В итоге прозвучало совсем не типичное для нашего круга и воспитания:
– Да пошла ты. – это Дорина.
– Конченая. – Валетта.
– Совсем дура. – Пенелопа.
А Флавия воздержалась, и, судя по всему, встала на сторону Миоль.
Я решила не торопить события. Забыть на время. Сосредоточиться на актуальном – нам нужно закончить марш-бросок.
Ещё очень беспокоил тот факт, что ни одна из нас не догадалась ударить магией в момент нападения – всё-таки мы совершенно к агрессивной жизни не приучены. Нас, леди наоборот учат сдерживаться. Вместо грубого слова изображать улыбку, не хамить и тем более не бить в ответ.
– Так, всё! – рявкнула Дорина, едва мы дожевали сухую лапшу и запили водой сушёные же овощи. – Подобрали сопли и вперёд!
Формулировка… она была неожиданной, но армия, видимо, уже начала накладывать свой отпечаток.
– И леди, если что, – продолжила наша главная, – если какое нападение, то сразу дерёмся. Без всей этой вежливости. Просто берём и бьём в глаз!
Дорина как в воду глядела – почти у самого финиша ждала новая засада. В этот раз не старшекурсники, а наши же парни, с первого. Не знаю, о чём они думали, но мы восприняли их шаг как самое настоящее предательство.
Мы и до этого были злы, а уж теперь…
Не растерялись! В бой вступили сразу и применили всё, что у нас было, исключая лишь холодное оружие. Сокурсники оказались к столь яростному отпору не готовы, поэтому получили по полной. И вряд ли нам удастся провернуть такую штуку во второй раз.
Каждому прилетело по серии боевых пульсаров, кому-то досталось палкой, а лично я дважды применила приём, которому научили братья. Сегодня Дин и Дор могли мною гордиться – точность была поразительная! Вой после моей коленки стоял на весь лес:
– Это запрещённый удар!
Угу. А нападать на обессилевших от марш-броска нежных леди не запрещено?
В итоге к контрольной точке, которая оказалась общая для всех групп, мы пришли, а наши обидчики приковыляли. У половины расцветали фингалы, озаряя собою наш сереющий в сумерках мир.
Магистр Хипп, встречавший кадетов, красиво заломил бровь, и на нас посмотрел с уважением. Затем заглянул в бумаги и сообщил:
– Ну, если по общему нормативу, то вы, леди, опоздали. А если учесть сделанное вам послабление – да, отличный результат.
Всё. После этого он открыл портал.
Мы перешли во двор, и я чуть не разревелась. Испытала странное желание поцеловать пыльную брусчатку и обнять всех, кроме Миоль.
Собственно, мы в итоге и обнялись. А слёзы покатились даже у Дорины!
– Ну что, с боевым крещением нас? – выдохнула Валетта.
– Это надо отметить, – заявила Дорина.
– Угу, морсом в столовой, – вспомнив свой первый наряд, добавила я.
Потом прикинула время и поняла, что если поспешим, то действительно успеем поужинать чем-то съедобным. И это сейчас важнее, чем посещение душа. Пойдём в столовую как есть, и будем благоухать.
Глава 20
Эрвин
Я смотрел на стоявших передо мной птенцов, и слов не было.
Эмоции тоже отсутствовали. То есть совсем.
А Янтарный сидел рядом, изображая драгоценную статуэтку, и его злость была практически материальной. Да что там злость – дух пребывал в бешенстве! Грозя катастрофой всем нам.
Птенцы это явно чувствовали, но вот нестыковка – в данный момент меня боялись больше. Смотрели такими глазами, словно спокойный нерычащий директор и есть воплощённое Зло.
Я же продолжал молчать.
Не мог сказать. Не хотел. Язык не подчинялся.
Прошло много времени, прежде чем уточнил у Янтарного:
– Мне ведь не послышалось?
Во взгляде Хранителя сверкнуло недовольство, однако ответил дух вежливо:
– Не послышалось, лорд Эрвин. И я требую, чтобы вы приняли меры.
Новая долгая пауза.
– А подробнее про кшэрров можно? – произнёс я.
Я чуял, что Янтарный недоговаривает, ведь в пробуждении духов нет ничего вопиющего. Сегодня проснулись, завтра уснули, и никакого вреда.
В истории с захватом леди было что-то ещё. Янтарный о чём-то умалчивал, и меня это задевало. Могла ли сидящей в клетке Августе грозить настоящая опасность? Могло ли там происходить нечто такое, о чём мне действительно лучше не знать?
– Я уже всё рассказал, – прорычал Хранитель.
Ну, допустим.
– А леди эс Тирд… Куда говоришь её посадили? – да, я хотел услышать ещё раз.
– В клетку для жертвоприношений, – повторил Янтарный.
Я кивнул и опять посмотрел на птенцов.
Просто посмотрел! Без эмоций! А от них почему-то повеяло такой жутью, словно я сменил ипостась и уже доедаю предводителя их пустоголовой компании.
Мой медленный глубокий вдох и вопрос, обращённый уже к кадетам. Негласной элите пятого курса, кстати! Отличникам боевой подготовки и вообще:
– А с чем было связано решение касательно леди Августы?
Они ответили не сразу, с явным и запоздалым пониманием всей глупости своей логики:
– Так чтобы отдельно. Чтобы не пострадала. Чтобы как будто не с нами и без претензий.
