– Не знаю, – сонно отозвалась я. – Пусть проверяют, нам-то что?
– Нам-то что?! А это как раз еще одна новость! В замок уже приехали чистильщики!
Мэделин перевела дыхание, позволяя и мне переварить новости.
– В замке чистильщики? – переспросила я.
– Да! Пока что они допрашивают прислугу, но завтра начнут осмотр остальных. Я полагаю, это неспроста, Мари! Проверки такого рода просто так не назначают.
Я нахмурилась и кивнула.
– Должно быть, все заняты поиском того, кто предал корону Флоириша.
– Вот-вот! – жарко продолжила сестра. – И я очень переживаю, чем обернется эта проверка. Все-таки твой огонь стал очень странно себя вести…
– Король в курсе случившегося, – шепнула я. – Неприятностей быть не должно.
– Очень надеюсь на это, – согласилась Мэди. – К тому же они ищут скрытый дар, а не то, что уже имелось раньше. Но есть и другие новости! Папа прислал нам украшения в качестве поздравления с днем рождения. Жемчуг. Краси-и-ивый! Это значит…
– Он почти уже не злится на меня, – обрадовалась я.
– Точно! И скоро нам можно будет вернуться домой. Лишь бы только мужчины быстрее разобрались с обменами. Забудем это место как страшный сон, Мари!
Я промолчала. Подумав, уточнила:
– Эр Геррард или Тин не появлялись?
– А что? – сразу насупилась сестра.
– Просто хочу знать… может, они что-то выяснили и можно больше ничего не опасаться?
На самом деле мне было интересно не только это, но и – что намного важней – интересовался ли советник моим самочувствием. Такая глупость, но отчего-то казалось, что знать ее необходимо. Просто для себя, в качестве маленькой прихоти.
Мне хотелось нравиться советнику и не хотелось одновременно.
Потому что я по-прежнему оставалась девушкой-неприятностью…
– Приходил этот рыжий, – бурчливо ответила Мэделин, – спрашивал, как ты себя чувствуешь, и принес микстуру от эра Геррарда. Она должна поддерживать в тебе силу и успокаивать. Съерра приготовила тебе первую порцию, велела ждать пробуждения и напоить. Советник велел принимать три раза в день до еды и ни о чем не волноваться. Как же! Ха! Попробуй тут не волноваться, когда тебя то и дело перекидывает из своего родного тела в наглую дородную мужскую тушу!
Я удивленно уставилась на сестру.
– Значит, тушу? – переспросила с усмешкой.
– Да!
– Наглую?
– Угу, просто ужас.
– Никогда не видела, чтоб тебя настолько кто-то волновал.
– Что?!
– То есть раздражал, – поправилась я.
– Еще бы, раньше я таких напыщенных самовлюбленных гадов и не встречала, – пылко отозвалась Мэди. – Ладно, хватит говорить о принце, он этого не заслуживает! Лучше вставай. Сможешь? Съерра велела мне помочь тебе с одеждой и выходить ужинать в гостиной, а позже прогуляться в саду перед сном. Она очень волнуется.
– А где сама Дарлин?
– На допросе у чистильщиков, – Мэди грустно вздохнула. – Она так переживала, бедняжка. Общаться с магами-отшельниками – то еще удовольствие.
– Что ж, ей, как и нам, нечего скрывать, – попыталась подбодрить сестру я. – Помоги мне надеть сиреневое платье.
– Сиреневое? Из той древней коллекции, что давно никто не носит? – опешила Мэделин. – Мне казалось, ты носишь его исключительно дома, настолько у него непритязательный вид…
– Да, сегодня у меня тоска по дому, – бессовестно солгала я, стараясь ничем не выдать себя, – кроме того, красоваться здесь не перед кем.
– Ох, вот это правда! – Сестра закатила глаза. – Одни мужланы вокруг! Сейчас принесу одежду.
Пока она не вернулась, я убедила себя в том, что поступаю верно: хватит мечтать о любви и прочих глупостях. Пусть Ян станет последней жертвой, павшей от моего проклятья… Геррарду мне хотелось понравиться, как никому другому, и именно поэтому я решила действовать вопреки чувствам – стараться не встречаться с ним и не привлекать его внимание, насколько это возможно.
Ужин нам принес лакей и, выставив блюда на стол, покинул гостиную, пообещав вскоре вернуться за посудой. Прислуги из-за допросов катастрофически не хватало, а потому следующий час я провела наедине с Мэделин. Как ни удивительно, мы с сестрой не ругались и не пытались задеть чувства друг друга. Обсуждая рядовые новости, Мэделин упомянула, что в том же свежем номере «Кронсбургских ведомостей» сообщили невероятное: компания «Дритти», несколько лет подряд заявлявшая, что вот-вот выпустит в свет свое опережающее время изобретение – мультилет, внезапно так и сделала! И, что самое удивительное, воздушное судно, названное ими «Принцесса Полли», взлетело, совершив плановый полет, приземлившись в оговоренной заранее точке города. На борту «Принцессы» в это время было шесть пассажиров, все были счастливы и дали интервью по прилете, их обещали напечатать в следующем номере!
– Акции этой компании так возросли! – восхищалась Мэделин. – Ты даже не представляешь. В один миг их обладатели стали богачами!
