А я хотела разговора. Та ситуация в святилище-могильнике была не совсем понятна, я желала услышать объяснения.
Во-вторых, меня очень беспокоила чешуя, которая по-прежнему как бы смывалась водой, но проявлялась с непонятной регулярностью и медленно ползла от ладоней к локтям.
Я думала, что чешуя реагирует только на нервы, а оказалось нет. Серебристые чешуйки начали появляться пару раз в день и беспричинно.
Ну и третий повод нервничать – это кшэрр.
Хранитель сказал, будто ничего в той «тени» нет, что можно забыть, а мне почему-то не верилось. После сна с вытягиванием кшэррова тела и протискиванием чудовища в клетку, я даже сходила в библиотеку, чтобы внимательно изучить справочник по редким видам существ.
То, что я прочла, повергло в настоящее унынье – кшэрры действительно умели менять тело, сужаться, проникая чуть ли не в щели. Отлично лазали по любым поверхностям, даже отвесным. Ещё они были дико злопамятны. Ну а самое ужасное – до последнего преследовали помеченную ими добычу.
В истории имелись случаи, когда кшэрры пересекали континенты и моря, чтобы кого-то сожрать.
После таких откровений мне пришлось сходить в лазарет и попросить успокоительной настойки. Лекарь очень удивился, а я… вот тоже удивилась, увидев шкаф, из которого он упомянутую настойку извлёк!
Шкаф располагался в самом дальнем углу, а полка с успокоительными заросла пылью и паутиной. То есть ими тут вообще не пользуются!
Кстати, зря.
Уж кому, а лорду Эрвину точно нужно предложить пару пузырьков.
Сама настойка тоже вызывала вопросы – уж не просрочена ли? Я ответа не знала, целитель, как показалось, тоже, и я всё же рискнула хлебнуть.
Стало легче, а когда паника отступила, возникла спорная мысль – может, раз Янтарчик не появляется и вообще не всегда честен, обратиться с проблемой то ли ожившего, то ли не ожившего монстра к директору? Ведь Эрвин почуял, что Хранитель недоговаривает, и… вдруг сумеет помочь?
Мысли, сомнения… Я никак не могла решиться, да и объективных причин в виде явления чудовища в замок как бы не было. В итоге, ни к Эрвину, ни к кому-либо из преподавателей я так и не подошла.
Промелькнул выходной, за ним новая учебная неделя, а накануне следующего выходного, после воодушевляющей лекции по «Политической подготовке», Форгин сделал неожиданное объявление:
– Так, господа кадеты! Утром, после завтрака, жду вас на площадке перед замковыми воротами. Кто не явится или проспит получает минус в зачёт.
Первокурсники… ну, вообще-то мы отнеслись спокойно. Пусть выходной всего один, и у каждого имелись на него планы, но ничего плохого сообщение Форгина не сулило.
Однако утром ситуация изменилась. Погода, которая была отличной всю неделю, испортилась – похолодало, небо затянуло тучами, начал накрапывать дождь. Второй момент был просто странным – на той самой площадке мы обнаружили не только преподавателя. Под одной из стен лежала целая гора… лопат?
– Это что? – увидав лопаты, прошептала Валетта. – Зачем?
Мы недоумённо пожали плечами. Парни-сокурсники тоже не понимали.
Затем заметили у Форгина стопку новеньких хозяйственных мешков, однако понятнее опять-таки не стало.
– Ну что? Все в сборе? – громко уточнил толстяк.
Попытался нас пересчитать, но махнул рукой и резюмировал:
– Идём!
Но прежде, чем открылись ворота замка, а подвесной мост опустился, преподаватель велел разобрать лопаты. Последних оказалось меньше, чем первокурсников, и мы с девчонками поначалу не стремились, а потом подумали, что инструменты могут пригодиться…
В итоге пришлось вступить в драку. На нашу компанию добыли аж две лопаты, и – о, неожиданность! – нам же Форгин всучил мешки.
После этого, невзирая на колючую морось и злой ветер, кадеты первого курса Высшей Военной школы отправились… куда-то.
Нас просто вывели из замка, приказали построиться по двое и «шевелить своими двумя». Вот мы и шевелили. Шагали вслед за Форгином по каменистому склону, всё ниже натягивая шапки и поднимая воротники форменных курток.
Было странно, холодно и хотелось домой.
Я всё гадала куда нас ведут, но реальность превзошла любое отсутствие ожиданий. Такую версию я бы и под бокалом игристого не выдумала! И вообще.
Кругом были скалы и каменистая местность, однако Форгин привёл к широкой впадине, где сохранялась почва. На этой почве рядами росли некие растения. Много растений! Целая внушительная гряда. Даже небольшое поле можно сказать.
– Ээ-э… – дружно выдали кадеты.
– Поэкайте мне тут! – прикрикнул Форгин.
Затем посмотрел на нас, на девчонок, причём совсем уж скептически:
– Так. Вы стоите и контролируете. Будете мешки считать. Умеете?
Мы неуверенно закивали. С неохотой передали парням добытые в схватке лопаты, и тут прозвучало:
– Погода, конечно, испортилась, но что делать? Всё равно ж пора копать.
