Абсолютный, неисправимый лузер!
Что-то обожгло ему левый глаз. Одна слезинка. Она медленно покатилась по щеке. Стоило ей коснуться червяка, норовившего залезть мальчику в ноздрю, и червяка не стало. Подействовало! Покатилась вторая слеза, затем ещё одна. А потом Вольф обхватил голову руками, и все годы обид хлынули у него из глаз. Он всхлипывал, всхлипывал, а тем временем земля опускалась с неба и все понемногу укладывалось на свое место.
34
Врана догнала Леонарда Левара уже рядом со старой заколоченной таверной. Белая штукатурка её стен потемнела, а вывеска "Черная Свинья" так вылиняла, что из черной стала такой же серой, как стены. Мрачное, унылое место. Однако…
Приближаясь к таверне, с каждым шагом Врана находила в ней странную красоту. Не потому ли, что она такая старая? От нее веяло духом старинной церкви или монастыря. Врана уловила запах — то ли благовоний, то ли сухих цветов. Откуда он шел? Леонард Левар так спешил к своей цели, что даже не смотрел по сторонам. Зато Врана отлично видела, как он прижал руки к кирпичным стенам и застыл, чуть вздрагивая и улыбаясь.
Что это он делает? Что бы ни делал, Вране захотелось сделать то же самое. Благовония, сухие цветы… Она сообразила, что не столько обоняет эти запахи, сколько ощущает их — каким-то другим чувством, помимо пяти обычных. И не тем "шестым чувством", которым, как известно, определяют присутствие в комнате призрака или угадывают, что сейчас скажет ваш друг. Это было седьмое чувство — то, что ближе всего к обонянию, но все-таки отличное от него. Им определяют присутствие магии. Улавливают, что какая-то вещь до краев полна М-валюты или жизненной силы.
Запас М-валюты веет спокойствием и безмятежностью, как мраморная плита древней каменной стены. Обычно она слабо пахнет сандалом и розами, и ещё торфяным дымком и оборотной стороной зеркал. И ещё пахнет, хотя это не совсем точное слово, розовыми лилиями и пчелиным воском. На самом деле это как войти в очень старую церковь со своей аурой (в таких всегда можно найти немного жизненной силы, если она вам требуется).
Конечно, люди постоянно заглядывают в церкви позаимствовать жизненной силы, оставшейся там от молитв, а вот рядом с этой таверной уже полвека никого не бывало. Все чувства Враны переполнял здоровый запах чистейшей магии, запертой в её стенах, в деревянных стенах, в мельчайших атомах здания. И она, как Левар, потянулась к нему…
В прикоснувшегося к этой стене так хлестало жизненной силой, что восприимчивого человека могло оглушить. А Врана, как недавно прозревшая ведьма, была чрезвычайно восприимчивой. Старую таверну наполняла сила света, жизни и свободы, и, едва поняв, что нужна, эта сила хлынула в юную ведьму, покинув Леонарда Левара. Девочка мгновенно поняла, что было на уме у Левара. Он задумал пополнить счет М-валюты, набрав её из этого общедоступного источника. Стены этого дома столько лет дарили своим гостям радость и уют, что немного проливалось наружу и год за годом копилось и…
— Ты что же это вытворяешь?
Леонард Левар ковылял к Вране, уставившись на девочку почерневшими от злобы глазами. Врана не оглянулась. Такого счастья и удовольствия она в жизни не испытывала. В неё могучим потоком вливалась жизненная сила. Несколько секунд, пока это длилось, ей чудилось, будто она знает что-то важное о жизни, о любви, о том, что значит быть ведьмой и… И вдруг все погасло.
Максимильян бесшумно проник в дом Эффи. Найти её спальню было нетрудно. В маленькой кроватке спал ребенок. На полу рядом лежал игрушечный монстрик. У Максимильяна не было младших братьев и сестер. Он подобрал игрушку и тихонько положил её в кроватку. А потом занялся тем, за чем пришел.
Где книга? В этой комнате было не так много мест для тайника. Что там говорила Эффи? Что-то о пище Кроноса. "Кронатс" — подумал Максимильян. Так назывался ларек, в котором продавали поджаристые пончики. О них речь или о чем-то совсем другом? Размышляя, Максимильян на всякий случай проверил в кровати и под кроватью Эффи, открыл деревянный сундук в дальнем конце комнаты. Может быть, книга там? В сундуке нашлось множество любопытных вещиц, в том числе черная книга, исписанная иностранными словами. Синие чернила, которыми были сделаны записи, неудержимо притягивали Максимильяна. Но "Драконьего луга" там не было. Кронос. Помнится, этот греческий бог пожирал собственных детей. Даже, скорее, младенцев…
Максимильян подошел к кроватке Луны. Эффи неглупо придумала: чужак, доставая книгу, рисковал бы разбудить малышку. А как её не разбудить? Максимильян понятия не имел, как обращаться с малышами. Взять на руки? А если она обмочится? А тем более расплачется? Он спросил Очки, и те услужливо предложили ему лавандовый освежитель воздуха, колыбельные на разных языках и детское обезболивающее, вызывающее сонливость, и ещё микстуру от кашля с таким же действием, и розовое кольцо для прорезывающихся зубок, и странный состав из ромашки с латуком, и, под самый конец, старинный заговор на сон. Но Максимильян — не ведьма, у него заговор не подействует. Впрочем, по свидетельству Очков, он и так не очень-то действовал.
