В зал вошел молодой управитель замка и поклонился. Он пугливо оглядывался, точно не понимая, как так получилось, что его же усилиями его клан, которому он служил, пал.
– Чего ты хочешь? – спросил барон.
– Я пришел сказать, что веномансеры спустились в темницы вместе с Сир’Ес… То есть с господином Бекком, чтобы проверить узников. Узники в порядке, если так, гм, можно выразиться… А еще прибывшие маги подтвердили, что наш замок стоит на источнике… – управитель прокашлялся. – Кхм, магии. Поэтому держать узников в заколдованных кандалах не выйдет, дескать, могут расколдоваться в любой момент.
– В остальном все в порядке?
– Без сомнений, я за всем слежу!
– Скажи, Жедрусзек, – вдруг спросил барон, – тебе понравилось, когда твоему отцу поломали сначала руку, а потом и всего его?
– Не понравилось, – замотал головой управитель. – Я все понимаю, господин…
– А когда твою мать и сестер отвели к Летэ, чтобы он их по очереди взял?
– Тоже нет… Но я…
– А когда месть велисиалов обрушилась на всех, кроме тех, кто ее вызвал? Понравилось платить по чужим долгам?
– Нет! – едва не крикнул управитель.
– Почему ты в сомнениях? – Барон сцепил пальцы у подбородка. – Веками твои предки служили клану. Вам твердили, что вы преследуете великую цель, кладя на алтарь свои жизни, что в этом смысл вашего существования. Но на деле вы были рабами, с которыми не считались. У тебя появилась возможность отомстить за своего убитого отца, за попранную честь сестер и матери, за годы унижения. И ты это сделал. А после того как мы продадим дары, ты получишь и золото, на которое свободно заживешь с семьей где угодно.
– Прекрати быть рабом, с тебя уже сняли кандалы. Барон говорит про это, – пояснил смуглолицый Арушит.
– Так и есть, – подтвердил барон.
– Я вас понимаю и… – Управитель вновь отвесил поклон. – Благодарю вас, почтенные. Благодарю за свободу! Я признателен вам.
– Прикажи принести два кубка, полных крови какой-нибудь прелестной девственницы. Остались ли такие в темницах? – приказал Арушит. – А впрочем, даже если нет, то найди. Мы с бароном отметим праздник Сирриар. За него надо выпить! И поторопись-ка!
Управитель спешно скрылся из зала.
– Раб в прошлом навсегда таковым и останется, даже сними с него цепи, – сказал Арушит.
– Сколько ты ему пообещал?
– Две тысячи золотых. Сеттов.
– Слишком много, – не согласился Теорат.
– Нет таких обещаний, которые нельзя было бы дать, правда? Но обещать – не значит платить.
Расхохотавшись, Арушит вслушался и всмотрелся, но в зале никого, кроме них, не было. Тогда он продолжил кружить вокруг стола, чем, судя по всему, раздражал Теората, который не любил беспорядок, включая и беспорядочное движение.
– На какую сумму ты договорился с веномансерами? – спросил барон.
– Пообещал десять тысяч золотых сеттов на пятерых. А шестой, Дарий, попросил бессмертия. Он слишком болен, чтобы довольствоваться золотом.
– И опять «пообещал».
– Что поделать… – южанин нахально улыбнулся. – Но без услуг веномансеров, не обучи они слуг, как все сделать, у нас бы ничего не получилось. Так что пришлось согласиться на их просьбы. Даже больше скажу! Благодаря помощи того же Дария я теперь невосприимчив ко всем известным ядам и умею определять их по запаху и вкусу, что очень полезно, когда залезаешь в нору к змеям, правда же? Но довольно об этом. Давайте поговорим о джиннах. Что вы с ними решили?
– Пока ничего, – отозвался барон.
– Как? Вы с ними не встречались? – не понял Арушит. С его смуглого лица слетела южная улыбка.
– Меня связывает клятва. Я не мог ни напрямую подкупить слуг, из-за чего все пришлось делать через тебя, ни встретиться с джиннами, ни добавить яд в кубки. Именно поэтому ты и был нужен как посредник. Именно поэтому я и связался с тобой, чтобы ты помог мне. Думаешь, я бы не сделал это самостоятельно?
– И что? Клятву так сложно нарушить? Вам, умелому дельцу?
– Она не так проста.
– Мне известно, что один из ваших нарушил ее, когда спалил карту джиннов!
– Нарушить можно. Но сокрыть нарушение – нет.
