намертво вцепившихся в статую рук.
– Отпускай, не бойся, – тон Рааманта немного смягчился. – Давай. Просто разожми пальцы…
– Я их не чувствую, – прошептала я, сплевывая дождик. – Если я разожму, я упаду.
– Не упадешь! – произнес ректор, пока я пыталась доказать пальцам, что ректору можно верить. Но пальцы, видимо, были совершенно иного мнения. И теперь жили сами по себе.
– Я боюсь, – прошептала я, как вдруг увидела что Раамант, который до этого бесстрашно стоял на самом краю пропасти вниз, сделал шаг назад. Дернувшись, я увидела, как вверх взмывает огромный дракон. Он открыл свою пасть и… наступила темнота.
Очнулась я в кабинете ректора, когда стали бить часы. Я сидела в обнимку со статуей и чувствовала, как к телу мерзко прилипло холодное платье.
– Итак, зачем тебя понесло на крышу? – спросил Рааманта, пока я осторожно отпускала горгулью. На ковре сохранились мокрые следы, а значит, что меня принесли совсем недавно.
– Я… Я… лунатила, – прошептала я, не зная какое еще оправдание будет уместным. – А тут как гормыхнуло, и я, проснулась. А я высоты боюсь… Вот и вцепилась в горгулью, спасибо ей, родненькой…
– Не ей, а ему, – послышался голос Рааманта, намекая на некий каменный выступ между задних лап статуи, который я не заметила.
– Ему, – кивнула я.
Раамант вздохнул, потер переносицу и направился в соседнюю комнату. Я же погладила мокрой ладошкой горгулью, как бы благодаря за все.
И тут я вспомнила про записку. Быстро, пока он не видит, я залезла в урну рукой и утащила оттуда несколько смятых бумаг. По любому где-то попадутся его пометки. А я сверю с листочком.
Ректор вышел, открыв дверь спальни настежь. В ней уютно горел и потрескивал огромный камин, а на меня дышало теплом.
Меня грубовато завернули в одеяло, а я чувствовала, как начинаю отогреваться. Раамант повел себя довольно странно. Даже встревоженно.
Он стал расхаживать по кабинету, а потом направился в сторону стеллажей. Несколько книг он пробежал глазами, а потом вынул еще одну. Он бросил несколько взглядов на меня, а я задумалась? Может, она так ухаживает? Может, так флиртуют ректора?
Брови ректора нахмурились, а он стал что-то листать. И снова посмотрел на меня.
“Это он просто пытается скрыть неловкость момента?”, – спросил меня внутренний голос.
“А я знаю?”, – пожала плечами я. – “Мы, между прочим, дрозда со скворцом перепутали! Но я не говорю, что нам пора в лечебницу!”.
Взгляд ректора был загадочным, как взгляд врача, который изучает твои анализы. А тишина, вдруг повисшая в кабинете, еще сильнее этому способствовала.
Глава 44
– Знаете, – произнесла я, чтобы нарушить затянувшуюся паузу, которая меня сильно тревожила. – Я прямо удивлена…
– Чему? – спросил Раамант, что-то высматривая в книге.
– Тому, что вы всегда так спокойны, – заметила я, чувствуя, как во мне начинает играть кокетство. В этот момент мужчины должны разбегаться и прятаться. Потому что я кокетничаю, как молотком по голове бью. А флиртую еще страшнее.
Раамант усмехнулся, бросив на меня мимолетный взгляд
– Когда все бегают, а ректор спокоен, – начал он. – Все перестают бегать и паниковать. А вот если бегать и паниковать начнет ректор…
Красивая бровь поднялась и тут же опустилась.
– А что вы там читаете? – спросила я, глядя на толстенный фолиант.
– Меня кое-что тревожит. Лунатизм – это главный симптом сильного проклятия, – заметил Раамант.
Что? Эм… Я такого не знала. Вот, сколько книг перечитала, ни разу такого не слышала.
Ректор раскрыл книгу и положи ее передо мной. Там была изображена девушка с закрытыми глазами, стоявшая на краю какого-то парапета. Еще шаг и смерть!
– Мне кажется, – заметила я. – Это не проклятье. Ну, были бы еще какие-нибудь симптомы…