Максимильян был ученым, а это значит, что он многое знал. Ещё, если верить Левару, он был магом, а это значит… Что, собственно, это значит? Он спросил у Очков, как магу погрузить ребенка в глубокий сон. "Убить?" — предложили Очки. "Не убивая, болван!" — огрызнулся Максимильян. На несколько секунд Очки зависли. Потом выдали странный, запутанный ответ. Максимильян с трудом понимал, что они пытаются сказать. И все же он взглянул на Луну и стал думать о сновидениях, о колыбельных, о лунном свете и уютной норке в темном-темном лесу, где…
А потом он взял малышку на руки. Он впервые держал на руках ребенка. Она оказалась на удивление тяжелой. Мальчик понимал, что усилием мысли отправил её в далекую страну крепких снов — скорее питательных, чем опасных, хотя девочке, вероятно, снятся странные сны. Она не шевелилась. Максимильян пристроил её на одной руке, а другой пошарил в кроватке. Под матрасиком было углубление. И в нем лежал "Драконий луг". Достав книжку, Максимильян бережно вернул Луну в кроватку, подоткнул одеяльце и положил монстрика так, чтобы она легко могла достать.
"Драконий луг". Ну вот. Рука, коснувшись светло-зеленой обложки, задрожала. Конечно, кто нашел книгу, тот может её открыть и почитать, но… что тогда будет?
Чтение книги не просто вывихнет сустав времени, но и откроет новому читателю вход в Иномирье с его приключениями, тайнами, подмогами. Если только этот читатель не забудет потом уничтожить книгу.
На какой-то миг Максимильян заколебался. Он всю жизнь мечтал попасть в Иномирье, открыть для себя магию и тайны, понять механизм жизни. Конечно, это было до того, как он открыл Нижний мир, в котором оказалось ещё интереснее.
А теперь он почему-то колебался.
Уничтожив книгу, он хоть раз в жизни покажет себя настоящим другом. Он спасет Эффи — не только от стирания последних приключений, но и от превращения в книгоеда-дибери. Книгу она прочитала, а уничтожит её кто-то другой. Не идеальный выход, и все же никто не вправе будет назвать её дибери.
Мальчик достал из кармана два свернутых листа бумаги, развернул и перечитал напоследок. Теперь, после всего случившегося, в них было так много смысла. Отдать или не отдавать? Может быть, сказать, что нашел их за переплетом книги? Нет, говорить надо правду, Эффи это заслужила. Она помогала спасти его от шестиглазых тарантулов. Она первая, кто ему по-настоящему поверил.
Максимильян спрятал листки в карман. Спрятал книгу за пазуху. Прокрался в маленькую тесную кухню за коробком спичек. Потом выбрался из дома и в темном переулке за углом, в старой железной урне, украденной местными хулиганами из его школы, сжег последнее издание "Драконьего луга". Темнота подмигивала ему — жечь книги никогда не считалось добрым делом — но и из темноты, бывает, зарождается свет. В этом Максимильян был почти уверен.
Едва земляная буря унялась, Вольф кинулся через луг и обнаружил бранящегося, отчаянно бубнящего себе под нос заклинания Леонарда Левара. Тот прижимал ладони к стене старой обветшалой таверны "Черная Свинья". Чего бы ни добивался дибери, было ясно — не выходит. Врана без чувств лежала на земле.
— Ты что с ней сделал? — крикнул Вольф, поднимая меч.
— Слышу голос труса, — усмехнулся Левар. — Ты, рохля, не смог ударить меня раньше, не сможешь и теперь. Хотя в любом случае из-за неё меня бить не стоит. Она…
В этот миг Врана моргнула и села. Она впервые в жизни чувствовала себя такой сильной. Конечно, напасть на Леонарда Левара девочка не могла. Ведьмы ни на кого не нападают. Зато она одним взмахом своей волшебной палочки могла излечить Вольфа от всех ран, которые причинила ему земляная буря. Что бы ещё сделать? Ага. Она приподняла себя над землей — не то чтобы взлетела, но что-то вроде — и очутилась на другом краю луга, рядом с Эффи. М-валюта Враны вместе с тониками Лекси мигом привели Эффи в чувство.
Леонард Левар ковылял прочь от "Черной Свиньи". Пусть он не получил ни капли М-валюты от старой развалюхи — ничего! Вся она досталась ведьме. Ну так что же? Ему стоит лишь найти "Драконий луг", через который прошла девчонка, стереть все, что она натворила, заполучить подмогу, которая позволит попасть в Великую Библиотеку, и он вернется сильнее прежнего… и с удовольствием прикончит этих детишек. Мальчишкам можно просто перерезать глотки. А вот девчонку-героиню он будет убивать медленно. И ведьму, укравшую у него жизненную силу.
— А вот и смогу, — сказал Вольф.
Почему-то при виде лежавшей на земле Эффи он сразу сумел поднять блистающий меч Орфенния и с силой рубануть им поперек тощего тельца дибери.
— Арргх! — взвыл Левар, падая на колени.
Конечно, меч не ранил его физически. Вольфу правильно казалось, что это оружие не создано, чтобы рубить или пронзать. Однако удар выжал из Левара немало М-валюты. А поскольку его жизнь в обоих мирах держалась только на М-валюте, ему пришлось плохо.