Давление в камере выровнялось. Рэмси открыл затвор наружного люка, распахнул его и зафиксировал в открытом положении. В случае необходимости они смогли бы разблокировать его изнутри, из шлюзовой камеры, тем самым сберегая драгоценное время. Он снял со стены фонарик и, взмахнув руками, выплыл в открытый люк. И тут же на него нахлынуло щемящее чувство одиночества. Здесь, где враги могли услышать сигналы, внутренняя связь не работала.
В луче света показался страховочный трос Гарсии, змеясь, он исчезал в темноте. Рэмси прикрепил к нему карабин костюма и поплыл вдоль троса. Вода походила на чернила, в которых терялся неяркий свет фонаря. Впереди и немного выше его показался величественный корпус личинки. Наконец ему удалось отчетливо разглядеть ее: причудливая форма баржи вызывала странное ощущение. Трос шел мимо пластиковой стены, потом поворачивал кверху и исчезал за наружной выпуклостью клапана.
Рэмси дернул за него. Отклика не последовало. Тогда он подплыл поближе к клапану. Трос был привязан морским узлом к выступу и исчезал в небольшом отверстии в поверхности личинки.
Блок управления сужающимся клапаном был испорчен. Рэмси развязал узел и снова дернул за трос. Схватившись за выступ, он надавил на клапан и, когда тот подался внутрь, повернул его.
Наружу хлынул поток нефти, расползаясь все шире вокруг страховочного троса по мере того, как расширялось отверстие. Нефть черным дымом стала подниматься к поверхности, оставляя за собой черные следы. Луч фонаря Рэмси выхватил темную тень, ползущую на его свет. Рэмси закрыл клапан и потянулся к ней. Рука коснулась его плеча, проскальзывая по костюму: один раз, другой, третий.
Все в порядке.
Гарсия и Рэмси повернули назад и поплыли вдоль страховочного троса. Впереди из открытого люка в темноту лился свет, и они двинулись по направлению к нему. Пока Гарсия заходил в люк, Рэмси отцепил страховочный трос и свернул его кольцом, нажал на кнопку, и шлюзовая камера начала заполняться сжатым воздухом. Рэмси повернулся к Гарсии.
— У вас все в порядке? — раздался в наушниках внутренней связи голос Спарроу.
— По-видимому, да, — ответил Рэмси.
— Джо получил двадцатипятиминутную передозировку, — сообщил Спарроу.
Рэмси взглянул на маслянистые разводы, оставшиеся повсюду, когда последние капли воды с урчанием покинули камеру. Он включил дезинфицирующий и очищающий душ и почувствовал, как тяжелые струи воды с глухим стуком барабанят по костюму, смывая нефть. Грязная вода исчезала в сливном отверстии.
— Готово, Джо, — сказал он.
Гарсия не отреагировал.
— Ну же, Джо, пойдем.
Никакой реакции.
— С ним что-то случилось, командир.
Ответа не последовало.
Рэмси жестом показал на люк.
Кивнув, Гарсия отступил в сторону. Рэмси открыл засов. Дверца люка откинулась — снаружи кто-то помогал, и Рэмси нос к носу столкнулся со Спарроу. Спарроу показал на горло.
Рэмси мгновенно догадался о причине молчания: переключатель микрофона был в выключенном состоянии. Рэмси нащупал его, и наушники взревели голосом Спарроу.
— …несомненно, отправишься в изолятор, Джо.
— Сильной струей сбило переключатель, — пояснил Рэмси.
— Ты должен был обратить на это внимание, — проворчал Спарроу. — Выходи отсюда.
Рэмси вышел из шлюзовой камеры вслед за Гарсией, помог Спарроу снять с офицера-механика защитный костюм. Командир помог Гарсии подняться по трапу, стянул с него ласты. Чуть в стороне Рэмси стягивал с себя шлем.
— Устал, — произнес Гарсия. — Но я знал, что кто-нибудь приплывет за мной. Не могли же бросить меня на произвол судьбы, — он спустился с верхней площадки трапа и пошел вниз по ступенькам.
Рэмси стянул с себя костюм, положил оба костюма на место и тоже отправился вниз по ступенькам. Гарсия и Спарроу скрылись за дверью центрального поста. К тому времени, как туда зашел Рэмси, двигатели уже были запущены.
Боннетт стоял за штурвалом, такой одинокий в густой сети управляющих приборов, рычагов и шкал.
— Вставай за пульт и помоги мне найти то течение, — не поворачиваясь произнес он.
Рэмси встал на свое место, проверил показания наружных термометров. Внезапно его внимание привлек счетчик радиации.
— Кто отключил сигнал тревоги? — спросил он.
— Командир. Но он внимательно следил за показаниями.
— Мы попали в эту зону?
— Нет. Вы задраили люк прежде, чем показания счетчика поползли резко вверх.
Вздрогнув, Рэмси взглянул на шкалу: 42 000 миллирентген.
— Почти смертельный уровень. Интересно, а что было бы, если бы мы не шли в рассеивающем течении?
— Где это холодное течение? — спросил Боннетт.
Рэмси включил коротковолновый импульс, проверил обратный сигнал.
— Около двух градусов по правому борту.
— Черт, как здесь солоно, — сказал Боннетт.
— Все, попали, — заключил Рэмси. — Радиационный фон понизился.
Счетчик статического давления показывал 262 фунта на квадратный дюйм.
