Я даже застонала, понимая сколько всего придётся объяснять, а потом мы с Валеттой свернули в коридор и дружно запнулись. Просто у дверей наших апартаментов стоял гораподобный магистр Тринг с предельно недовольным лицом.
Первой мыслью стало — что-то связанное с Дориной! Но…
— О, — встрепенулся Тринг. Окинул меня беглым, но цепким взглядом, кивнул и продолжил: — Слушайте, там ваша подруга. Поторопите её пока я добрый.
Снова подумалось о Дорине, а через минуту выяснилось, что речь о Миоль.
Наша вечно недовольная сокурсница сидела на своей новой кровати, посреди феерического бардака, перед раскрытым чемоданом.
Первой к ней заглянула Валетта, затем проявила любопытство и я.
На Валетту Миоль отреагировала кисло, а увидав меня аж подпрыгнула. К бледности лица добавилась неестественная зелень.
Но на этом всё. Никаких оскорбительных реплик в мой адрес не последовало — и это было чудо как хорошо.
Я тут же отошла, чтоб не провоцировать саму себя, а Валетта спросила:
— Что происходит?
Для обычного человека ответ был едва различим, но драконий слух уловил даже оттенки интонаций:
— Недоразумение. Лорд Эрвин вдруг решил, что я непригодна к обучению. Что это именно я вызываю склоки.
Валетта поперхнулась и уточнила:
— Он тебя отчислил?
— Нет, — заявила Миоль с гордостью на грани слёз. — Велел собрать вещи и явиться в учебную часть.
— Значит, отчислил, — не согласилась с мнением Миоли Валетта.
— Как? — вспыхнула та. — Да не будет такого. Я же… У меня успеваемость! И все эти скандалы — это не я.
Очень хотелось ответить, но я заставила себя удалиться в нашу с Пенелопой комнату. Не слишком прислушивалась, но и оттуда улавливала обрывки фраз.
Валетта сказала Миоль про нервного Тринга ждущего в коридоре. Та ответила что-то невнятное и, кажется, всё-таки принялась собирать чемодан.
Минут через пять препод тоже не выдержал и вошёл в гостиную. Он рявкнул так, что стёкла зазвенели, а моя импровизированная ваза с каменными розами подпрыгнула. Зато рык подействовал — спустя ещё несколько минут, Миоль испарилась, прихватив с собой все пожитки.
Мы с Валеттой остались одни, в гулкой тишине.
Я ушла мыться и приводить себя в порядок. После душа почистила с помощью магии бальное платье — не хотелось оставлять его в башне, я конечно унесла наряд с собой.
А потом вернулись девчонки и, для начала, они дружно надулись. Но быстро оттаяли и стали сыпать вопросами. Только ответить на большинство из них я всё-таки не могла.
Видимо да. Видимо я тихушница! Ведь даже то, что уже озвучила Валетте не повторила — сама не поняла почему. Причём добровольная шпионка лорда Эрвина тоже молчала, прикидываясь абсолютно несведущей.
Когда девчонкам надоело выслушивать бесконечные «я не могу объяснить», Дорина попросила:
— А сделай глаза как тогда? Как в дворцовой гостиной?
Тут и вспомнилась Миоль.
— Кстати… — протянула Валетта.
Все заглянули в комнату, а Флавия пронзительно взвыла. Просто Миоль ушла, а бардак остался. Даже постель выглядела так, слово по ней промчался табун лошадей.
— У-у-у! — повторила Флавия горестно.
— Зато теперь ты будешь жить одна, — заметила Дорина.
Удивительно, но Флавия не порадовалась, даже наоборот.
— Думаете её вправду исключили? — подала голос Пенелопа.
— Похоже на то, — выдохнула я.
Миг, и все снова уставились на мою скромную персону. Я пока не знала как осознанно входить в частичную трансформацию, и не сказать что мне хотелось экспериментировать, но…
— Ты главное полностью не превратись, — «поддержала» Пенелопа.
— Отличное предложение, — буркнула я, обращаясь к чему-то тёплому и невероятно сильному. Этакому то ли чувству, то ли состоянию, которое находилось теперь внутри.
Р-раз, и… Для начала у меня отросла чешуя! Переливчатая, ярко-зелёная.
Потом высвободилось одно короткое крыло, разорвав форменную рубашку по спине.
Лишь после этого мне удалось трансформировать глаза, и мир сразу обрёл совершенно иной вид, иную чёткость. Мой слух тоже резко улучшился, я различила шёпот далёких волн, посвистывание ветра и приглушённый разговор:
— Слушай, там сейчас нет части стены. Может тоже попробуем?
— С ума сошёл? Знаешь сколько там охранных плетений?
— По-твоему я зря получил высший бал по магическим системам защиты? Плетения я не уделаю, но обойдём их точно!
— Да ты спятил, — без особой уверенности ответил второй.
Я мимолётно улыбнулась, и сама не поняла как, но уменьшила чувствительность слуха. Это было интуитивно, я действовала по наитию.
— Ого, — выдохнула Дорина.
— Оу, — поддержала Пенелопа восхищённо.
— Интересно, а когда тебе позволят трансформироваться полностью? — добавила Валетта. — И полетать?
Хороший, кстати, вопрос.
