— Если вы оставили эти книги во дворце, можете о них забыть. Разве что вы собираетесь попросить у Стефана разрешения вернуться и забрать свои вещи.
— Ах да, вы правы. Конечно, конечно. Как глупо с моей стороны… — Альфред сник. — Все мои книги… Вряд ли я их когда-нибудь увижу.
— Так что вы говорили насчет толпы?
— Ах да, конечно! — Камергер посмотрел на гегов. — Некоторые кричат: «Долой головарьского бога! Хотим бога Лимбека!» — А что это за Лимбек такой?
— Лимбек? Лимбек — это имя такое. Если можно предположить… — Альфред инстинктивно понизил голос, и его последние слова потерялись в шуме.
— Говорите громче. Они ведь нас тоже не понимают.
— Ах да! — сказал Альфред. — Мне и в голову не пришло. Я говорил, сэр, что здесь, возможно, есть еще один человек.
— Или эльф, скорее всего. В любом случае есть вероятность, что у него найдется корабль, на котором мы сможем выбраться отсюда.
— Да, сэр. Вполне возможно.
— Надо найти этого Лимбека и его бога, или кто он там.
— Я думаю, это будет не так уж трудно, сэр. Тем более если наш маленький «бог» отдаст соответствующее распоряжение.
— Похоже, наш маленький «бог» влип в какую-то неприятность, — сказал Хуго, взглянув на принца. — Посмотрите, какая у него физиономия!
— Благие сартаны! — пробормотал Альфред. Бэйн чуть не свернул себе шею, ища своих спутников. Он был бледен, глаза у него расширились. Найдя их, он отчаянно замахал им, показывая, чтобы они подошли.
Но между ними и принцем шел целый отряд вооруженных гегов. Хуго покачал головой. Бэйн смотрел на них умоляюще. Альфред пожал плечами и указал на толпу. Бэйн был принцем и знал, как следует себя вести во время аудиенции. Он вздохнул, отвернулся и принялся приветственно помахивать рукой, хотя и без малейшего энтузиазма.
— Этого я и боялся, — сказал Альфред.
— А как вы думаете, что произошло?
— Мальчик говорил что-то насчет того, что геги приняли его за бога, который прибыл судить их. Он говорил об этом шутя, но для гегов это очень серьезно. Согласно их легендам, эту машину построили Менежоры. А геги должны были служить ей до Судного дня, а после Судного дня их вознаградят и вознесут в верхние царства. Именно поэтому остров, находящийся чуть выше Древлина, называется Надежда Гега.
— Менежоры? Что за Менежоры?
— Сартаны.
— Ах, черт возьми! — выругался Хуго. — Вы хотите сказать, что они думают, будто парень — из сартанов?
— Похоже на то, сэр.
— А не сможет он изобразить это с помощью папеньки?
— Нет, сэр. Даже мистериарх Седьмого Дома, такой, как его отец, не сравнится по силе магии с сартанами. В конце концов, ведь это они построили все это.
Но Хуго сейчас было не до того.
— Замечательно! Просто великолепно! А как вы думаете, что они сделают, когда поймут, что мы самозванцы?
— Не могу сказать, сэр. Обычно геги — народ мирный и добродушный. Но вряд ли им приходилось иметь дело с самозванцами, выдающими себя за богов. К тому же, кажется, сейчас они очень взволнованы.
Альфред огляделся. Толпа выглядела все более враждебной. Камергер покачал головой:
— Я бы сказал, сэр, что мы выбрали неудачное время.
Глава 32. ВНУТРО, ДРЕВЛИН, НИЖНЕЕ ЦАРСТВО
Геги привели «богов» в Хвабрику — в тот самый зал, где судили Лимбека. Войти удалось не сразу: перед Хвабрикой кишмя кишели геги. Хуго не понимал ни слова из того, что они кричали, но видел, что население разделилось на два враждебных и весьма шумных лагеря. Впрочем, немалая часть толпы пока что пребывала в нерешительности. Похоже, обе партии очень дорожили своими взглядами: кое-где завязывались драки. А ведь Альфред говорил, что обычно геги — народ мирный…
«Мы выбрали неудачное время». Не то слово! Похоже, тут в разгаре какое-то восстание!
Копари раздвинули толпу, и принцу со спутниками удалось протиснуться в относительно тихую Хвабрику — хотя тишина была действительно относительной, ибо грохот и вой Кикси-винси, разумеется, никуда не делись.
Оказавшись внутри, верховный головарь принялся срочно отдавать приказания копарям. Лицо маленького короля было суровым и озабоченным. Хуго не дал бы и полушки за всех гегов. вместе взятых, но он был человек опытный и знал, что тем, кто стремится к долгой и счастливой жизни, не стоит влезать в местную политику.
— Простите, — сказал он, подойдя к главному жирцу. Тот поклонился и уставился на Хуго с глуповатой улыбкой человека, который не понял ни слова из того, что ему сказали, но старается сделать вид, что понял все, из опасения показаться невежливым— Нам надо поговорить с вашим богом.
Хуго взял Бэйна за плечо и отвел в сторону, туда, где стоял Альфред, разглядывая статую человека в капюшоне, держащую в руке что-то вроде глаза.
— Вы знаете, чего они от меня хотят? — вопросил Бэйн Альфреда, как только они подошли к нему. — Они думают, что я отвезу их всех на небеса!
— Я должен напомнить вашему высочеству, что вы сами навлекли на себя все эти неприятности, представившись богом.
