Сразу пришла легкая волна раздражения оттого, что тело было не моим. Хотелось прикоснуться к ней собственными пальцами, понять, какова эта кожа на ощупь. Увидеть выражение ее лица, когда это случится. Услышать тихий вздох, что обязательно сорвется с ее губ, стоит мне сказать откровенный комплимент, обличающий мое к ней отношение…
– Не подходите ближе, – предупредила Мэделин, выставив вперед руку.
Я улыбнулся ей, посмотрел на длинные красивые пальцы и четко осознал: пока не почувствую их на своих плечах, впивающимися в кожу в порыве страсти, не успокоюсь.
Эта девушка должна стать моей. Непременно. Безоговорочно.
– Вы странно ведете себя. – Мэделин отступила на шаг. – Я позову съерру О’Нил, мне не нравится то, что я вижу.
– А мне очень нравится. Я, знаете ли, кажется, скучал по вам, эра Айгари. Кроме того, меня терзает одна деталь. Просто спать не могу, пока не проясним ее.
– Чего вы хотите?
– Видеть то самое сердечко, о котором вы столько рассказывали. – Я изобразил руками сердце и оскалился, поясняя: – Мне пришлось самому представлять, где оно и как выглядит. Это так… распаляет мое любопытство! Теперь я безумно скучаю по… где там это родимое пятно?
Дверь отворилась. Съерра О’Нил в полном облачении вошла в комнату, не дав нам с Мэделин договорить. И я уже хотел попросить гувернантку оставить нас, когда тьма заволокла все вокруг.
Пришлось закрыть глаза и мотнуть головой. А открыв их, я увидел Андриса, рассматривающего меня с самым хмурым видом.
Поведя руками, он установил полог тишины, после чего спросил, едва шевеля губами:
– Макс?
Я кивнул и быстро обернулся. Отец все так же сидел в кресле, не замечая перемен. Снова взглянув на Андриса, сделал вывод:
– Значит, слова из книги работают. И ты сможешь провести обратный ритуал?
– Да. Чем раньше, тем лучше, – подтвердил советник, не скрывая беспокойства в голосе. – Но нужно понять значение еще одной руны. Вернись к чтению манускриптов, выписывай все, что покажется значимым.
Я удержал Андриса за плечо и уточнил:
– Ты проверил ее? Когда она была здесь.
– Поверхностно, – ответил он и, помешкав, закончил: – Ее магия почти пропала. Еще несколько обращений, и состояние станет необратимым.
От старшего советника веяло холодом, а говорил он отстраненно, будто уйдя мыслями куда-то далеко.
– Удвой дозировку капель, – посоветовал я, возвращая его внимание. – А лучше поставь блок на негативные мысли. Девушка не должна пострадать.
Андрис взглянул на меня несколько удивленно.
– Ты волнуешься за Марианну Айгари? – спросил он. – С чего бы это?
– Не такая уж я черствая сволочь, как все думают, – сообщил я. – И потом, нам ни к чему неприятности от ее отца.
Старший советник какое-то время пристально смотрел на меня, обдумывая что-то, взвешивая и решаясь, а после кивнул собственным мыслям, объявляя:
– Мне необходимо навестить девушку. Хочу убедиться, что она вне опасности.
– Передавай привет, – хмыкнул я. – Особенно ее сестрице.
Андрис снял полог тишины и, повторив слова о том, что считает необходимым навестить эру Айгари, ушел, оставив нас с отцом вдвоем.
Проследив за старшим советником взглядом, я как ни в чем не бывало вернулся на свое кресло. Взяв со стола бумаги и собираясь приняться за работу, я на миг улыбнулся, вспомнив покрасневшее от смущения лицо Мэделин Айгари. В тот же момент свет от свечи, зависшей в воздухе надо мной, пропал.
– Хорошо провел время? – спросил отец, встав рядом. – Это ведь был новый обмен?
Я не ответил.
– Андрису удалось быстро вернуть девчонку на место, – продолжил он. – Значит, мы на верном пути.
Пришлось кивнуть.
– Что ж, тем лучше.
Он сделал вид, что собрался уйти, но замер, будто о чем-то вспомнив. Старый прием. Раздражающий. Я внутренне подобрался, перед тем как услышал:
– Кстати, надеюсь твоя ненормальная улыбка не связана с одной из сестриц Айгари? Потому что мы оба знаем, на чем тебе нужно сосредоточиться в первую очередь и с кем предстоит обручиться в ближайшее время. После брака придется забыть об изменах. Хотя бы на время. Таково мое слово.
На этот раз ответа он не ждал. Поправил халат и отправился в смежную комнату, громко позвав личного слугу.
Я же вернулся к бумагам.
Вот только стоило развернуть их и прочесть первую строчку на древнем языке, как воображение снова «порадовало» воспоминанием, в котором эра Мэделин зло сверкнула глазами.
– Наваждение какое-то, – раздраженно проговорил я. Тряхнув головой, приказал себе заниматься рунами и подманил ближе сразу несколько магических свечей. – С этим разберемся, а там видно будет, что там с браком…
Новый день принес с собой непрошеное ощущение тревоги.
Я даже глаз открыть не успела, но уже поняла каким-то внутренним чутьем: ждать от судьбы хорошего не стоит. И даже лекарство старшего советника не принесло душе умиротворения…
Позже, когда мы с сестрой переоделись к завтраку и прогулке в саду, уже покидая покои, я вдруг переступила порог и замерла, прижав руку к груди, в которой бешено билось испуганное сердце.
