Я открыла дверь и, убедившись, что коридор пуст, мягко сказала:
– Будьте паинькой, дорогой Эдвард. Вы же не хотите, чтоб Макс увидел, как вы меня уламываете.
Дожидаться ответа я не стала – вышла в коридор и закрыла за собой дверь, в которую немедленно что-то ударилось: Эдвард изволил швыряться мебелью в гневе. Я торжествующе ухмыльнулась и быстрым шагом направилась в свою комнату.
Дверь была оснащена простенькой щеколдой, но это лучше чем ничего. Запершись в комнате, я проверила снимки. Конечно, большая часть оказалась размытой, но на паре отчетливо просматривались наши лица и руки Эдварда, которые шарили по моей груди. Прелестный компромат. Сладко вспомнить.
Я сохранила фотографии в дополнительных тайных местах моего сетевого обитания на тот случай, если Эдвард решит украсть смартфон. Интересно все-таки, почему он так трясется над братом? Все-таки Макс уже взрослый мальчик и не нуждается в такой опеке. К тому же вряд ли он плакал и жаловался Эдварду на то, что плохая я дала ему от ворот поворот. Не тот человеческий типаж.
Мне по-прежнему казалось, что за всем этим скрывается какая-то тайна. Неприятная и неприглядная тайна. Ладно, допустим, мне надо будет защитить драконов, когда в стране начнется что-то вроде гражданской войны. Но зачем настолько опекать Макса – до такой степени, чтоб упрямо класть драконоборца в его кровать? В младшем Финнигане была какая-то особая ценность. Настолько значительная, что Эдварда и папашу Финнигана начинало колотить от гнева, стоило Максу расстроиться.
Я открыла приложение и написала Кристиану:
«Хотела еще раз спросить о Максе Финнигане. Не понимаю, что в нем такого особенного, раз брат с папашей так трясутся?»
Кристиан не ответил. Должно быть, спал после процедур. Я выключила смартфон и направилась в душ.
Ужин накрыли в большой столовой. Нам с Максом выделили отдельную комнату с несколькими экранами, на которых транслировалась запись с камер, и, сидя за небольшим офисным столом, мы смотрели, как девицы усаживаются на стулья, недовольно глядя на соседок. Пол Куллинан все-таки был профессионалом: он умело гасил ссоры в самом начале, не позволяя участницам отбора вцепиться друг другу в волосы из-за того, что кого-то посадили ближе к Эдварду. Я даже залюбовалась тем, как Куллинан движется по столовой, улыбается и очаровывает девиц.
Заглянул один из помощников, поинтересовался:
– Вам ужин сюда принести?
Я вспомнила, когда ела в последний раз, и решительно заявила:
– Мне всего, и побольше. И без хлеба.
Макс усмехнулся.
– Мне тоже, – сказал он и заметил: – У вас завидный аппетит, фрин Инга.
Я только кивнула.
А вот девушки в столовой моментально забыли о том, что перед ними самая лучшая и самая дорогая еда в стране, – появился Эдвард. Он сменил свой светлый костюм на простую сорочку и стильные бесформенные брюки и теперь выглядел не джентльменом, а этаким хулиганом, готовым бросить свое сердце к ногам барышень.
Красная нитка рейтинга поползла выше. Зрительницы прильнули к экранам телевизоров, планшетов и компьютеров, всем сердцем сожалея, что не сидят сейчас рядом со старшим из братьев Финниганов.
А я решила уделить внимание рыбе на овощной подушке. Все равно ничего нового не узнаю.
– Мы с тобой давно знакомы, Амели, – улыбнулся Эдвард с экрана. – Но все-таки спрошу: зачем ты здесь?
Амели кокетливо улыбнулась и ответила:
– Я хочу за тебя замуж. Рожу тебе красивых сыновей и будем жить как в сказке.
Я усмехнулась:
– Типа чем дальше, тем страшнее?
Макс угрюмо кивнул.
– С ней бы так и было, не сомневайся.
На принесенную еду он не обратил внимания. Стоял перед экранами и пристально смотрел на участниц.
– Вы мне очень нравитесь, – тем временем говорила Ксана. – Вы похожи на героя моей книги.
Брови Эдварда удивленно взлетели вверх. Он не летел в одном самолете с девушками и еще не успел устать от рассказов о творческом пути Ксаны. Куллинан среагировал молниеносно: приобнял писательницу и уважительно произнес:
– Фрин Ксана очень талантлива. Действительно украшение интеллигентной семьи.
Мой смартфон ожил – Кристиан прислал сообщение.
«На конкурсе лохов Макс занял бы второе место. Почему? Потому что он лох. Это все его отличие от остальных драконов».
Я задумчиво покрутила смартфон в пальцах.
«Тогда почему над ним так трясутся?»
«Мм, дай-ка сообразить. Потому, что любят младшенького? Боятся, что кто-то обидит дурачка?»
Тут Кристиан ошибался: Макс не был дурачком. Мне начинало казаться, что он просто старательно производит впечатление добродушного рохли, а весь его почти жалкий образ – обычная работа под прикрытием.
– Я вообще не хотела сюда ехать. – Милли отложила салфетку и посмотрела Эдварду в лицо прямым уверенным взглядом. Я залюбовалась ею. Девушка была полна внутреннего достоинства, которое делало ее королевой. – Мой отец хочет, чтоб наши семьи породнились. Вот и все.