Мальчик опустил голову. Он подошел к Альфреду и украдкой взял его за руку. Губы у него дрожали. Он тихо произнес:
— Альфред, прости, пожалуйста. Я испугался, что они причинят вред тебе и сэру Хуго, и не мог больше ничего придумать…
Сильные руки грубо развернули Бэйна. Хуго опустился на колени и заглянул мальчишке в глаза, ища в них хитроумный подвох. Но увидел лишь невинные глаза испуганного ребенка. Это окончательно вывело Хуго из себя.
— Слушайте, ваше высочество! Вы можете сколько угодно дурачить гегов — все, что угодно, только бы выбраться отсюда. Но нас дурачить больше не смейте! Кончайте реветь и слушайте меня — вместе с папочкой. — Хуго выразительно посмотрел на перо, и мальчик инстинктивно сжал его в руке. — Вы должны срочно что-то придумать, иначе вам придется плохо — разве что вы и в самом деле сумеете вознести этих гномов в небеса. Не думаю, что им понравится, что их надули.
— Сэр Хуго, за нами следят! — предупредил Альфред.
Хуго обернулся и увидел, что верховный головарь с большим интересом наблюдает за их беседой. Хуго выпустил мальчика, похлопал его по плечу и улыбнулся.
— Так что же вы собираетесь делать, ваше высочество? — спросил он, понизив голос. Впрочем, приглушать голос не было нужды — ритмичное гудение и стук машины и так приглушало все — включая мысль.
Бэйн проглотил слезы.
— Я решил сказать, что считаю их недостойными. Что они не заслужили того, чтобы я поднял их в небеса.
Хуго посмотрел на Альфреда. Камергер покачал головой:
— Это может оказаться очень опасным, ваше высочество. В королевстве смута. Если вы скажете нечто подобное, геги могут обратиться против нас.
Мальчишка заморгал, глаза у него забегали. Он явно испугался. Он почувствовал, что под ногами у него разверзается пропасть. Хуже того, единственные люди, которые могли ему помочь, имели все причины столкнуть его вниз.
— Так что же нам делать?
«Нам»! Хуго с удовольствием бросил бы подменыша на этом выметенном всеми ветрами куске скалы, и пусть разбирается, как знает. Однако он знал, что не сделает этого. Что это, заклятие? Или ему просто жалко этого крысеныша? Да нет, не в этом дело, заверил он себя. Просто на этом парне можно сделать состояние.
— Тут говорили о каком-то другом боге, — сказал Альфред. — О «боге Лимбека».
— Откуда вы знаете? — изумился Бэйн. — Вы ведь не понимаете, что они говорят!
— Понимаю, ваше высочество. Я немного знаю их язык…
— Вы солгали мне! — Мальчик, казалось, был потрясен. — Как вы могли, Альфред? Ведь я же вам верил! Камергер покачал головой:
— Я думаю, лучше всего честно признаться, что все мы не доверяем друг другу.
— А что мне оставалось? — возопил Бэйн с видом оскорбленной невинности. — Этот человек пытался убить меня, и, насколько я знаю, вы, Альфред, помогали ему!
— Это неправда, ваше высочество. Хотя я понимаю, почему вы могли так подумать. Но я не собирался предъявлять какие-то обвинения. Я считаю, что всем нам надлежит осознать, что жизнь каждого из нас — в руках остальных. Я думаю…
— Хватит! — перебил его Хуго. — Мальчик уже все понял. Не так ли, принц Бэйн? И не надо мне тут разыгрывать потерявшегося младенца. Мы оба прекрасно знаем, кто вы такой и чего вы стоите. Я так понимаю, что вы хотите выбраться отсюда и нанести визит папе. Выбраться отсюда можно только на корабле, а я — единственный человек, который умеет управлять кораблем. Альфред единственный, кто хоть что-то знает об этом народе и об их образе мыслей — по крайней мере, говорит, что знает. Так что он прав, когда говорит, что друг без друга нам не выбраться. Поэтому вам с папочкой лучше играть по-честному.
Теперь в глазах Бэйна не осталось и следа ребяческой наивности. Это были всезнающие глаза взрослого. Хуго увидел в них самого себя, свое холодное, безрадостное детство. Этот ребенок развернул все заманчивые подарки, которые подсовывала ему жизнь, и обнаружил, что внутри только мусор.
«Он такой же, как я, — подумал Хуго. — Он больше не верит ни во что светлое и прекрасное. Он слишком хорошо знает, что скрывается за всем этим».
— Вы обращаетесь со мной не как с ребенком, — осторожно сказал Бэйн.
— А разве вы ребенок? — спросил Хуго напрямик.
— Нет… — Бэйн стиснул в руке перо и ответил уже громче:
— Нет, я не ребенок. Я буду за вас. До тех пор, пока вы не предадите меня. Я обещаю. Но если кто-то из вас предаст меня, он об этом горько пожалеет!
Голубые глаза принца горели отнюдь не детской проницательностью.
— Отлично. Я обещаю вам обоим то же. А вы, Альфред?
Камергер уныло посмотрел на них и вздохнул.
— Неужели это должно было произойти именно так? Неужели мы будем верить друг другу лишь потому, что каждый держит другого за глотку?
— Вы солгали, что не знаете языка гегов. Вы не сказали мне правды о мальчишке до тех пор, пока чуть было не стало слишком поздно. О чем вы мне еще наврали, Альфред? — спросил Хуго.