– Да, иррегулярные конруа – это наша беда, – согласился юноша. – Но, как я слышал, за эти две недели вы здорово поднатаскали своих подчиненных?
– Боюсь даже представить, милорд, что и от кого вы могли слышать, – усмехнулся лейтенант. – Мы еще в самом начале пути. И месяца, отпущенного нам на все, до обидного мало. Будь их у меня хотя бы три-четыре – по завершении конруа не стыдно было представить хоть самой герцогине Руг, которой мне выпала честь служить в Старом Королевстве. А покойная леди Анна знала толк в искусстве рыцарства.
– И тем не менее, милорд, вы обещали этим крестьянам, что переведете их конруа в число регулярных? – раздалось внезапно откуда-то справа. Эдуард повернул голову: к их с сэром Андреем беседе незвано присоединился сэр Арнольд. – Вечер добрый, барон, – все же снизошел тот до запоздалого формального приветствия.
– Вечер добрый, граф, – в тон ему ответил он, не став величать собеседника Сиятельством – будучи с тем в равном чине – оба лейтенанты, – имел на это полное право. Ну или, по крайней мере, ощущал таковое за собой.
– Так что насчет этого вашего опрометчивого обещания? – задал вопрос сэр Арнольд. – Или вы дали его лишь для красного словца, силясь как-то мотивировать этот крестьянский сброд?
– Вот уж не стал бы именовать сбродом королевских рыцарей, милорд, – покачал головой Эдуард. – Вовсе не их вина, что их дурно учили. Что же до своего обещания – опрометчивого, как вы его изволили назвать, – то отнюдь не намерен от него отказываться. Лучшие бойцы должны служить в регулярных конруа.
– И кто же, позвольте спросить, дал вам право это решать, милорд? – прищурился сэр Арнольд.
– Мой боевой опыт, милорд, – с каждой секундой собеседник все больше и больше начинал его раздражать, но внешне Эдуард оставался невозмутим. – И присяга верности, данная Ее Величеству.
– Все мы принесли присягу Ее Величеству, – скривился сэр Арнольд. – Но это вовсе не дает нам права на самочинные решения.
– Согласен, милорд, пусть принимает решение Ее Величество, – попытался закончить спор барон.
– И как, по-вашему, Ее Величеству предстоит определять, кто лучше? – не унимался, однако, его собеседник. – Исключительно с ваших слов, милорд?
– Зачем же? Проведем испытание. Своего рода турнир, – мысль пришла ему в голову только что и, вероятно, прежде чем озвучивать, ее следовало тщательно обдумать, но тогда вопрос графа остался бы без достойного ответа. – Прошедшее подготовку конруа – против любого из регулярных.
– Изволите шутить, милорд? – не сдержал удивления сэр Арнольд. – Выставить этих крестьян против опытных рыцарей – что может быть нелепее?
– Желаете пари, граф? Турнир, мое конруа против вашего – любого, на ваш выбор. Проигравшие отправляются пахать землю, победители – нести службу.
Поверив, наконец, что собеседник говорит серьезно, сэр Арнольд, похоже, крепко задумался.
– Странное пари, – проговорил он наконец. – Шансов на выигрыш у вас, конечно, никаких, и все же как-то несправедливо: в худшем случае вы остаетесь при своих, я же, случись чудо, только теряю.
– Позвольте поинтересоваться, милорд, где вы здесь видите мой личный интерес? – прищурился Эдуард. – Только королевский: кто бы ни одержал победу, это пойдет на пользу всей армии, так как лишь усилит ее. Ни я, ни вы сами по себе ничего не теряем и не приобретаем. Итак, граф, вы согласны на пари?
– Соглашайтесь, Арни, – только один человек – вероятно, за исключением Ее Величества, – мог себе позволить столь панибратское обращение с графом Осор, и сейчас именно он подключился к разговору. Был это, разумеется, не кто иной, как сэр Вальтер. – Мое почтение, сэр Эдуард, – как видно, сначала говорить, а потом здороваться, было у местных сановников в обычае.
– Мое почтение, Ваша Светлость, – ответствовал барон, но герцог уже вновь смотрел не на него, а на другого лейтенанта.
– Не лишайте нас развлечения, Арни, – продолжал сэр Вальтер. – К тому же идея ротации регулярных конруа в самом деле недурна, отчасти даже удивительно, что она пришла в голову не мне. Устроим турнир. Сэр Эдуард возглавит своих учеников, вы – их противника. И посмотрим, кто кого! Разумеется, проигравший командир землю пахать не пойдет – хотя было бы по-своему забавно: барон, небось, и не знает, с какой стороны за плуг браться, а вот вы, я думаю, не забыли крестьянской работы! – хохотнул он, похоже, немало смутив своим замечанием графа. – Но нет: так разбрасываться ценными кадрами было бы с нашей стороны верхом расточительства. Ну же, согласны?
– Хорошо, – с видимой неохотой буркнул сэр Арнольд. – Условия поединков определим позднее…
– Да какие там условия? – продолжал веселиться герцог. – Конруа на конруа, стенка на стенку, турнирным оружием. До последнего выбитого «седла» одной из сторон.
– Хорошо, – повторил граф. – Так и сделаем. А сейчас, с вашего позволения, позвольте удалиться, – поклонившись сэру Вальтеру и скользнув не самым добрым взглядом по лицу Эдуарда, Арнольд повернулся на каблуках и двинулся в сторону выхода на южную галерею.
