Я просто это знал. И ничего не мог сделать. Не мог даже убедиться в том, что прав, хотя сердце кричало об этом. И никакие хрустальные драконы с их предчувствиями не нужны.
На встрече было решено, что по всем шести полисам будет объявлено следующее: все женщины со сроком беременности до четырех месяцев приглашаются на осмотр.
Спирея поведал, что дитя само даст знак, едва его мать коснётся хрусталя: под руками женщины самый дорогой материал на свете должен окраситься кроваво-красным.
Точь-в-точь как те путы, что сдерживают трёх драконов. А ещё Дух поведал, что в седьмом полисе таковых девушек нет. Как мы поняли, он жестко контролировал все, что происходило в его владениях.
Кстати, Пассий таки отловил Эванесенс, и я без понятия, о чем они втроём с ней и их дочерью говорили, но потом все выглядели очень тихо и задумчиво. Надеюсь, они решили личные вопросы и больше это не будет нам мешать. Но это все детали.
Тук-тук-тук.
Каждый мой шаг отражался от стен, улетая куда-то вдаль. Я любил Академию и даже провёл здесь некоторое время. Всё-таки есть свои плюсы в том, что ты лучший друг самой главной.
Мими не была ни ректором, ни Душой как таковой в полном понимании этой должности. Не являлась идейным вдохновителем. Просто – Самая Главная. А ещё, ввиду того что именно ее тело выбрал Анимея для помещения своего разума, девушка была связана с замком и его адептами.
Буквально.
Но эта история для неё сейчас не имела никакого смысла. И никакой опасности, кроме той, что перманентно царила в Академии наездников Нортдара.
Я дошёл до ее кабинета и постучал. Отворил дверь и вошёл под недовольное бурчание:
– Что так долго, Вен? Я стала похожа на переспелый торуз, готовый вот-вот лопнуть. Представить боюсь, что перед родами будет. Раздуюсь до размеров местного стадиона. Меня даже Вита пускать на себя перестала.
Вита – это великолепная чёрная смерть, побратим Мими. Именно они и Эва Овайо со своим драконом впервые установили эту связь спустя много лет беспросветного драконьего рабства.
– Прости, Мими. Погода нас задержала.
Прошёл вперёд и только тут заметил ещё одного человека. Тим Бекойн, муж этой стервочки, тенью стоял около небольшого окна. Его золотистые глаза сосредоточились на мне, мы поздоровались одним лишь наклоном головы.
Только мы вдвоём знали, чего нам стоило много лет назад вытащить Мими из лап самой смерти. Кстати о ней.
– Как продвигается самое секретное в семи полисах расследование?
Мими тяжело вздохнула и раздраженно потёрла поясницу. Встала и зло ответила:
– Стабильно! Дракон его дери… Эта мерзкая гелида словно сдох в пещерах Музеониса. Искренне надеюсь, что это так, но гарантировать не могу.
Внутри все покрывалось холодом. Вот почему я не мог открыть никому тайну, которую берег в себе с того момента, когда понял, КТО носит того самого ребёнка, о котором идёт речь.
Потому что слишком много людей искало алого наездника. И единицы из них хотели добра Лире и нашему малышу. Остальные же ни за что на свете не допустят того, чтобы они остались в живых.
Мими чуть жизни не лишилась из-за одного такого представителя. Много лет назад наследницей алого наездника посчитали ее и открыли на нее охоту.
И, надо сказать, они как никогда были близки к положительному результату, и только чудо спасло девушку. Но до этого она много лет провалялась между жизнью и смертью на волосок от гибели.
– Вен, ведь даже если мы найдём ее, то лично мне это ничего не даст. Это не спасёт мою дочь. Спель же предупреждала меня…
Никогда не видел подругу в таком состоянии. Тим молча подошёл к ней и положил руки на плечи. А я смотрел на них внимательно, не понимая, как они вообще такое допустили, зная ситуацию… Тим словно почувствовал мой вопрос:
– Понимаешь, мы много лет применяли все методы контрацепции, известные человечеству. Постоянно. Ни разу не было такого, чтобы мы беспечно отнеслись к близости. Мы не знаем, как это вышло.
– Надо было целибат организовать! Надо было пояс верности на каждого из нас надеть!
Мими распалялась, и я дивился, как меняет женщину грядущее материнство. Особенно когда знаешь, что твой ребёнок может умереть, едва родившись.
Подруга раньше всегда знала, что делать. Уверенней и сильнее её я не встречал человека. И тут такое… Поднял на неё глаза:
– Мими, а если мать сможет направить силу будущего дитя? А если девушка, что носит малыша, поможет?
Мы встретились глазами с Тимом, и он внимательно посмотрел на меня. Если Мими – это вулкан, который мог взорваться в любую секунду, то Бекойн напротив, уравновешивал ее, являя собой тотальное спокойствие. Он спросил:
– Но как нам найти иголку в шести полисах, Вен? Мы даже не знаем, где она и кто…
Набрал в грудь побольше воздуха и спокойно ответил:
– А если знаем? Если я скажу, что знаю эту девушку? Не ее местонахождение, а внешность и имя?
В комнате повисла пауза, и на меня уставились две пары удивленных глаз. Обладатель золотистых уже стал догадываться, что к чему, и это было понятно по его взгляду.