– Мари? – обратилась ко мне сестра. – Что не так?
Я покачала головой, не в силах подобрать слов. Обернувшись, взглянула на гостиную и вдруг поняла, что вижу ее в последний раз. Не предположила, а именно поняла. Так странно, пугающе четко и в то же время смиренно.
Будто так должно было случиться, и все.
– Эра Марианна? – Теперь уже Дарлин оказалась рядом. – Вы хотите остаться и отдохнуть?
«Да!» – закричал внутренний голос.
– Нет, – ответила я неуверенно, понимая, что весомых аргументов бояться у меня нет, а идти на поводу у страхов – то еще наслаждение. Так можно замкнуться в себе, запереться в маленькой комнатке, боясь высунуть нос наружу, туда, где бурлит-кипит жизнь.
Нет уж, сдаваться в плен пустым волнениям и надуманным беспокойствам я не собиралась.
– Тогда, быть может, пойдем? – усмехнулась сестра. Стоя немного поодаль, она нетерпеливо постукивала каблуком.
– Конечно. – Кивнув, я опустила руку, сжав пальцы в кулак, и вышла в коридор, прислушиваясь к собственным впечатлениям.
Страх не ушел. Он сжался в тугой комок, готовый вот-вот распрямиться пружиной. Мурашки пробежались по спине, вызвав желание передернуть плечами от неприятного холодка.
– Не будем медлить, – излишне бодро сказала я.
– Хм. – Мэделин покачала головой, схватив меня за запястье. Ее глаза выдавали беспокойство, когда она проговорила, косясь в конец коридора: – Представляете, такая глупость у меня в голове, вы не поверите. Будто… мы не одни. Ох, понимаю, как это звучит. Должно быть, все дело в том, что видела ночью кошмар, и в нем все было точь-в-точь как сейчас, но только темнее. Никого не видно, но мы вот так же стояли в коридоре, а Мари медлила с уходом. Даже запах горящего воска в носу был такой же. Привидится же.
Запах воска…
Я принюхалась, и дрожь все-таки прошлась по телу. Как точно сказано! Откуда-то из подсознания возник образ короткой свечи, можно сказать огарка, что задули женские губы, накрашенные яркой красной помадой. Дуновение ветерка коснулось моего лица и волос, а огонь сменился тлеющим фитильком с белесой дымкой, тревожно расползающейся вокруг.
«Погасло пламя, – промолвил нежный голос прямо в моих ушах, – развеется дым, и останется ничто, пустота. Прощайте, Марианна, ничего личного…»
Слова были произнесены настолько четко, будто женщина, говорящая их, стояла близко ко мне, и при желании я могла рассмотреть, как шевелятся алые губы, как они растягиваются в красивой улыбке, означающей мой скорый конец…
Я распахнула шире глаза, резко вскинула левую руку, прогоняя наваждение, и… успела коснуться чего-то скользкого, прохладного. Вскрикнув, закрыла рот повлажневшей вмиг ладонью, продолжая смотреть в место, где, кажется, кто-то был… Или это лишь мое больное воображение?
– Да что с вами? – спросила ничего не понимающая Дарлин О’Нил. Она встала прямо передо мной, заставив взглянуть ей в глаза. – Объясните мне! Марианна, не бойся. Я не стану тебя высмеивать, обещаю, что бы там ни было. Пусть даже полнейшая чепуха.
Я все еще раздумывала, стоит ли съерре знать о мороке в моей голове, когда Мэделин развеяла все сомнения.
– Разве вы не чувствуете? – вопросом ответила сестра, и я заметила, что она побледнела. – Колебания ветра… Кто-то был здесь сейчас. Кроме нас. Но ушел незамеченным. Старший советник? Или Тин?
Тишина была нам ответом.
– Вы меня пугаете, – пожаловалась гувернантка, хватаясь за виски. – Предлагаю вернуться в гостиную и попросить эра Геррарда навестить нас. Как можно быстрее.
– Поздно, – прошептала я. – Она и правда была здесь.
– Она? – переспросила сестра.
– Женщина. В атласном платье или плаще…
– Ты коснулась ее? – догадалась Мэди. – Успела узнать что-то еще?
Я неуверенно пожала плечами, затем кивнула:
– Кажется, да. Мне привиделись красные губы, такие яркие, вульгарные. И еще она проговорила заклинание…
Вспоминая услышанные слова, я почувствовала легкий опустошающий холодок внутри, чего не было уже несколько дней. Испуганно посмотрев на гувернантку, недоверчиво хмурящую брови, я попросила:
– Съерра О’Нил, мне и правда не помешало бы увидеть старшего советника. И чем скорее, тем лучше. Кажется… мою магию отняли заклинанием с отсроченным действием.
На лицах сестры и гувернантки сменилось несколько выражений: ужас, неверие, отрицание и снова ужас, – пока Мэделин не заключила:
– Этого не может быть, Мари. За такое полагается смертная казнь с прилюдным применением пыток. Никто не стал бы…
Я поежилась, обхватила плечи руками и вздохнула. Горло запершило, и я хрипло закашлялась, чувствуя, как начинает кружиться голова от слабости.
– Твои губы, – прошептала съерра О’Нил, – они посинели.
– Не может быть, – упрямо повторила сестра.