После этого Форгин одолжил одну лопату и наглядно продемонстрировал парням, что делать. Оказалось, у высаженных здесь растений круглые корни – по нескольку на один куст. Корни, Форгин назвал их клубнями, следовало извлечь, ботву выкинуть, а землю перекопать на зиму.
– То есть это огород? – тихо и ошарашено произнесла Пенелопа.
А староста нашего курса задал более разумный вопрос:
– Господин Форгин, это какой-то аграрный эксперимент? Но при чём тут мы?
Вот как бы да. Кадеты Высшей Военной школы в огородах разбираться не должны, не наша задача, но толстяк улыбнулся так, что затмил оскалом самого лорда Эрвина.
– Как это «при чём»? – переспросил он. А потом ка-ак рявкнет: – Разговорчики в строю! Копать быстро и с огоньком! И чтобы ни один клубень не пропал, ясно?
Парни подпрыгнули и подчинились. Произошло разделение труда: кто-то копал, кто-то выбирал из земли круглые штуки, а кто-то складывал всё в мешки – мешков получалось довольно много.
Ну а мы стояли… и всё-таки радовались тому, что не участвуем.
А потом препод подошёл и спросил, строго щуря глаза:
– Девушки, вы готовить умеете?
Я умела. Правда. Значительная часть моего детства прошла на кухне, я обожала наблюдать за нашими поварами и частенько им помогала.
Но признаваться почему-то не хотелось. Зато с языка слетело:
– У нас Миоль в этих вопросах гений.
Раньше, чем бледная успела возразить, Форгин радостно потёр ладони и уведомил:
– Отлично, Миоль! Когда вернёмся, пойдёшь со мной!
Едва препод отвернулся, мою соседку перекосило так, что ой, а я мысленно взвыла, признав себя дурой.
Подколола, да? Порадовалась? Снова перевела ненависть Миоль в острую стадию! Ну почему мне не молчалось? Не могла прикусить язык?
– Ну, Августа, – прошипела Миоль.
Я изобразила удивление:
– А что не так? Он же не абы кто, не кадет какой-то, а преподаватель, причём из важных.
– Вот сама бы и шла, – продолжила шипеть соседка.
– Не могу. У меня руки в плане готовки кривые. А ты ведь…
– Я разве говорила, что люблю возиться с кастрюлями? – перебила она.
Говорила или нет было уже не важно, и я пожала плечами, так и не показав своего сожаления. Ведь действительно зря влезла. Точно зря. Жаль, что уже не изменить.
Мы провели на поле часа три. За это время у кромки вырос ну очень внушительный ряд мешков, Форгин этим мешкам радовался, а кадетов в итоге прибил нехорошей новостью. Объявил, что мешки нужно доставить в школу, вот только разрешения на телепортацию у Форгина нет.
Все знали, что с телепортацией на прилегающей территории сложно, но сейчас это было неважно. И без того грустные кадеты скисли окончательно, кто-то даже застонал.
Преподаватель не растерялся и тут же прикрикнул:
– Поговорите ещё!
Стонущие разумно замолчали…
Девчонок нагружать тяжестями не стали, а парням поручили сделать несколько заходов – урожай действительно был внушительным.
Кажется, Форгин реально собирался употребить клубни в пищу. Скушать это явно несъедобное растение. Впрочем, не суть.
Все страдали, а сияющий толстяк раздавал распоряжения. В итоге Миоль получила особое задание – она отправлялась в замок вместе с преподавателем, ей предстояло орудовать на кухне. Дорину и Валетту тоже отсылали – девушки шли контролировать загрузку мешков в погреб.
Пенелопу определили учитывать и проверять инвентарь – то есть считать и осматривать лопаты перед сдачей завхозу. И она тоже ушла, помахав на прощание ручкой.
Все ушли. Я осталась одна. Под дождём и с заданием: «Августа, а ты сторожи мешки с клубнями». Словно тут, в абсолютно безлюдных скалах, их может кто-то украсть!
Про кшерра я в этот момент не вспомнила, просто стояла и молчаливо возмущалась целесообразности процесса.
А Форгин словно почувствовал:
– Сторожи как следует, – препод сурово погрозил пальцем. – Ты просто не понимаешь, насколько это ценный и вкусный продукт.
Да, я не понимала и понимать не стремилась. Мне не нравилась эта жуткая погода и подступающий насморк. Я вообще продрогла, ноги устали, и дико хотелось очутиться в тепле и уюте.
Но самое неприятное – всё это огородничество действительно не имело ни малейшего отношения к службе. Будь мы на марш-броске или какой-нибудь учебной операции, я бы и не пикнула, а тут…
Глава 23
Колонна нагруженных первокурсников растворилась между скал, а я с досадой пнула небольшой камешек. Тот полетел по дуге и упал на перекопанное «поле». Я поёжилась и заозиралась вокруг.
Не знаю почему, но вспомнилось о ключе. Положив руку на грудь, я попыталась нащупать находку через несколько слоёв одежды, но безуспешно. Храм Обретения говорите? Серьёзно? Я выдохнула и прикрыла глаза, вспоминая ту самую легенду…
Легенду, которая наглядно показывает, что сам факт существования Храма неправда. Ибо произойти такого, конечно же, не могло.
Наши знания о прошлой цивилизации были обрывочными и очень скудными. Мы даже не представляли как выглядели предшественники, но исследователи лелеяли вывод, что внешне они походили на нас.