Прозрачно-голубые глаза Мими, подернутые радужной пленкой, блеснули радостью и воодушевлением.
Она оживилась и вынырнула из объятий мужа. Подошла и возмущённо ткнула пальцем в грудь.
И все бы ничего, да только я видел, как тряслась при этом ее рука. Девушка накинулась на меня с упреками:
– И ты все это время молчал? Почему не сказал сразу на собрании или после него? Чего ты ждёшь, Венус?
Она и вправду разозлилась. Сжала кулаки, и вокруг Мими заклубился чёрный туман ее Дара. На секунду стало стыдно.
Но только на секунду, потому что причина у меня была весьма весомая. Озвучил ее:
– Потому что, скорее всего, я отец того самого ребёнка, о котором идёт речь в пророчестве.
Глава 35. Лира
Впервые в моей скрытой, замкнутой и нелюдимой жизни появился секрет, который знали посторонние. Да ещё те посторонние, которых я так неожиданно для самой себя себя нарекла подругами.
Довериться оказалось проще, чем думалось. Надо лишь зажмурить глаза и забыть то, чему тебя учили больше тридцати лет. Тем более что другого выхода не было.
Но девочки молча помогали, не требуя от меня ничего взамен. Таскали вкусности и прикрывали на работах в те дни, когда нездоровилось. Снабжали информацией и столь необходимыми познаниями.
Вскоре о беременности и нормальном ее течении я знала весьма много. Старалась соблюдать рекомендации и как могла береглась. Оличу это совсем не нравилось, но он действительно питал ко мне какие-то чувства, поэтому старался не задевать.
Уверена, все изменится, когда я раздамся настолько, что вертеть бёдрами больше не выйдет. Так что сейчас я выжимала из своего странного особого положения максимальную выгоду.
Ну и ещё я самозабвенно ставила невероятные танцы. И хотя до этого я только на шипе крутилась, хореография складывалась легко и непринужденно. В конце концов даже Натали заткнулась.
Не говоря уже о том, что остальная труппа стала относиться ко мне значительно теплее. В общем, жизнь казалась мне до безобразного хорошей, если бы не одно но.
Скоро все это должно было схлопнуться. Измениться до неузнаваемости. Вот так: раз, и все… Беременная и не особо кому нужная. Ещё хорошо, что по району слухи не поползли.
А то тут эта зараза распространялась так же быстро, как и в ресторане. Интересно, как там Вано? Помнит ли еще обо мне? Он теперь знает гораздо больше, чем раньше.
Знает, кто я и кто мой отец, возможно, знает, кто моя мать. А раз так, не составит труда в одном из низких районов полиса отыскать красноволосую и красноглазую женщину.
Все чаще я ловила себя на мысли, что постоянно озираюсь. Смотрю по сторонам, словно меня кто-то преследует. Венус хотел забрать меня по какой-то неведомой мне причине. Но для чего, так и не сказал…
По-хорошему, мне стоило удалиться в лес. Затеряться где-нибудь на границе Оксидара и Оринтадара. Там, где в принципе людей нет. Но как это сделать, будучи беременной? Я просто не выживу одна.
А бежать с кем-то… Здесь волей неволей позавидовала матери. У неё был папа. Ее спокойный и преданный Лонгер Толл, одинаково готовый терпеть ее истерики и даже убивать…
Снова мороз прошёлся по коже. Сегодня было прохладно, и я торопилась домой с работ. Устала невероятно. Но больше пропускать нельзя. И так на той неделе брала отгул, чтобы отлежаться.
Шла по цветастой главной улице под уже ставшими привычными крики и эмоциональные восклицания. Обыденным казалось, что на мне яркое широкое платье, скрывавшее немного пополневшую фигуру.
Больше никаких плащей и капюшонов. Больше не надо прятать головы и скрываться. Казалось бы. И тут в толпе мелькнула знакомая высокая фигура с желтыми глазами.
Застыла. Я давно не говорила с отцом и сторонилась его. Передавала весточки через Ивон и всячески создавала образ безумно увлечённой и отдающей всю себя работам девушки.
Но сейчас встреча была неизбежной. И я не могла двинуться с места. Просто словно замерла и слова вымолвить не способна. В голову сразу полезли те самые мысли, что малышу может угрожать опасность.
И толпа перестала таковой быть, как по волшебству растворяясь перед глазами. Лишь смотрела в такие родные желтые глаза человека, способного и на любовь, и убийство. Убийство ради этой самой любви.
Он подошёл и внимательно посмотрел на меня. Взгляд отца стал очень грустным. Лонгер словно постарел в одно мгновение. Он обнял меня и прошептал на ухо:
– Ну почему ты сразу не сказала? Почему не доверилась?
Конечно же, он понял. Он всегда подмечал малейшие изменения в моем состоянии. Чувствовал как Надиру Вумен, так и ее дочь. К сожалению, мне такое было не дано.
– Потому что больше всего на свете ты любишь безумную женщину, а я не знаю, чего от неё ожидать и на что ты ещё будешь готов, если она попросит.
Сомневаюсь, что где-то ещё в мире найдётся такая странная семья. Где любовь каждого из ее членов столь ненормальна. Где она приносит страдания и боль, восторг и страсть, страх и неверие.