– А меня восхищает то, как эти люди решились на полет! Сколько же в них было веры в собственное детище. – Помолчав, я добавила: – Если бы мне родиться мужчиной, можно было бы отправляться в путешествия, смотреть мир и не считать себя в двадцать один год ущербной оттого, что никто на меня не покусился.
– Тут ты права, – согласилась Мэди, – наш мир подчинен мужчинам. А знаешь, как только разберетесь с этой формулой рун, способной менять тела, дай мне в нее поглядеть. Просто так, на всякий случай…
Мы переглянулись с сестрой и рассмеялись, представляя каждая по-своему, как менялись бы местами то с одним, то с другим мужчиной…
Так, обсуждая открытия, свершения и несбыточные мечты, мы закончили с ужином, когда в комнату вошла бледная съерра О’Нил.
– Что случилось? – испуганно спросила я. Сколько себя помнила, не видела эту женщину в таком виде.
Растерянная, с бегающим взглядом, она слегка приоткрыла рот, чтобы ответить, но тут же его закрыла и обернулась на дверь – проверить, плотно ли притворила ту за собой.
– Съерра О’Нил, – Мэделин тоже поднялась, – что с вами?
– Ох, девочки, это так странно… – выдала наша гувернантка, утирая лоб тыльной стороной ладони. – Дайте-ка мне воды.
Мы обе побежали к графину. Мэделин успела первой, потому я подала ей пустой стакан и, подождав, пока она его наполнит, отправилась поить Дарлин.
– Присядьте, – попросила ее, указывая на софу. Придерживая женщину за локоть, помогла ей опуститься на сиденье и только потом подала воду. Дарлин жадно припала к стакану, осушив тот до дна, и снова нас озадачила.
– Чего они от меня хотят? – спросила она. – Не понимаю. Что ему нужно?
– Кому? – Мэделин села прямо на пол рядом с ногами съерры. – Королю? Принцу? Советнику? Расскажите же, что приключилось.
– Ой, – она отмахнулась, отведя взгляд к окну, и нерешительно сообщила: – Пустяки!
Я озадаченно уставилась на сестру. Та сделала большие глаза и кивнула на гувернантку, мол, давай теперь ты спроси.
Кивнув, я грустно вздохнула и проговорила едва слышно:
– Как же волнительно за вас, дорогая съерра. От непонимания, чем вам помочь, кружится голова.
– Ах, бедняжка моя! – всполошилась гувернантка и сразу уступила мне место, насильно усадив на софу. – Ты хоть ела, Марианна? Несчастное дитя!
Мэделин, все так же сидящая позади, осуждающе покачала головой и закатила глаза к потолку. Я пожала плечами: никогда не умела лукавить или что-то выпытывать, и вот чуть не довела Дарлин до нервного срыва.
– Простите, съерра, – прошептала, погладив ее по руке, – со мной все прекрасно. Просто мы с Мэди и правда очень волнуемся, ведь вы выглядите так непохоже на себя прежнюю. Будто вас… пытали!
Я прикусила губу, обдумывая, не перегнула ли палку снова. Мэделин в этот раз решила меня поддержать: поднявшись с пола, она приобняла съерру и попросила:
– Не злитесь на нас, съеррочка. Разве мы виноваты в том, что привязаны к вам и переживаем?
Гувернантка, посмотрев на нее немного удивленно, перевела такой же взгляд на меня, вздохнула и… разразилась тирадой, полной непонимания и внутренних переживаний.
– Да лучше бы меня пытали! – начала она, выбираясь из объятий Мэди и принимаясь ходить по комнате, размахивая руками. – Сначала все было вполне терпимо! Вызвали, как положено. Трое. Привел их сам старший советник, о чем-то предварительно поговорив. После – допросили с ментальным вмешательством, с пристрастием. О том, о сем. Мне, как уже говорила, скрывать нечего! Я им как на духу поведала и о своем даре, и о том, как зрение восстанавливала, и о смене цвета глаз… Почему работаю у вашей семьи, как к вам отношусь, не мечтаю ли о большем? Не считаю ли себя недооцененной? Все это приемлемые вопросы, и им есть объяснение. Понимаете? Ну искали они мотив для предательства и тому подобное – ладно! А потом вроде закончили, но один мужчина остался. Темноволосый такой, импозантный, серьезный…
– Где остался? – вклинилась Мэделин в рассказ.
– В помещении для допроса, – ответила съерра. – Каждого опрашивают отдельно в небольших комнатах западного крыла.
– А зачем он остался? – теперь уже не выдержала я.
– Вот в том-то и дело! – Съерра вздернула указательный палец и погрозила им входной двери: – Этот мужчина что-то замышлял! Но я поняла это не сразу. Он попросил меня задержаться, а остальные вышли.
– Это был чистильщик? – шепотом спросила Мэди, снова перебивая съерру.
– Ну конечно! – вспылила она. – Все они – чистильщики. Лучшие менталисты, проявившие себя блестяще и нанятые Обителью для надзора за соблюдением законов Флоириша. И вот этот Оруэлл…
– Оруэлл? – Я округлила глаза. – Вы зовете его по имени?
Съерра остановилась посреди комнаты, по которой ходила туда-сюда, посмотрела на меня и вдруг… покраснела. Не сильно, но заметно!
Мэделин, в это время пытавшаяся глубоко вздохнуть, закашлялась, подавившись воздухом и собственным смешком.
Дарлин бросила в нее осуждающий взгляд, призванный обнаружить и вытащить на свет совесть воспитанницы, но не попала…