Насколько понимала Саша, в Убежище был разгар дня – солнце стояло почти в зените, – но задавать вопросы она не стала.
– Иди за мной, – сказала леди Матильда, закрывая входную дверь, запирая ее на засов и снимая с крюка в стене лампу. – Тебе нужно переодеться.
Туника на Саше была чистая – перед вылетом она самым тщательным образом выстирала ее в ручье, даже пятна крови, попавшие на ткань во время приступа Эда, сошли почти полностью, – но возражать девочка сочла неуместным. Вслед за женщиной она прошла по длинному темному коридору и поднялась на второй этаж. Здесь были окна – узкие и лишь по одной стороне, зато много, – и леди Матильда загасила лампу. Отворив дверцу в противоположной окнам стене, женщина шагнула в проем и поманила за собой Сашу.
Они оказались в тесной комнатке, большую часть которой занимал массивный трехстворчатый шкаф на изогнутых ножках, напоминающих разлапистые корни векового дуба. Леди Матильда распахнула дверцу, и взору девочки предстала пара дюжин великолепных платьев всевозможных фасонов и расцветок, и все как одно – детские. Нигде и никогда Саша не видела ничего подобного, даже у Марты, обожавшей наряды, вероятно, более всего на свете, не имелось и шестой части этого великолепия.
– Раздевайся, – велела леди Матильда, задумчиво глядя в недра шкафа.
Саша послушно принялась стягивать через голову тунику. Дождавшись, когда она закончит, женщина пристально осмотрела ее с ног до головы, затем вновь оборотилась к шкафу.
– Думаю, вот это подойдет, – решила она через полминуты, доставая оттуда узкое голубое платьице с высоким стоячим воротничком. – На-ка, примерь. Да брось ты эту свою тряпку, – добавила она, заметив, что Саша так и держит в руке тунику.
Бросать на пол подарок Эда было жалко: оглядевшись по сторонам и не найдя более подходящего места, девочка положила тунику на подоконник, после чего благоговейно взяла из рук женщины наряд.
– По-моему, в самый раз, – одобрительно произнесла та, помогая Саше сладить с мудреной застежкой на спине – девочка успела с ужасом подумать, как будет позже управляться с ней самостоятельно. – Так, теперь обувь…
В нижнем отделении шкафа оказались туфельки – не менее дюжины пар. С ними, однако, вышла заминка:
все оказывались Саше либо узки, либо слишком велики в длину. Примерив последнюю пару, леди Матильда была вынуждена сдаться.
– Ладно, походишь пока в этих твоих импровизированных ботиночках, – махнула она рукой. – Ужас, конечно, но платье длинное, авось, не особо будет видно. А потом сошьем тебе на заказ что-нибудь приличное. Ну-ка, подойди сюда, – подозвала она девочку, отворяя еще одну дверцу шкафа, с внутренней стороны которой оказалось зеркало. – Ну как, нравится? Все хорошо?
Платье было не слишком удобное: тянуло в поясе, не позволяло толком поднять вверх руки, да и шагать в нем толком было невозможно, приходилось неловко семенить, но в нем Саша в самом деле выглядела настоящей принцессой – разве что короны на голове не хватало. Залюбовавшись своим отражением, девочка даже не сразу ответила леди Матильде.
– Все хорошо? – вынуждена была повторить вопрос женщина.
– Да… – выдохнула Саша.
– Я тоже так думаю, – кивнула леди Матильда. – Ну а раз так, пойдем, познакомишься с нашими девочками. Им как раз уже пора подниматься к полднику, – сказала она, захлопывая дверцу шкафа – так, будто та, зеркальная Саша решила вдруг спрятаться, застеснявшись своей незаслуженной красоты.
– Что это тут у нас еще за явление?
В комнате, дверь которой ей указала леди Матильда, Сашу встретили три девочки. Они вовсе не спали. Одна – чуть постарше, высокая, обладательница перекинутой через плечо толстой черной косы – одетая сидела на застеленной кровати, забравшись на покрывало с ногами и прислонившись к высокой деревянной спинке, вторая – вероятно, Сашина сверстница или даже немногим младше, тоже с косичкой, но покороче и потоньше, – стояла рядом босиком в длинной ночной сорочке. Третью же она заметила не сразу: та притаилась в уголочке. Вопрос, прозвучавший, едва Саша переступила порог, задала первая.
– Ты кто? – прищурившись, будто силясь разглядеть гостью, спросила старшая девочка, не получив ответа. – Как тебя зовут?
– Александра, – представилась Саша.
– Что? – переспросила та, спрыгивая с кровати и делая шаг навстречу. – Вот прям Александра?
– Ну да, – кивнула Саша, чуть отступая. – А что тут такого?
Несколько секунд собеседница, склонив голову на бок, деловито разглядывала гостью – словно фермер, придирчиво выбирающий на рынке овцу или курицу-несушку.
– Да нет, ничего, – мотнула она затем головой. – Зовись как хочешь – все равно это тебе не поможет.
Саша хотела, было, спросить, в чем именно не сможет ей помочь ее имя, но не успела.