– Без претензий от кого? – уточнил я.
Кадеты резко превратились в дебилов. Рты пооткрывали, глаза повыкатывали, а сами молчат.
В эту секунду меня наконец, отпустило. Я не собирался злиться – и даже не злился! – но улыбка получилась немного пугающей. Строй кадетов резко дёрнулся назад.
Я улыбнулся ещё шире, ещё добрее… Они опять дёрнулись и побледнели.
Если кто-то сейчас заработает заикание, я буду грустить.
– Слушайте, у меня тут одна идея возникла, – произнёс я. – Очень интересная.
Один сглотнул, а остальные превратились в этаких леди в душной зале.
– Всегда мечтал о таком, – продолжил я спокойно. – Думаю, всем будет интересно и полезно.
Строй пятикурсников съёжился, ну а я объявил:
– Завтра после занятий всем быть на полигоне.
Кажется, прозвучало оптимистично, но никто не расслабился. Даже наоборот.
Ну а я подумал и добавил:
– Кстати, все знаки отличия и награды, полученные за четыре года учёбы, сдать.
А вот это известие стало настоящим ударом. Ведь подробностей про полигон парни пока на знали, а лишение наград – вот оно, прямо здесь.
Только это было мелочью, бояться кадетам следовало другого – во мне пробуждалась жажда убийства.
Уничтожить всех! Каждого! С максимальной жестокостью!
Но вместо этого я рявкнул:
– Смир-рно! – Пауза. – Напр-раво! – Пауза. – Бегом марш!
Кадеты ушли, а дух остался, и роли поменялись. Теперь Янтарный демонстрировал непробиваемое спокойствие, а меня разрывало на куски.
Я пребывал в бешенстве. С трудом удерживался от того, чтобы разгромить что-нибудь для выплеска эмоций.
Лучше, конечно, убить, но… должность директора не позволяет убивать кадетов в прямом смысле. К тому же пятый курс – это всё равно молодняк. Подросшие, возмужавшие, но по-прежнему птенцы.
Некоторое время я снова не мог говорить, а потом с языка слетело:
– Неужели и мы когда-то были такими дебилами?
Это была опять-таки риторика, я не ждал ответа, но дух, обитавший на этой территории слишком давно, и видевший кадетство многих, неожиданно произнёс:
– Ну, в целом, да.
Я резко обернулся и уставился возмущённо. Во времена моей учёбы я действительно совершал разное, но не до такой же степени!
– У вас просто леди на потоке не было, – сказал Янтарный не без ехидства. – Иначе даже не знаю, чего можно было от вас ожидать.
Он издевался. Подтрунивал! Дразнил! Но какая-то доля истины в его словах имелась.
Я даже остыл немного, и тут же рявкнул:
– Так, хватит.
– Конечно-конечно, – негромко фыркнул дух.
Я мог прицепиться, но не стал. Вместо этого спросил:
– Как ты узнал? Имею в виду ситуацию с захватом и клеткой?
– Случайно. Занимался своими делами, отслеживал кое-что, и тут… вот.
Своими делами?
– А леди Августа? Ведь у тебя с нею тоже какие-то дела, так неужели ты не присматриваешь за своей союзницей?
– Дела с Августой? – изумился дух. – У меня? Нет, вы что-то перепутали.
Угу, разумеется.
– То есть не присматриваешь?
– Ну так, одним глазом, – дракончик на миг потупился. – Но сегодня недосмотрел. Был занят и вопиющих выходок от твоих подопечных не ждал.
Я скривился, но кивнул. Что присматривает – это хорошо, за это спасибо. А уточнение про подопечных – я директор без году неделя и, положа руку на сердце, такими идиотами парней воспитал не я.
Однако от ответственности не отказываюсь! Пробел в их образовании ясен, будем работать над исправлением.
Вот только…
– Кстати, не знаешь, кто ведёт переписку с королевой? – ну раз уж Янтарный у нас такой вездесущий и осведомлённый.
– Понятия не имею, – дух пожал плечами.
И пусть в случае Янтарного никаких посторонних запахов я не улавливал, возникло чёткое ощущение, что это подобие дракона врёт.
Что ж, не больно-то и хотелось. Но эту ложь я тоже учту!
Августа
Ночь выдалась нервная – сказались пережитые события. Мне снились мох, могильник и узкие прорези зловещих глаз.
Под утро привиделась совсем уж жуть. Словно снова сижу в клетке, а снаружи стоит тот самый кшэрр и смотрит стеклянным взглядом. Потом его морда вытягивается, становится узкой, как у гончей собаки, и монстр делает шаг вперёд.
За мордой сузилось тело, и кшэрр с лёгкостью протиснулся в клетку. Мы очутились нос к носу, слишком близко, я ощутила его дыхание и продолжила панически ощупывать замок в поисках секретной кнопки. Только кнопку так и не нашла.
Я проснулась в холодном поту.
Это было ужасно, но неприятности, как выяснилось, только начинались. Здесь, в материальной реальности, меня поджидала другая гадость. По имени Миоль.
Соседка проснулась на пару минут раньше и заняла ванную. Заперлась там и… ну, собственно, всё.
Тот факт, что ванная у нас общая, сокурсницу не волновал. Ограниченность во времени – тоже. И отдельно – ей было плевать на то, что мне куда-то там нужно. Безразлично, и привет.