– Я тоже не знаю, – негромко сказал Макс. – Отец не посвятил меня в детали. Просто велел держаться поближе.
– Ну, вчера это получилось, – сорвалось у меня с языка. – Мы были даже очень близко.
По лицу Макса скользнула тень.
– Я уже понял, что это было лишним, – сухо ответил он. – Вот только не знаю, почему вдруг стал тебе настолько неприятен.
Мне, конечно, не по рангу летать в бизнес-классе с драконами. Макс просто хотел со мной поговорить без свидетелей и лишних ушей. «Интересно, где сейчас Эдвард?» – отстраненно подумала я и сказала:
– Макс, дело совсем не в этом. Совсем.
За дверью послышались негромкие голоса стюардесс и скрип тележек: пассажирам повезли легкий ланч. С учетом уровня шоу в серебристых коробках наверняка было что-то дорогое, оригинальное и тающее во рту.
– А в чем тогда дело? – спросил Макс.
Я вдруг обратила внимание на его руки: очень аккуратные, ухоженные и сильные – и представила, как они ложатся на мою шею и сжимают ее.
– Тебе нужна такая, как Милли Дварксон, – призналась я и вдруг поняла, что давно ни с кем не была настолько искренней, до горечи и боли. – Милая добрая девочка, которая родит тебе сыновей. С которой вы будете жить счастливо и умрете в один день. Это не я, Макс. Прости.
Лицо Макса сейчас было таким, словно я ударила его. Со всей силы. При всем честном народе.
– Папаша Дварксон рвется породниться с драконами, – продолжала я, и, видит бог, мне было очень больно говорить. – И ему все равно, какой именно дракон возьмет в жены его дочь. Присмотрись к Милли, она подойдет тебе лучше, чем я. Шоу есть шоу, Эдварда сведем с Амели. Это не менее выгодно.
– Нет, – перебил меня Макс. – Нет, Инга.
– Да, – твердо сказала я. – Поверь, я знаю, о чем говорю.
– Помолчи, – вновь перебил меня Макс так, что мне действительно захотелось закрыть рот и никогда его больше не открывать.
Наверняка у Макса на занятиях царят идеальная тишина и порядок: при желании он умел подавлять. Я сейчас сидела в кресле и хотела одного: чтоб он не смотрел на меня таким тяжелым взглядом.
Я верила, что поступаю правильно. Впереди нас ждал серьезный и опасный проект, и надо было, чтоб Макс видел во мне только сотрудника, а не женщину, не говоря уж о драконоборце. Я ведь говорила Эдварду, что умею превращать любовь в дружбу, а дружбу – в простое приятельство. Но еще успешнее я умею превращать все в дерьмо. Это факт.
– Макс… – окликнула я и удивилась: мой голос просто не мог звучать настолько жалобно и слезливо. Ну а как иначе? Я обидела очень хорошего человека и понимала, что причиняю ему боль.
– А если я хочу именно этого? – спросил он. – Силы, независимости, уверенности? Дерзости? Того, что я вижу именно в тебе, а не в других?
– Макс, послушай…
– Помолчи, – рыкнул Макс, и я вжалась в кресло.
С него бы сталось сейчас взять и разбить мне голову с досады, на свете нет ничего яростнее гнева такого вот добряка и рохли. Но Макс ничего не сделал. Он устало провел ладонями по лицу и поднялся из кресла. Протянул мне руку. Я послушно встала. В иллюминаторе мелькнула далекая земля в просвете между облачными грудами. Солнце заваливалось куда-то в сторону, и наш мир был крошечным и беззащитным. Макс обнял меня, несколько минут мы стояли так, не говоря друг другу ни слова, и впервые за очень долгое время мне по-настоящему хотелось плакать.
Возможно, я нашла того, кто мог разделить со мной мое одиночество. Но я не могла этого допустить. Моя суть – убивать драконов, как говорил Кристиан. Убивать, а не любить. Да и любить-то я вряд ли умела…
– Я могу сделать тебя счастливой, – негромко сказал Макс. Я слышала резкое биение его сердца и думала только о том, что белый свет не видывал такой дуры, как я. – Почему ты мне не веришь?
– Потому что я недостаточно хороша для тебя, – прошептала я. – И не хочу портить тебе жизнь.
Макс отстранился, взял меня за подбородок и несколько секунд смотрел мне в глаза тем завораживающим змеиным взглядом, который проникает куда-то в глубину души и парализует разум, заставляя кролика лезть в пасть удава.
– Дура, – жестко сказал Макс, и его лицо дрогнуло.
Дракон развернулся и вышел. Я осталась одна.
Возле трапа самолета нас ждали большие красно-желтые туристические автобусы. Когда пассажиры займут свои места в мягких темно-серых креслах, автобусы, словно маневренные корабли, двинутся по шоссе, чтобы через час пути прибыть на место съемок. А там уже все готово для встречи гостей. Двери спален открыты, ванны наполнены горячей водой и пеной с ароматом клубники, и слуги накрывают обед в большой столовой. Девушки будут отдыхать и знакомиться друг с другом и с Эдвардом под прицелом множества камер.
Сегодня по сценарию был просто вечер встречи. Первый конкурс намечен на завтра. А послезавтра площадку покинет первая выбывшая.