– Я Кристина, – продолжила, не позволив ей вставить и словечко, собеседница. – Это Бетти, – махнула она рукой на свою младшую соседку. – А это – Белка, – только теперь, проследив взглядом в направлении, указанном Кристиной, Саша заметила в комнате третью девочку – та выглядывала из-за спинки кровати, и видны были лишь длинная темная челка над широкими бровями и большие красивые карие глаза.
– Очень приятно, – промямлила Саша.
– А мне вот не очень! – показно поморщилась Кристина. – Кем ты себя воображаешь, Александра? – спросила она, резко наклоняясь к гостье. – Дай угадаю: наследной принцессой?
– Нет, – вымолвила Саша, отшатнувшись в испуге. – То есть… Я не…
– Запомни сразу, чтобы потом не было недоразумений: что бы ты там о себе ни думала, принцессы здесь мы с Бетти! – бросила Кристина.
– Что, обе? – вырвалось у Саши, хотя спросить было желание вовсе не об этом.
– Ну да, – ничуть не смутилась ее собеседница. – Мы же сестры! Я старшая, она – младшая. Видишь, как похожи? – протянув руку, она, словно огромную тряпичную куклу, рывком подтащила к себе Бетти, поставив рядом с собой.
На взгляд Саши, помимо янтарного цвета глаз, иссиня-черных волос и схожих причесок, у «сестер» было мало общего: лицо Кристины формой напоминало яйцо, поставленное острым концом вниз, некрупные глаза под прямыми бровями сидели широко, нос был немного вздернут, а верхняя губа почти не видна, в то время как Бетти отличали высокий, но узкий лоб и массивный подбородок, большие глаза, бровки «домиком», прямой носик и пухлые губки. Впрочем, спорить она по обыкновению не стала.
– По-моему, двух принцесс в одной спальне более чем достаточно, – заявила Кристина, вероятно, приняв молчание Саши за согласие. – Так что не очень понимаю, что вообще здесь делаете вы с Белкой. Но раз уж пришла – что с тобой поделаешь, живи. Спать будешь тут, – указала она на кровать возле окна. – Но вздумаешь выпендриваться – пеняй на себя! Поняла?
Саша на «автомате» кивнула.
– Тогда – добро пожаловать в нашу дружную обитель, – картинно повела рукой Кристина. – Белка, покажешь ей потом, что у нас здесь к чему.
Челка за спинкой кровати метнулась вниз и вверх в знак повиновения.
– Ну что стоишь в проходе? – нахмурила брови Кристина. – Я же сказала, где твое место, – туда и иди пока! Сейчас красоту наведу – и пойдем на полдник. Пока я не буду готова, никому не идти! Поняла?
Повторно кивнув – куда и зачем идти она все равно не знала, – Саша направилась к указанной ей кровати.
17
Александра
– Сэр Анжел просил нас уделять больше времени ряду предметов, которые он считает особенно важными, поэтому сегодня вместо арифметики у нас будет урок новейшей истории, – сообщила леди Матильда, входя в класс.
Сидящие на первой парте Кристина и Бетти радостно взвизгнули. Саша недоуменно взглянула на свою соседку Белку.
– По арифметике леди Матильда всегда много задает самостоятельной работы, – шепотом пояснила та, верно угадав непрозвучавший вопрос. – А по истории внеклассных заданий не бывает.
– Арифметика – это когда надо считать? – уточнила Саша.
– Ну да, – кивнула Белка. – Складывать, делить, умножать…
– Я умею считать, – сообщила соседке Саша. – Только на пальцах.
– А здесь нужно на бумаге! – заявила Белка с этакой Кристининой интонацией.
Как это – считать на бумаге – Саша совершенно не представляла, поэтому решила, что замена арифметики историей – это в самом деле хорошо.
На урок они пришли сразу же после полдника, за которым каждая получила по сладкой булочке и стакану горьковатого темно-бордового напитка, почему-то названного чаем. Честно говоря, последний Саше не очень понравился – у хозяйки Яны чай был совсем другим, желтым и ароматным. А еще, вероятно, дешевым, потому что жалеть его не было принято, и недопитое хозяевами попросту выливалось в канаву – ну, или допивалось Сашей. Допивалось, естественно, давно остывшим, здешний же чай был обжигающе горяч, что также не пришлось ей по вкусу. Подождать же возможности не было – близилось время урока.
Ведомые шествующей впереди Кристиной, девочки поднялись обратно на второй этаж – трапезная располагалась на первом – и зашли в светлую комнату, вся мебель которой состояла из трех столов – одного, повыше и пошире, напротив двух других, поменьше, – и стульев возле них. Позади первого стола висела большая, почти во всю стену, коричневая меловая доска. Саша сразу поняла, что это и есть учебный класс, и невольно поежилась, вспомнив жестокие уроки Марты. Франц, конечно, учил совсем по-другому, но Франца сейчас здесь не было, а чего ждать от леди Матильды – из разговоров девочек Саша уже поняла, кто будет их учительницей, – она пока не знала. Впрочем, ни в одном из углов класса ведерка с розгами Саша не заметила, хотя смотрела очень внимательно, даже немного задержалась из-за этого на пороге.
Кристина и Бетти плюхнулись за первую парту – Марта тоже так называла стол для учениц, – Белка устроилась за второй и жестом пригласила Сашу присоединиться. Так она и сделала. Пока Саша досеменила до места, пока устроилась, подбирая узкий подол, в класс и вошла леди Матильда.