И раз папа упомянул именно это, то дела действительно плохи. Ведь я уходила в ресторан, когда мать ещё прохаживалась по поводу моего отсутствия.
А это значит, что она наговорила много всего и завелась. Такая ситуация крайне опасна. Потому что бывали времена, когда все выходило из-под контроля.
И как только мы зашли в наше скромное жилище, по приятному аромату сразу поняла, что, как назло, сегодня именно такой день. Она стояла посреди комнаты с полупустой бутылкой в руках и затягивалась длинной трубкой.
Как всегда прекрасная, но побитая жизнью. Ее алые волосы, не утратившие ни капли цвета за эти годы, спускались ниже талии, и такого же цвета глаза впились в нас, явно не ожидая тут увидеть.
Отец спокойно выступил вперёд, решительно вырывая из ее рук бутылку и отнимая трубку. Боюсь представить, что там было внутри. После того как он все спрятал, повернулся к маме и все так же без единой эмоции просто сказал:
– Надира, собери все самое ценное. Через двадцать минут мы покидаем Монстдар.
Сначала она не поняла, что он сказал. А потом глаза матери расширились, и она метнула в меня взгляд, полный бешенства. Недолго думая, отчаянно завизжала:
– Это из-за неё? Говорила я, что надо пристегнуть ее к моей ноге и выгуливать по расписанию! Она такая же, как я, ты же видишь! Такая же безмозглая имбиала! Небось ещё и в брюхе кого принесла?
Похолодела. Про этот момент я как-то не подумала. Дважды у меня была незащищенная близость с мужчиной. И это могло иметь особые последствия. Но сейчас важно было не это.
– Надира, она в нас. Собирайся.
Женщина сверкнула алыми глазами и от неё в разные стороны стала расползаться красная пелена. Сверкая радужками, мать ехидно заявила:
– В кого это в нас? Ты же прекрасно знаешь, что ты не ее отец!
Глава 18. Лира
Яркая вспышка света, и в нос ударили пряные ароматы. Только вот глаза застилали сплошная боль и разочарование. Мать вышла вперёд, упёрла руки в боки и капризно заявила:
– Оринтадар?! Серьезно? Ты издеваешься надо мной?
Не знаю, почему он должен был издеваться, но это сейчас волновало мало. Внутри словно дракон все выжег черным пламенем. Прижала к себе тюк с пожитками и осмотрелась.
– Нет, Надира. Не издеваюсь. Здесь нас искать точно не будут.
Боялась поднимать глаза на человека, которого всю сознательную жизнь считала отцом. Его спокойный голос разнесся по просторному лугу, обрамлённому невысоким кустарником.
Я никогда не была нигде, кроме Монстдара, но сейчас не могла наслаждаться видами нового полиса сполна. Вот не могла, и все тут. Я хотела поговорить с отцом, но точно не при маме.
Та же не просто расстроилась. Едва ли не разоралась, требуя перенести нас хотя бы в Солитдар или Оксидар. Не знаю, чем ей так не угодил восточный полис.
– У меня был только один аэромиг. Ты же прекрасно знаешь, как тяжело их достать. Уверен, возле аэротубы нас уже ждали. Да и долго и опасно это. Мгновенное перемещение лучше.
Я раньше никогда не видела аэромиги. Только слышала, что есть устройства, при помощи которых можно за секунду переместиться в любую точку мира. Не соврали…
Одно мгновение – и все, передо мной не обветшавшие стены дома, а живописные луга с перемещающимися по ним точками оранжевого цвета. Знаменитые оринтадарские коровы.
– И где мы будем жить, что вообще делать? Все только-только начало налаживаться!
– Никогда ничего не налаживалось, Надира. Никогда. Мы всегда были в том положении, в каком остались и сейчас. Только декорации поменялись.
Сжалась от этих слов, кутаясь в длинный темный плащ. Под него надела то самое платье, в котором пришла от Венуса. Мне показалось, что где бы мы ни оказались, то непременно бы сняли ненавистные накидки.
Из-под ресниц бросила короткий взгляд на отца. Он смотрел куда-то вдаль, а на лице застыло каменное выражение. Спокойствие, сопутствующее ему обычно, словно покрылось броней после произнесённой правды.
А я поняла, что мне она не нужна. Не хочу слышать ничего подобного! Не хочу знать того, что так неосмотрительно вскрыла мать. Злость на неё едва ли не впервые в жизни застилала глаза.
Почему именно сейчас? Зачем она сказала правду сейчас? Кого хотела уколоть, поставить на место? Что и кому доказать? Обернулась и встретилась с ее насмешливом взглядом.
Отец просил не обращать внимания. Он говорил, что, несмотря ни на что, она любит меня, но сейчас я чувствовала лишь горечь и злость, исходящие от женщины, что называла матерью.
– Пойдёмте. Я знаю где находится местный район гнилых специй. Нам туда.
Не стала спорить, а вот мама не затыкалась до самого полиса. Он оказался ближе, чем можно было подумать. Просто очень отличался от негостеприимного Монстдара.
Несмотря на недовольное лицо матери, с открытым ртом рассматривала яркие одноэтажные строения. Оринтадар оказался не совсем таким, каким я себе представляла родину пряностей и самых лучших тканей.