Палуба «Тарана» все еще кренилась.
— Мы внутри течения, — повторил Рэмси. — Давай выровняем судно.
— Баржа всплывает, — стиснув зубы, произнес Боннетт и, нажав кнопку нагрудного микрофона, произнес: — Командир, баржа всплывает.
— На какой мы глубине? — раздался голос Спарроу.
— Мы в термальном течении, глубина примерно 600 футов.
— Поворачивай на запад, курс 260 градусов.
— А если мы выйдем из течения?
— Увидишь, что не выйдем.
— Как Джо? — спросил Рэмси.
— В дырках от уколов, — ответил Спарроу.
Боннетт повернул штурвал, приподнял носовые горизонтальные рули, а потом опустил их, стабилизировав положение лодки. Палуба накренилась вперед примерно на три градуса.
— Лодке очень хочется обхитрить нас, — сказал Рэмси.
— Интересно, а почему эта чертова нефть не нормальное тяжелое вещество, например, как свинец? — поинтересовался Боннетт. Изменив положение кормовых рулей и подстроив носовые, он взглянул на гидродинамический лаг. — Из-за баржи наша скорость вдвое ниже, чем обычно.
Через люк в отсек центрального поста проскользнул Спарроу, проверил положение кормовых рулей, пробежался взглядом по приборам пульта управления.
Внезапно Рэмси понял, что одного беглого взгляда командиру хватило, чтобы ознакомиться со всеми составляющими жизни подводного судна.
«Он — часть этой машины», — подумал Рэмси.
— Баржа идет, заваливаясь на корму, — сказал Боннетт. — Мы потеряли носовой балласт. Единственное, что нам сейчас нужно, — это немного нерадиоактивного придонного ила для пополнения балласта.
Рэмси взглянул на экран ультразвукового монитора. Красная точка, указывающая их местоположение, мерцала к северу от зараженных рифов Шотландии, держа курс на Ньюфаундленд.
— Чуть правее нашего курса возвышается подводная гора с названием Ольга, — произнес он. — Вполне вероятно, что ее восточный склон омывают незараженные течения, и…
— Возможно, что они еще горячее, чем сердечник нашего замедлителя, — перебил его Спарроу. — Но это шанс: именно поэтому мы и изменили курс.
— Командир, наружный радиационный фон повысился на несколько делений шкалы. Течение уже диаметра лодки.
— Так держать, — приказал Спарроу. — Корпус баржи получил почти предельную дозу радиации. В любом случае придется выполнять дезинфекцию. Теперь у нас одна цель: доставить нефть домой в целости и сохранности.
— Но она будет радиоактивной, — заметил Боннетт.
— Она нужна далее такая, — напомнил ему Рэмси.
— Насущная проблема заключается в том, как собрать со дна балласт в ситуации, когда мы не можем лечь на дно. Думаю, придется пожертвовать одной из рыбок, — произнес Спарроу и повернулся к Рэмси.
— Джонни, ты чувствуешь в себе достаточно сил, чтобы подцепить кишку балластного насоса одной из наших рыбок типа Con-5 и опустить на дно?
Рэмси вспомнил учителя Рида на занятиях на торпедной базе в Бока Ратон. Похлопывая рукой по гладкой агатовой поверхности тонкой торпеды, он говорил: «Перед вами Con-5. Эти выпуклости на носу — не что иное, как радары и телевизионные камеры. Вы будто сидите на носу у этой крошки и ведете ее к цели». После этого он подвел слушателей к черному радиоприемнику с торчащим из него штырем антенны. «А вот и пульт управления. Посмотрите, что при помощи него можно делать. Именно этот не работает, так что вы можете на нем потренироваться».
— Ну так что? — спросил Спарроу.
— Как только такая куколка покидает своих подружек, ее боеголовка автоматически снимается с предохранителя. И если она хоть слегка заденет что-нибудь неподалеку от лодки, нам конец!
— То есть ты считаешь, что твои руки не смогут этого сделать?
— Я этого не говорил, — рассматривая руки, произнес Рэмси. Руки не дрожали и были готовы к действию. — Если это в принципе возможно, должно получиться и у меня.
— Здесь нужны молодые руки, — заметил Спарроу. — А мы с Лесом слегка подросли.
— Привет, дедушка, — поздоровался Боннетт.
— Я серьезно. Конец кишки балластного насоса высовывается примерно на один фут. Скорость движения Con-5 по меньшей мере пятнадцать узлов. Следовательно… — говорил Спарроу.
— Следовательно, я должен быть в порядке, — вмешался Рэмси.
— Надеюсь, что впервые за время похода это так, — заметил Боннетт.
Рэмси пожал плечами.
— В Бока Ратон полагали, что я хорошо работаю с Con-5…
— Бока Ратон? А что это за Бока Ратон? — поинтересовался Спарроу.
Рэмси понял, что допустил еще одну ошибку. Бока Ратон — это торпедная школа Службы безопасности.
— Разве это не школа Службы безопасности? — переспросил Боннетт.
— Я пропустил обычный курс по болезни, и меня послали туда, — объяснил Рэмси, моля Бога, чтобы его ложь выглядела правдоподобно.
— Через двадцать минут подойдем к Ольге, — доложил Боннетт.
— Пойду, еще раз взгляну на Джо, — сказал Спарроу и, повернувшись, вышел за дверь.
— Для Гарсии лазарет — прямо дом родной, — пошутил Рэмси.