В процессе той лекции про слияние, Эрвин упоминал адаптацию. Человеческое тело подстраивается под изменения, особенно магического толка, всё время общения с сущностью. Но после слияния тоже нужен какой-то период — чтобы изменения закрепились. Этакий финальный штрих.
Стоило подумать о том, что придётся ждать, внутри закипело нетерпение. Я усмирила этот порыв и устало качнула головой. Разговор с Эрвином был бы сейчас очень кстати, но я всерьёз опасалась своих обострённых реакций.
Нам нужно общаться при свидетелях, причём желательно серьёзных вроде Форгина и Тринга. Иначе я точно что-нибудь совершу!
Щёки заалели, и я порадовалась чешуе, которая этот румянец сейчас скрывала.
— Не знаю когда летать, — ответила Валетте. — Но думаю лучше не торопиться.
— Это точно, — Пенелопа активно закивала головой.
Девочки снова загалдели. Дорина отправилась заваривать чай, а я шагнула к большому настенному зеркалу, висевшему в гостиной.
Глядя на своё непривычное, частично чешуйчатое отражение, я задумалась о Зелёной. Пусть между нами сложились довольно нервные отношения, я была благодарна драконице за слияние.
Тема драконьих сущностей, их растворения в человеке-носителе, в светском обществе практически не поднималась. Во-первых, что могут знать безыпостасные? Во-вторых, воплощённые не поощряли рассуждения на этот счёт.
Но мы всё равно говорили. Самые романтичные видели здесь трагедию — мол, драконья сущность исчезает после слияния, и это неправильно. Был момент, когда я тоже об этом переживала. Настолько, что даже подбила Дина с Дором сводить меня на тематическое выступление одного профессора — как раз воплощённого.
Профессор тогда объяснял:
— Это не смерть драконьей сущности. Это возможность нового воплощения. Они знают на что идут, знают к чему стремятся, и никто не воспринимает слияние как нечто насильственное или злое. Выход из подпространства, новая жизнь — мечта большинства сущностей, тут нет никаких драм.
— Но они разумны? — спросила кто-то. — Они личности?
— Не совсем, — ответил воплощённый. — Их разумность в большой степени иллюзия, способ подстройки. Они имитируют человека, чтобы наладить контакт с носителем, но сами мыслят совершенно другими категориями. У них другие интересы и другие принципы жизни, нежели у нас.
— Личность погибает в момент слияния? — другой вопрос из зала.
— Нет. — Ответил воплощённый. — Личности в нашем понимании нет!
Тогда эти слова казались этакой философией, а сейчас я понимала, что воплощённый озвучивал голые факты. Сложно объяснить, но так оно и было. Драконья сущность — это вообще другое. Ни капли не похожее на нас.
Глядя на себя в зеркало, я размышляла ещё и о следе, который оставила во мне Зелёная. Чем дальше, тем яснее понимала, что мне теперь придётся жёстче контролировать характер. Кажется, я рискую сделаться тираном не хуже, чем Эрв.
Ой и намучается он со мной!
Я всё-таки улыбнулась. Потом вернула телу обычную форму, и это оказалось очень просто.
Я пообещала себе держаться в рамках приличий. Ближайшие несколько месяцев — только учёба и трансформации. А если лорд директор будет предлагать индивидуальные занятия, попрошу выделить мне в репетиторы кого-нибудь другого.
Например Форгина. Преподаватель по Политической подготовке глубоко женат и сильно старше — его-то точно не захочется помечать как собственного самца.
Глава 27
Остаток дня я провела в спальне, за семью замками. Не показывалась, хотя попытки вытащить были — в наши апартаменты началось целое паломничество парней.
Всем было настолько любопытно, что даже довлеющий над всеми образ лорда Эрвина не пугал. Но директор не появился, девчонкам пришлось отбиваться от будущей воинской элиты самостоятельно.
Ну а я пребывала в странном состоянии задумчивости. Лёжа в кровати, прислушивалась к ощущениям в теле и пыталась осознать, что со мною всё-таки произошло.
Ненадолго заглянул Янтарчик — поинтересовался как прошёл бал, спросил про леди Алису и испарился.
Ближе к ужину я всё-таки заставила себя подняться и вместе с девчонками отправилась в столовую. Тут вышло забавно — сокурсницы встали вокруг меня стеной.
Закрыли от общего любопытства собственными телами, но, учитывая, что все парни минимум вдвое массивнее, выглядели телохранительницы не слишком впечатляюще.
Едва сели за стол, я увидела группу третьекурсников, которые, широко улыбаясь, направились в нашу сторону. Но путь им практически сразу преградил парень, которого я помнила по тайной вылазке к Оку. Тот, которого потом унесли в лазарет.
Дракон. Такой же новорожденный как и я. Он был расслабленным, плавным, но от этого не менее опасным, чем все воплощённые.
— Спокойнее, — произнёс он, обращаясь к жаждущим общения третьекурсникам, а я, конечно, услышала. — К леди не подходим. Ей сейчас не до вас.
Лидер компании хотел взбрыкнуть, но тут рядом с воплощённым встали ещё двое. Один точно человек, а во втором я явственно учуяла сородича. И задумалась — а сколько нас вообще? Тех, кто уже прошёл через Око и получил ипостась?