– Ты прекрасно знаешь, что ноги моей в этом месте не будет. Я не собираюсь жить здесь, Лонгер! Не собираюсь!
Мать жужжала на заднем фоне, а мои глаза жадно впитывали местный колорит. Обстановка зажигала внутри что-то новое и неведомое ранее. Почему-то сила отзывалась на каждый шаг по этой земле.
– А если ОНА узнаёт? Если поймёт, что я вернулась? Если захочет докопаться до сути? Тогда ты отправишься в отходник!
Навострила уши, выцепляя из целого потока ругани что-то важное. О ком же шла речь? Кто она? И почему отец должен отправиться в отходник? Всегда думала, что мы скрываемся из-за чего-то, случившего в прошлом матери.
Она гораздо больше подходила на роль отщепенца, преступившего закон. А ещё я думала, что она со своим отвратительным капризным характером просто перешла кому-то дорогу.
– Лонгер! Не игнорируй меня. Неужели ты решил, что можешь распоряжаться нашими жизнями?
Она частенько отделяла себя и меня в разговорах, но именно сейчас это больно резануло слух. Как она может? Столько лет мама буквально сидела у него на шее, перекладывая заботы не только обо мне, но и о себе!
Она не работала, ничего не делала по дому. Просто истерила и учила нас с ним жизни. Иногда закатывала концерты. Бывали, впрочем, и случаи нежности с просветлением, когда Надиру Вумен можно было с легкостью назвать лучшей женой и матерью…
Только вот случалось это крайне редко. Я же посмотрела на отца, а тот лишь шарил глазами по заполненным людьми улицам. Стало обидно за него, поэтому резко развернулась и перегородила матери путь.
– Свою жизнь я отцу доверю! А ты своей можешь распоряжаться как душе угодно, но только имей хоть каплю уважения к человеку, который столько лет поддерживал тебя!
Папа тоже остановился и как-то странно посмотрел на меня, а мать закатила глаза. Возможно, зря я это начала, но молчать сил не осталось. Только вот, кажется, этим я лишь в очередной раз открыла ящик Пандоры:
– Поддерживал?! Да по его милости мы и скрываемся! Если бы он не устроил тот теракт в Солитдаре, то нас и не искали бы все шесть полисов во главе с Верховным правящим Перейем, дракон ему на голову!
Я отвернулась и заторопилась дальше, не разбирая дороги. Теракт? Тот самый? Я не верю. Не верю и не буду думать, что папа способен на такое.
Хоть я и не изучала историю в общепринятом законами образования формате, но об основных вехах кое-что знала. Много лет назад, примерно сорок или пятьдесят, в южном полисе во время грандиозного шоу драконов произошёл масштабный теракт.
Никогда раньше цирковые шоу не видели подобного и уж тем более люди не подвергались столь жестокой расправе. Тогда был подорван сектор амфитеатра с высокопоставленными гостями.
Погибло много людей, в том числе практически вся правящая верхушка Солитдара. Мать очень подробно когда-то рассказывала мне об этом событии. Теперь понимала почему.
– Мы почти пришли, идемте, и говорить буду я.
Отец догнал меня и мягко направил в сторону по спускающейся вниз тропинке меж близко расположенных домов. Он никак не показал, что слова мамы имеют для него значение.
Пришлось прикусить язык, потому что с него так и рвался шквал вопросов. Но я не могла их задать, пока мы не окажемся с папой наедине. Придётся подождать.
Мать же после этой тирады самодовольно уставилась на нас с чувством собственного превосходства. Она следовала за мной и отцом, но с таким выражением лица, что хотелось ей затрещину дать.
Тем не менее эта любительница несвоевременной правды преспокойно пользовалась папиными спокойствием и добротой. Он же без какой бы то ни было эмоции на лице вел нас вглубь полиса.
В Монстдаре район пустых трущоб находился прямо у подножья гор, в том месте, где имелись сотни странных туннелей и проходов. Местные, видимо, частенько пользовались ими, когда хотели скрыться от кого бы то ни было.
А все, кто жил в районе пустых трущоб, априори там регулярно прятались. Так вот с краю от Оринтадара мы уперлись в странный забор из палок. Я рассматривала его, не понимая, откуда он вырос. Мы же только что шли между домов…
Но вот забор заскрипел, затрясся. В нем возникла пустота, и оттуда высунулась старая сморщенная, скорее всего женская, голова. Она придирчиво осмотрела нас, почему-то задержавшись на моем лице с красными, не прикрытыми линзами глазами и спросила:
– Новенькие? Правила знаете?
Отец вышел вперёд и кивнул. Мы с мамой как по команде спрятались за его спину. Старушка, недолго думая, расширила проход, пропуская нас внутрь.
Глава 19. Венус
– Венус, очнись. Ты упустил ее, Венус!
Такой до боли знакомый голос раздался над головой, которая раскалывалась на сотни маленьких камушков. Больно-то как. Ничего себе приложили меня…
– Поднимайся. Тебе стоит привести себя в порядок. Да и не думаю, что дело с вером Хохото стоит откладывать в долгий ящик при сложившихся обстоятельствах.
Что? Какое дело? Но память уже услужливо подкидывала мне события последних дней. Слежка за мучителем матери, всплеск силы Лиры, ее исчезновение в недрах гор и фееричное возвращение, а потом…