– Закройте свой рот! Посмотрите на него! Тоже мне, манна небесная!
Мэделин вскинула руку, тыча в мою сторону слегка подрагивающим от злости указательным пальцем. Одеяло принялось соскальзывать с нее, оголяя весьма привлекательный верх, но ей, в отличие от меня, было не до него.
– Вы бесчувственный, наглый, циничный, порочный…
– Ничего себе, сколько обо мне выводов за два дня знакомства! – Я присвистнул. – Что еще?
– Жулик и вор!
– Это еще почему?
– Притворялись моей сестрой! И украли ее тело!
– Позаимствовал… надеюсь. И вообще, меня не спрашивали, когда его всучили, даже права выбора не дали.
– Мари спасла вас! И что взамен? Она вынуждена скитаться где-то в этом… в вашем распущенном теле!
– Почему это распущенном? – не понял я.
– Потому что вы – развратник!
– Кто сказал?
– Да все говорят!
– Злые языки, – я обезоруживающе улыбнулся, – такие сволочи, скажу вам по секрету. Так и норовят испортить беззащитному юноше репутацию.
– Вы-то юноша? – Мэделин расхохоталась. – У вас уже седина пробивается на висках!
– Это тело вашей сестрицы, – напомнил я, ехидно усмехнувшись, – и седина не удивляет, учитывая, что она с вами под одной крышей росла. Ну а что касается моего собственного тела и его волос – я о стране много думаю, волнуюсь! Тяжела и неказиста участь единственного сына короля.
– Паяц!
– Благодарю! Сколько интересного вы обо мне рассказали! – Терпение лопнуло, а улыбка медленно сползла с губ. Я поднял руки и несколько раз размеренно хлопнул в ладоши.
Мне перестало быть смешно еще на развратнике, и теперь с каждым ее словом, ударявшим по самолюбию плетью, ярость разгоралась внутри все сильнее.
– Продолжайте, милая, воспитанная, утонченная эра Мэделин, – попросил я. – Безукоризненная, безупречная и так тонко чувствующая, что даже нахождение рядом со мной ее угнетает!
– Ваше высочество, – мне показалось, что голос съерры, вновь вставшей передо мной, дрогнул, – она всего лишь неразумное дитя, волнующееся за единственную сестру.
– А я – всего лишь паяц, жулик и вор!
Гнев разрастался, душил изнутри, заставляя клокотать и направляя к цели, огромные карие глаза которой смотрели на меня не мигая. Волны холодного озноба пробегали по телу одна за другой несколько раз, прежде чем я остановился, приглушая вспышку слепого бездумного напора и прислушиваясь к ощущениям.
Так странно! Я даже не сразу понял, почему передернул плечами. Это не злость, а настоящая прохлада! Даже холод. Потомки драконов такого никогда не ощущают. Разве что путешествуя на дальнем севере… Удивительно.
Слегка прикрыв глаза, я пошевелил пальцами, призывая родную стихию. В Мари она также была, однако отзывалась странно. Будто в моем настоящем теле жил прирученный огонь, а в ее – хищник из леса, которого она выкормила с детства и отпустила на волю. Такому вроде и можно довериться, но страшно, что без руки останешься, попытавшись погладить…
– Шиихас-ситаши… – проговорил я, глядя на свою ладонь.
Ее родное пламя оказалось нежно-голубым, что абсолютно не радовало.
– Черт, – сказал вслух, продолжая осторожно шевелить пальцами и наблюдая за танцующим в руке огоньком, – быть не может…
– Что? – моментально отозвалась сестра Марианны, подбегая ближе и мгновенно забыв, что минуту назад мы едва не стали смертельными врагами.
Ее остановила съерра О’Нил, молча покачав головой и уставившись на меня в ожидании ответа.
– Мое родное пламя – красное, – пояснил я. – Горячее, живое.
– Да, – закивала Мэделин, – у сестры оно синее. Хотя раньше тоже было красное. Дома. А здесь посинело. Странно, правда? Это из-за ритуала?
Я нехотя отвел взгляд от огня и посмотрел на Мэделин Айгари, ощущая, как оптимизм медленно переваривается в желудке, превращаясь в очень нехорошее предчувствие. Даже замутило слегка.
– Что не так? – съерра О’Нил смотрела испуганно.
Мэделин рядом с ней даже рот приоткрыла от предвкушения шокирующих новостей. Напугать их своими домыслами? Пожалуй, не стоит – это прерогатива старшего советника, не моя. Тряхнув головой, я сжал ладонь, глядя, как голубые искорки тают в воздухе, и нагло солгал:
– Наверное, съела что-то не то. Или переутомилась сильно.
Гувернантка едва заметно перевела дыхание, а Мэделин разочарованно закатила глаза к потолку. Фыркнув, она быстро поправила на себе одеяло и уточнила:
– Так где вы были, когда Мари в вас… ну…
Вместо ответа я обернулся к двери, уже слыша чужие торопливые шаги.
Еще несколько секунд, и к нам вломился Тин Сикхет. Без стука. Запыхавшийся и напуганный, он выглядел еще болезненнее, чем обычно. А я ведь думал, хуже быть не может.
– Как вы здесь? – с порога спросил рыжий, закрывая за собой и обшаривая шальным взглядом всех по очереди. – Никто не открыл мне, и я решил… Ох, простите! Вломился к вам! Это не похоже на меня! Я и правда решил, что случилось нечто страшное, раз вы…
– Но кое-что действительно случилось, – сказал я, прерывая его самобичевание и переходя к делу.