– Пошел готовиться к турниру, – усмехнулся герцог. – Ну да ничего, фанфары услышит – мигом вернется. Сэр Андрей, – повернулся он к юноше, – вы позволите, я ненадолго украду у вас Его Милость барона?
– Как будет угодно Вашей Светлости, – не посмел возразить тот.
– Ну вот и отлично, – взяв Эдуарда за локоть, сэр Вальтер увлек его немного в сторону. – Замечательная мысль насчет турнира, – проговорил он еще на ходу. – Давно нужно было сделать нечто подобное – а то варятся каждый в своем кругу – что регуляры, что иррегуляры… Именно таких, свежих идей мы от вас и ждем, барон.
– Рад, что она вам понравилась, Ваша Светлость, – пробормотал Эдуард, больше всего на свете желая сейчас покинуть зал вслед за сэром Арнольдом, поднять по тревоге конруа и выгнать парней на орбиту. Как тут ни крути, до слаженного боевого подразделения им пока очень далеко и, что самое неприятное, по-прежнему будет далеко через две недели. Дернул же его хаос за язык предложить эту «замечательную мысль»! Не сладить его крестьянам с регулярным конруа, хоть о Верфь расшибись! Но сказанного не воротишь, теперь придется работать втрое, нет, вшестеро усерднее!
– Но переговорить с вами я хотел не об этом, – продолжил между тем герцог. – Помнится, вы проявляли участие в судьбе того разбойника, Фалько?
– Да, – рассеянно кивнул лейтенант, думая о своем. – Был такой грех.
– Увы, барон, у меня для вас нерадостные вести: его казнили, – сообщил сэр Вальтер.
– Ну и… – Эдуард даже не сразу понял, что именно услышал. – Как так казнили? – нахмурился он. – Ее Величество ведь обещала мне заступиться за него перед вами!
– Так и было, – кивнул герцог. – Но мы опоздали. Разбойник попался на глаза нашему доброму другу сэру Арнольду и отправился прямиком на виселицу. Я просто не успел донести до сведения графа волю Ее Величества. Признаю, милорд, это целиком и полностью моя вина и нисколько не ваша. Я подумал, вы захотите получить его бумаги… – вынув из кармана камзола сложенные листы, сэр Вальтер протянул их собеседнику.
– На что мне они? – растерянно пробормотал тот, тем не менее, беря документы. Лиходея Фалько Эдуарду было нисколько не жаль, но чувствовать себя обманщиком, пообещавшим разбойнику защиту и не сумевшим ее обеспечить, было неприятно.
– Это уж вам решать, – пожал плечами герцог. – Хотите – выбросьте, хотите – сохраните на память. А я сделал все, что мог. Надеюсь, вы не станете таить обиду?
– Какие тут могут быть обиды, Ваша Светлость? – проговорил лейтенант, пряча документы разбойника в поясную суму – просто чтобы не мешались в руках.
– Ну, вот и хорошо, – кивнул сэр Вальтер. – Я вас оставлю: до выхода Ее Величества мне надо переговорить еще кое с кем. Отдыхайте, барон!
– Благодарю, Ваша Светлость…
Оставшись в одиночестве – насколько это вообще было возможно в переполненном зале, – Эдуард оглянулся по сторонам: сэр Андрей был занят разговором с каким-то рыцарем, всем прочим до лейтенанта, похоже, не было никакого дела. Такой оборот барона вполне устраивал: свой лимит светских бесед он и так нынче перекрыл с лихвой. Для вида потоптавшись на месте с полминуты, Эдуард двинулся к северной галерее – противоположной той, на которую недавно вышел сэр Арнольд.
Несмотря на то что дышалось здесь не в пример легче, чем в душном парадном зале, народу на галерее почти не было – только в дальнем конце громко хихикала парочка юных фрейлин. Поставив на столик у стены пустой бокал, который все это время так и держал в руке, Эдуард взял оттуда другой, полный и, подойдя к невысокой балюстраде, выглянул наружу. Начинало смеркаться, в темнеющем небе уже появились первые звезды. Над горизонтом восходил желтый диск Верфи. Лейтенант перевел взор вниз, в сад: нарядный ракитник уже сделался серым, спрятав на ночь желтые цветочки. Перед задумчивым взором Эдуарда разбросанные в беспорядке кусты двинулись, подобно «седлам», занимая строгое боевое построение. Он мотнул головой, отгоняя наваждение, и отхлебнул вина.
– Позволите к вам присоединиться, милорд? – раздалось над ухом.
Вздрогнув от неожиданности, лейтенант обернулся: рядом с ним, облокотившись рукой на балюстраду, стояла девушка в закрытом бордовом платье – пожалуй, попроще, чем у фрейлин, и без голубого банта с королевским вензелем на плече. Да и возрастом она была старше Изабеллиных юных прелестниц – лет, пожалуй, двадцати, если не более. Рыжеватого оттенка волосы ее были закручены на затылке замысловатым узлом, оставляя свободной впереди длинную косую челку, почти полностью закрывающую левый глаз. Правый, карий, блестя в неровном свете висящего под потолком галереи фонаря, глядел из-под тонкой изогнутой брови смело и как будто бы с хитринкой.
В руках незнакомка держала бокал с вином. С белым.
– Разумеется, миледи, – поспешил ответить рыцарь, чуть отодвигаясь, хотя места у балюстрады было более чем достаточно. – Сэр Эдуард, барон Карский, к вашим услугам, – представился он.