Брови Эдварда взлетели еще выше. Я испугалась, как бы его не хватил удар из-за такого количества отказов за неделю. Серая мышка Милли Дварксон смела воротить от него нос!
– То есть ты не хочешь стать моей женой? – чуть ли не растерянно спросил он.
Я внутренне аплодировала. Молодец, Милли!
– Нет. Не хочу. Ты мне не нравишься, Эдвард. Уж извини, но это так.
Интересно, что сейчас чувствует папаша Дварксон? Собирается рвануть из столицы, чтоб выпороть несносную строптивицу? Я представила эту картину и с трудом сдержала смех.
– Но, Милли… – пришел на помощь Куллинан. – А если вы узнаете Эдварда получше? Он ведь может вам понравиться, вы полюбите его…
– Нет, – отрезала Милли. – Нет, это совершенно исключено.
– Какая уверенная девушка, – заметила я. – Ей не нужен король, чтобы быть королевой.
Макс не стал спорить.
– Да, она мила, – согласился он. – Мила и упряма. Эдварду с ней будет тяжело.
– А кому легко… – вздохнула я и, бесшумно поднявшись, подошла к Максу и дотронулась до его плеча.
Он вздрогнул. Накрыл мою руку своей.
– Я очень за тебя испугался, – негромко признался Макс. – Я подумал, что ты умерла.
Я уткнулась лбом ему в спину, впервые за очень долгое время ощутив, что значит быть, как за каменной стеной. Как там говорят? Давай останемся друзьями?
– Не хочу я быть твоим другом, – устало признался Макс, словно прочитав мои мысли. – Вот не хочу, и все.
– Я приехала сюда потому, что мне интересно наблюдать за людьми. – Берта на экране выглядела очаровательной незнакомкой. – Все мы разные, у всех своя мотивация, а я искренне заинтересована в каждом. И в вас, Эдвард, тоже. Что вами движет, какие ваши ценности, интересы? Вот что я хотела бы понять.
Эдвард одобрительно улыбнулся. Похоже, с Бертой все было просто и предсказуемо.
– Надеюсь, мы с вами поладим, – сказал он.
Макс вздохнул.
– А кем хочешь? – спросила я.
Он усмехнулся.
– Любовником, – ответил он. – Мужем. Это что, слишком много?
– Нет, – вздохнула я и попросила: – Макс, скажи мне правду. Кто ты в своей семье? Что ты для семьи?
– Что вы все один да один? – Юлия была решительна, как полководец перед атакой. – Баба вам нужна. Чтоб заботилась о вас, любила. Хорошая вам баба нужна. Я.
Очень правильная тактика. Подходим к дракону и берем его твердой рукой за мягкие места. Не вырвется.
– Я не знаю, – вздохнул Макс. – Отец не говорит, но он волнуется за меня больше, чем за Эдварда.
Настолько сильно волнуется, что приставляет к младшему сыну драконоборца. К младшему! К тому, который никогда и ни на что не повлияет. И чем, интересно, может завершиться союз дракона с драконоборцем? В особенности – с таким драконоборцем, как я.
Я не обольщалась по своему поводу. Я была опасным, непредсказуемым и очень несчастным человеком – положение обязывало. Макс как никто другой был достоин тихого, спокойного семейного счастья – того самого, которое я не могла ему дать. При всем желании не могла. Мне нужны опасность и риск, и я способна только притормозить, но не остановиться.
– Мне не по себе, – призналась я. – Я боюсь, что все это ничем хорошим не кончится.
– Вы мне нравитесь, Эдвард, – сказала Кати с экрана. – Я думаю, вы хороший человек, и мы с вами поладим.
Бухгалтерша была не так глупа, как выглядела на отборе. Говорила спокойно и рассудительно, а речь была чистой, с едва заметным южным мягким говорком. Макс развернул меня к себе, и я заметила, что искры над его головой обрели зеленоватый оттенок. Я не знала, что это значит. Взгляд его был пугающим и темным – я снова вспомнила о чудовище, которое увидела глазами драконоборца, и ноги стали ватными. Я все-таки не борец. И не убийца.
– Не бойся, – негромко сказал Макс. – Пожалуйста, не надо бояться.
В следующий миг мы уже целовались – ошалело, словно школьники, которые впервые дорвались друг до друга и боятся, что другого раза уже не будет. На экранах за нами Куллинан спрашивал у одной из дракониц, готова ли она к тому, что у ее мужа всегда будет много поклонниц, и та смотрела с таким презрением, словно не допускала даже крошечной возможности конкуренции. Макс принялся расстегивать жемчужные пуговки на моей блузке, и облако зеленых искр вокруг нас становилось все гуще, почти заслонив экраны и шоу.
– Сюда могут прийти, – выдохнула я куда-то в темные волнистые волосы Макса, жадно целовавшего мою шею. Теплая волна медленно поднималась откуда-то из глубин, зачаровывала, заставляла терять разум. Жизнь подбросила мне опасную загадку, и разгадать ее можно было только в объятиях дракона. – Макс… сюда могут прийти. Пойдем наверх.
– Не придут, – прошептал Макс, и застежка бюстгальтера раскрылась, освобождая грудь. – Никто не придет, не волнуйся…
Прикосновение было таким, словно по твердеющим соскам прошелся лепесток огня. Я закусила губу, пытаясь сдержать стон. Мне казалось, что я горю. Это и в самом деле было пламя – пока не жестокое и страстное, а легкое, едва уловимое, заставляющее изгибаться от желания и просить…