– Снова? – едва не взвыл парень. – Что теперь?
– А ты как думаешь? – усмехнулся я. – Где Геррард?! Еще не вернулся из… поездки?
– Нет, – удивленно отозвался Тин, – а откуда вы знаете про… и… о нет! Вы же не поменялись? Правда? – Он чуть подался вперед, вытянул шею и позвал скулящим, полным надежды голосом: – Эра Марианна?
Мы трое промолчали в ответ.
– Ее нет? – на всякий случай еще раз спросил рыжий.
Я развел руки в стороны:
– Увы, здесь только я.
– Все плохо, – уныло вздохнул парень, потирая макушку.
– Не будь пессимистом, – попробовал подбодрить его я. – Мы еще живы.
– Старшего советника и принца, вас то есть, вызвал король. Безотлагательно. Как только они вернутся, он требует явиться, дабы выяснить что-то…
– Может, Мари притворится заболевшей? – вклинилась в разговор Мэделин. – А сама сразу сюда…
– Его величеству доложат об их прибытии, – покачал головой рыжий. – Вопрос безотлагательный, им придется идти.
– Жаль, – заключил я в итоге. – Но мы еще можем верить в чудо. Так ведь? Вдруг эра Марианна сможет обмануть моего отца, искусно притворившись мной?
– Все пропало, – прошептала в ответ Мэделин, – вот и наш конец…
Как оказалось позже, девица была весьма недалека от истины.
Тин приходил снова спустя какое-то время и с ходу сообщил, что пришла пора затаиться, а лучше бежать, после чего несколько раз протяжно взвыл, едва не доведя съерру О’Нил до нервного срыва. Пока он пытался найти нужные слова, чтобы объясниться с женщинами, я заметил, как перстень с рубином на его мизинце стремительно теряет цвет, превращаясь в прозрачный. Это было очень-очень плохо и означало лишь одно: кто-то из членов королевской семьи истощил магический резерв и находится на грани.
Данную систему защиты придумал Геррард, как только вступил на пост старшего советника: зачарованный камень был на крови привязан к королевскому роду Буджерсов и расколот на десяток камешков поменьше; в случае болезни или ранений членов семьи они темнели. От пагубного магического воздействия, напротив, светлели. Так просто и весьма действенно, ведь все приближенные в случае беды мгновенно получали знак.
– Вы только не бойтесь, но король… – задыхаясь, лепетал Тин. – Он в бешенстве. Я получил мысленный сигнал от эра Геррарда, он просил предупредить вас. За вами, ваше высочество, могут прийти для беседы. Кажется, им пришлось все рассказать его величеству!
– И сильно его разозлить, – кивнул я, не сводя глаз с перстня на руке парня. – Похоже, Андрис применил право воздействия.
Рыжий глянул на кольцо и совсем обессилел. Нащупав стену, он прижался к ней спиной и попросил:
– Отпустите меня назад, в трущобы. Я недостоин такой участи… тьфу… то есть чести – служить короне!
Я поморщился: и что только Андрис нашел в этом слабохарактерном нытике? Да, одаренный, но там проблем в голове больше, чем положительных моментов. Насколько знаю, парень жутко боится спать без света, впадает в панику, когда на него повышают голос, и постоянно находится в состоянии вялой меланхолии. А еще он неряшлив и вечно забывает всюду мелкие карамельки в разноцветных обертках, кои поедает в неограниченных количествах…
– Что же теперь будет? – обеспокоенно спросила Мэделин Айгари, прижимая ладони к пылающим щекам. Посмотрев на меня, она растерянно пробормотала: – Поверит ли его величество в оборот и в то, что Мари не хотела ничего подобного?
– Бедная девочка! – присоединилась к стенаниям съерра.
– Так! Отставить истерику! – рявкнул я голосом девицы Марианны и сам удивился, как проникновенно получилось. – Тин, вернись к Андрису и будь рядом. В случае чего приходи за мной, я буду готов к аудиенции, если она понадобится. И не дрожи так! От вида твоего недомогания даже мне плохо становится.
И я не шутил.
Меня снова начало трясти, и непривычный холод сковал по рукам и ногам. Съерра О’Нил, первой заметив недомогание, бросилась ко мне, придерживая за плечи.
– Да у вас ледяные руки! – посетовала она, помогая дойти до постели. – Разве может маг огня мерзнуть? Вы ведь все знаете о своей стихии, вы должны понимать. Умоляю, скажите нам…
Я ничего не отвечал, молча приняв ее помощь и укутавшись в одеяло по самые глаза. А при следующей попытке задать вопрос одарил столь красноречивым взглядом, что она отпрянула и трижды извинилась. Мне было интересно находиться среди этих женщин, участвовать в их перепалках и чувствовать себя в некотором роде одним из них. Такой странный опыт позволял на время забыть о проблемах, но только проблемы не забыли про меня.
Огонь в теле Марианны угасал. Ее магия уходила, забирая с собой огромное количество сил, и происходило это стремительно. И, кажется, дело было в проведенном надо мной ритуале. Как следствие – девушка могла умереть. Вот такие нехитрые выводы я сделал про себя, думая максимально «громко». Этого хватило, чтобы Тин услышал, кивнул и наконец ушел за Андрисом.