Свободный стол удалось найти только потому, что четверо посетителей собрались уходить. Нае заботливо уложил на освободившуюся скамью три дорожных мешка и устало плюхнулся рядом:
— Надо бы комнату подыскать для ночлега, — сказал он, глядя на Влада, но не называя его господином. — Ишь народу-то сколько! К Пасхе что ли в столицу понаехали? Как бы все места не позанимали.
— Сейчас хозяин корчмы подойдёт — спрошу его, — задумчиво ответил недавний государь, но самого его заботило иное.
Затаённо жить в молдавской столице Влад не собирался. Ему хотелось непременно попасть ко двору, увидеть своего двоюродного брата Александра, нынешнего правителя Молдавии. Со слов Войки было известно, что при дворе не жалуют венгров и стремятся к союзу с поляками, поэтому Влад думал, не удастся ли уговорить молдаван отправиться в поход, дабы свергнуть в Румынии венгерского ставленника Владислава.
Надеяться на то, что молдаване согласятся, особо не стоило, но Владу следовало хоть попытаться. Ничего другого придумать он пока не мог. Вернее мог — оставалась возможность съездить в Турцию и попросить войско у султана, но это следовало делать лишь тогда, когда положение станет совсем безвыходное.
— Как думаешь к Александру попасть? — спросил Войко у Влада, когда все уселись за стол.
— Не знаю ещё, — ответил недавний государь. — Вот так просто заявиться, наверное, не выйдет, хоть мы с ним и родня.
— Можно составить письмо, а я отнесу, — предложил серб. — Только, думаю, ответа ждать придётся долго.
— Если письмо составлять, это надо делать с умом, — сказал Влад. — Не надо в письме говорить, что я уже здесь, в Сучаве. Надо сказать, что я лишь собираюсь приехать, если меня примут.
— Верно, — кивнул серб и оглянулся по сторонам. — Что ж хозяин корчмы-то всё нейдёт? Схожу что ли, потороплю его...
Влад тоже принялся оглядываться по сторонам и вдруг понял, что хозяин корчмы давно бы пришёл, если б не разбирался с неким смутьяном, который сидел за столом у дальней стены.
Лица смутьяна видно не было — только тёмные взъерошенные волосы. Голос звучал молодо — лет на тридцать или тридцать пять. А затем в воздухе мелькнула ладонь этого человека, которая выразительно хлопнула по столешнице:
— Ну, поверь мне в долг! Разве ты меня не знаешь?
— Знаю, — отвечал хозяин корчмы, дородный человек с длинными усами.
— Тогда поверь, а?
— Знаю, потому и не верю. Ты и без этого задолжал мне.
— Ну, а что ж мне делать, если у меня сейчас с собой денег нет!? — продолжал кричать смутьян. — Ну, нету! Хоть обыщи!
Корчмарь нависал над ним, уперев руки в бока, и Влад видел, что эти руки уже начали сжиматься в кулаки. Даже издали кулаки казались весьма внушительными по размеру.
— Нет денег — тогда снимай кафтан.
— Да как же? — смутьян опешил. — Мне нельзя по улице так идти. Я — лицо важное. Я к самому государю вхож. И что ж я, как голый оборванец, пойду? Не-ет!
— Раньше надо было думать, — возразил хозяин корчмы. — Вот тебе наука — сперва кошель свой проверяй, а затем пей. Тогда и долгов не наделаешь.
— Да ты всерьёз? Не надо. А? — просительно произнёс должник.
Меж тем корчмарь успел знаком подозвать двух своих помощников — тоже весьма крепких молодцев — и велел:
— Держи-ка его. Бережно. Сейчас мы с него мой кафтан снимем. Как бы не порвать.
Загремела лавка. Это должник вскочил с места, но деться было некуда, поэтому затевать драку смысла не имело:
— Не сметь меня трогать! Я — лицо неприкосновенное! Я к самому государю вхож...
— Ой, да знаем мы! — насмешливо ответил хозяин корчмы, а его помощники уже успели зайти смутьяну-должнику за спину и порывались ухватить под локти.
Тот не давался и даже, пробуя силы, резко наступил каблуком сапога одному из молодцев на ногу, но сразу получил предупреждающий тычок под рёбра. Затевать драку действительно не имело смысла, когда трое на одного.
— Да что ж это делается! — крик смутьяна, уже схваченного, раздался теперь на всю корчму. — Воры честного человека раздевают! Эй, люди...! Да что ж вы...! Ну, дайте кто-нибудь в долг...!
Хозяин корчмы начал деловито расстёгивать пуговицы на кафтане должника, когда рядом появился Влад и спросил:
— Сколько тебе не заплатил этот человек?
Хозяин, не отвлекаясь, назвал сумму.
— И ты из-за такой малости его позоришь? — спросил Влад, потому что сумма действительно показалась ему небольшой. По дороге из Сербии в Молдавии он выкопал часть зарытого клада, причём достаточную, чтобы чувствовать себя богачом.
— Для кого малость, а для кого — деньги, — не оборачиваясь, возразил корчмарь. — А ты не встревай. У самого-то деньги имеются? Или тоже задаром есть-пить пришёл?
— Имеются, — ответил Влад, достал из кошелька пригоршню серебра и, не считая, высыпал на край стола. — Хватит тут, чтоб долг покрыть?