Подходя к автобусу, я увидела Макса – закинув на плечо сумку с ноутбуком, он придерживал под локоть Амели Бланк, и они ворковали настолько мило, что девицу можно было снимать с участия: похоже, она свой выбор уже сделала. Впрочем, Амели ехала сюда не затем, чтоб прыгать на Макса: они явно обсуждали какой-то план.
Ну и заодно Макс пытался заставить меня ревновать. Это было понятно по тому быстрому, но пристальному взгляду, который он бросил в мою сторону, словно изучал, как я отреагирую, увидев его в компании самой завидной невесты страны.
Только вот мне было все равно. Это драконы ревнивы, а я – нет. Как говорила одна моя знакомая, ревновать без повода глупо, а с поводом – уже поздно.
Я села в свободное кресло у окна и достала смартфон. Ехать долго, а просто так таращиться в окно – скучно. Слушая краем уха, как щебечут девушки, устраиваясь на своих местах и предвкушая самое удивительное приключение в своей жизни, я подключилась к Интернету и зашла на свою страничку в соцсети.
Сообщений не было. Я проверила баланс привязанной карты – никаких изменений. Ну вот и слава богу. Кристиан дал мне возможность выбирать, а это значит, что братья Финниганы останутся в живых.
– Курица паршивая! Смотри, куда прешь! – рявкнули откуда-то впереди.
Я подняла голову и посмотрела через высокие спинки кресел, туда, где одна из дракониц приготовилась таскать за волосы упитанную дамочку самого заурядного вида. Кажется, ее звали Кати и она работала бухгалтером в крошечной фирмочке. Впрочем, сейчас Кати уперла руки в бока и метала молнии похлеще своей соперницы.
– Рот закрой, корова! – прорычала она. – А то…
– Что? – Драконица на миг оторопела. Видимо, она и подумать не могла, что с ней могут говорить в таком тоне. – Кто тут корова?!
– Зеркало дать? Увидишь корову! – не сдавалась бухгалтерша. Если она с таким же напором трудится в своей конторе, то конкурентам можно только посочувствовать.
Но дело следовало брать в свои руки.
– Эй, вы! – Я рявкнула так, что даже автобус, кажется, от испуга присел на задние колеса. – Сели обе! И держите рты закрытыми. Это понятно?
В салоне воцарилась тишина. Все девушки обернулись на меня и посмотрели так, словно на их глазах разверзлись небеса и земля, выпустив древних богов. Кати плюхнулась в кресло, а драконица – как, дьявол побери, ее зовут?.. Эмма, что ли? Да, точно. Эмма Клейст – возмущенно спросила:
– А ты кто такая?
– Организатор шоу, – ответила я таким голосом, каким мог бы орать маршал на плацу. – Не заткнетесь – обе поскачете домой верхом на своем барахле. Вопросы есть?
Вопросов ни у кого не возникло. Когда автобус бесшумно закрыл двери и поехал к шоссе, в салоне воцарилась мертвая тишина. Девицы даже с соседками не разговаривали.
Пискнул смартфон, выплюнув сообщение. Макс.
«Ловко ты их».
Я криво усмехнулась. Невелика наука. Когда-то давно я работала учительницей начальных классов, и двухлетнего опыта на этой должности хватило, чтоб теперь уметь ставить на место таких вот дамочек. С детьми было сложнее.
«Долго ли умеючи», – ответила я и, свернув приложение с перепиской, открыла новости. Первая же прочитанная строка заставила меня охнуть и вытянуть из кармана наушники. Когда я вставляла круглые бусинки в уши, то пальцы дрожали.
– Сегодня ровно в полдень было совершено покушение на владельца фармацевтической компании «Мэссив лаб» Кристиана Семеониди. – Ведущая выглядела профессионально встревоженной и смотрела настолько строго и печально, словно Кристиан был ее другом или родственником. – Взрыв произошел возле церкви Святых Страстей Господних, когда Семеониди сел в припаркованный автомобиль. В распоряжение нашего телеканала поступила запись момента взрыва с видеокамер муниципального наблюдения.
Теперь на экране была черно-белая картинка с невообразимым количеством помех. Уличная камера, что с нее взять – висит больше для красоты, чем для толку. Но я узнала Кристиана сразу. Спустившись по лестнице, он приблизился к внедорожнику. Знакомый мордоворот открыл ему дверь, Кристиан нырнул на пассажирское сиденье, и картинку вдруг залило ослепительно-белым светом.
– Сейчас на месте происшествия работают сотрудники полиции и Службы федеральной безопасности, – продолжала ведущая. Картинку с муниципальной камеры сменили яркие сочные кадры: развороченный тротуар, черные останки обгорелого внедорожника, желтые ленты полицейского оцепления, эксперты в белых мешковатых комбинезонах. – В результате взрыва погибли охранник и водитель, сам Семеониди доставлен в больницу. Врачи оценивают его состояние как удовлетворительное.
На экране появилась фотография Кристиана, сделанная еще тогда, когда он носил свои аккуратные усы. Рядом со снимком замелькали, быстро сменяясь, кадры главного офиса «Мэссив лаб», конвейера с бегущими по нему брызгами разноцветных пилюль, самого фро Семеониди, пожимавшего руку президенту.
– Кристиана Семеониди называют королем фармацевтического рынка. «Мэссив лаб», созданная им десять лет назад, превратилась из небольшой химической лаборатории в сеть предприятий, которая на данный момент сумела вытеснить с рынка страны как отечественных, так и зарубежных