Хозяин корчмы оглянулся на звук звенящей монеты, а затем с подозрением посмотрел на Влада, чей кафтан выглядел куда проще, чем кафтан смутьяна, у которого денег в кошельке не оказалось. Смутьян был одет как боярин, а тот, кто собирался заплатить за него — как крестьянин. Это ли не повод для подозрений! Однако взять деньги для корчмаря было выгоднее, чем пытаться продать кафтан, снятый с посетителя за долги.
Дородный усач наклонился над столом и медленно отсчитал из кучи серебра ровно ту сумму, которую назвал только что. В итоге на столе осталось ещё несколько монет.
Влад не собирался их забирать, но человек, которого он выручил, сгрёб их в кулак и протянул своему спасителю:
— Благодарю тебя, добрый человек. А это лишнее. Лишнего мне не надо.
— Что ж. Тогда возьму назад, — ответил Влад, принимая серебро и ссыпая обратно в кошелёк.
— Скажи, как тебя звать, и где найти, — продолжал недавний смутьян. — Я ведь теперь должен тебе. Верну, не сомневайся. Я же не пьяница какой-нибудь.
— Не пьяница? Однако тебя здесь знают, — заметил Влад, кивнув на корчмаря, который уже успел удалиться и теперь стоял возле того стола, где устроились Войко и Нае. Судя по всему, Владовы слуги беседовали с корчмарём на счёт еды и на счёт комнаты для ночлега.
— Ну, да, знают, — согласился смутьян и снова сел на лавку, с которой недавно вскочил, — однако я не пьяница. А если и пью, то со скуки. Не те нынче в Молдавии времена, когда можно полезным делом заняться, вот и маюсь.
— А что для тебя полезное дело? — спросил Влад, усаживаясь рядом на табурет.
— Ну, к примеру, было бы у меня хоть несколько сот хороших воинов в подчинении, уж я бы пользу принёс.
— Значит, ты — человек военный? — пожалуй, только теперь Влад взглянул в лицо своему собеседнику и мысленно отметил, что тот и вправду мог бы принести пользу в войске.
Смутьян смутьяну рознь, ведь есть такие, которые в заварушке всякий раз оказываются биты, а есть такие, которые сами умело машут кулаками, и поэтому битыми не оказываются. Человек, сидевший на лавке, принадлежал ко вторым.
Лицо его раскраснелось от выпитого вина, но глаза смотрели по-прежнему внимательно. Если попробовать ударить, успел бы уклониться, однако такое умение явно было не всегда. Над левым глазом обращала на себя внимание рассечённая бровь, которая давно зажила, но след остался. А вот нос этому человеку не ломали ни разу — тут сомневаться не приходилось. Да и по зубам он получал редко. Губы, пусть и полускрытые усами, не имели даже застарелых следов побоев. К тому же руки недавнего смутьяна ясно говорили, что они привычны к кулачному бою, а не только к тому, чтобы держать меч.
Конечно, этот человек и сам понимал, что воина определяют не по словам, поэтому на вопрос Влада ответил просто, полагая такую краткость вполне оправданной.
— Да, я воин.
— А когда мир, тебе скучно? — продолжал спрашивать Влад.
— В том-то и дело, что нет в Молдавии никакого мира, — грустно вздохнул смутьян. — Что ж это за мир, когда приходят к нам рати то от мадьяр, то от ляхов, и всё свои прядки норовят установить. А, глядишь, скоро и турки начнут приходить, и тоже со своими порядками.
С такими рассуждениями трудно было не согласиться. Особенно это касалось мадьярской, то есть венгерской армии, которая подчинялась Яношу Гуньяди. Янош любил везде навести свой порядок.
Влад задумался о Яноше, а смутьян повторил недавний вопрос:
— Так как же тебя зовут? Мне нужно знать, кому вернуть деньги.
Недавний румынский правитель не хотел раскрывать свою личность, да и деньгами он сорил вовсе не по доброте душевной:
— Можешь считать, что ты мне ничего не должен, если дашь совет, который окажется полезным.
— Что же я могу тебе посоветовать, если тебя не знаю?
— Ты тут кричал, что вхож к нынешнему молдавскому государю, а я как раз хочу к нему попасть. Вот и скажи, как мне пройти во дворец.
— А ты, оказывается, хитёр! — засмеялся смутьян. — Деньги, которые ты дал, чтобы заплатить мой долг, это и впрямь небольшая плата за ценный совет.
— Так что же? Посоветуешь? — улыбнулся Влад.
— А зачем тебе к государю? — теперь смутьян уже не смеялся, а пристально вглядывался в своего собеседника.
Влад молчал, но его новый знакомый начал сам отвечать на свой вопрос, проявив себя человеком наблюдательным:
— Нет, ты совсем не прост. Пусть на тебе простая одежда, но вот лицо у тебя не простое. Видно, что ты науки изучал. Ты, наверное, знатного рода? Но кто же ты? Может, твоя матушка в своё время приглянулась кому-то их прежних молдавских государей? У нас такие государи, что никогда случая не упускают. Если дальше так пойдёт, то государевых отпрысков станет больше, чем подданных.
Влад возмущённо нахмурился вопреки тому, что его собеседник почти угадал, ведь по материнской линии Влад действительно состоял в родстве с правителями Молдавии, последние лет двадцать постоянно сменявшими друг друга на троне. Все эти правители происходили из рода Мушатов, как и мать Влада. Однако она была не кто-нибудь, а законная дочь великого молдавского государя Александра Доброго, в честь которого, наверняка, получил своё имя нынешний молдавский князь Александр.