Арушит распалился и замер подле стола, воскликнув:
– Я проделал такой путь! Изучил язык, пересек весь Юг от Сатрий-Арая, договорился с покупателями, подкупил слуг. Все, чему вы меня научили, я повторил в точности, как надо. И даже лучше! Я сделал столько, сколько не делал никто и никогда даже из Теух! Я не ведал покоя последние десять лет, готовясь. А знаете, как я рисковал, заходя к покупателям и понимая, что они от жадности могут вынуть бессмертие прежде всего из меня, чтобы не приезжать сюда? От одного богатого чиновника в Бахро я бежал через окно с третьего этажа его особняка, когда он позвал охрану! Я сделал все, а теперь оказывается, что вы даже не договорились с джиннами? Как так?!
– В клановой клятве кроется куда большая сложность, чем ты думаешь.
– Какая? Почему вы раньше об этом не сказали! Вы поставили под удар все наше дело! Меня! А если на нас нападут джинны, пока мы находимся в замке?
Но Теорат взглянул так, что Арушит сразу притих. А потом, взвешивая каждое слово, как привык, барон принялся объяснять сухим голосом:
– В 1213 году, после завершения Кровавой войны, клан Сир’Eс собрался в пещерах под замком, хотя самого замка, как и города, еще не было. Чтобы избежать новой войны и править Севером, решили принести клятву. Поначалу Летэ требовал одной, но большой клятвы – полного подчинения ему во всем. Это значило бы не условное равенство, а служение. А слугой, Арушит, быть не хочет никто. Все хотят власти и своих слуг. Конечно, никто не согласился, так что после долгих обсуждений были принесены другие клятвы, не столь притесняющие. Во-первых, мы не могли общаться с другими старейшинами, с которыми не связаны клятвой. Об этом сразу узнает Летэ. Согласно второй клятве, мы не могли общаться с остальными демонами или людьми, желающими зла нашему клану. В-третьих, глава нашего клана – наш сюзерен, способный отдавать нам приказы. В-четвертых, есть права памяти, скорби, передачи дара, в отношении которых приказы не действуют. В остальном требуется суд. Пятая клятва позволила нам убивать друг друга лишь по итогу этого суда, после чего пришлось придумать много дополнительных законов о наследовании даров, дележе земель и так далее.
Теорат продолжил:
– Клятва не позволяла общаться с Теух. Однако кое-что не учли… Перед войной некоторые из наших уже принесли клятвы твоему отцу Сигмунду, военачальнику Теух, чья кровь теперь течет и в тебе. Благодаря этому мы смогли обойти первую клятву и продолжить переписку, пусть и разделенные расстоянием. А поскольку вторая клятва не относилась к старейшинам, мы не попадали и под нее.
– Так вы связаны с моим отцом клятвой? – удивился Арушит.
– Да, об этом никто не знал. Мы с Шауни и Эннио даровали бы Теух победу. Правда, Эннио… Он… – Шауни качнул головой, показав чувства сквозь маску отрешенности. – Перед тем как мы должны были победить, он отказался от заговора и покинул нас. Он примкнул к северянам, решив, что они ему ближе и он умрет за них. Но нашей победы не случилось. Нас опередили. Мариэльд раньше предала Теух, чем мы Сир’Eс, и я успел лишь предупредить твоего отца о готовящемся нападении.
– Значит, это вы спасли его?
– Само собой. Но он уже не успевал помочь клану, – заметил Теорат. – Поражение было предрешено, и вместе с несколькими своими соратниками, вроде Баммона, твой отец покинул тот злополучный зал, где всех убили, и бежал на Юг. А когда Летэ получил в ходе обмена с джиннами соратников твоего отца – Баммона и еще нескольких старейшин, скрывающихся в Сатрий-Арайе, – нас с Шауни не раскрыли, потому что о нас и не знали. Но, имея возможность общаться с твоим отцом, я не мог связываться с велисиалами – мешала вторая клятва. Летэ сразу бы узнал о моем поступке.
– Почему вы не пошли к ним сейчас, когда Летэ уже в темнице?
– А зачем? – Теорат подпер висок длинным пальцем. – Велисиалы уже всё знают, ведь богатейшие люди и вампиры, которым ты предлагал купить дары, служат им. Велисиалы – крупнейшие игроки в игре, в которой мы все участвуем и делаем ставки, поэтому их невмешательство объясняется лишь тем, что их устраивает такой расклад. Мы с тобой не переходили им дорогу, так что они позволят нам уйти с золотом, когда мы разорвем клятву и продадим дары. Перво-наперво осушим Летэ, чтобы он не звучал в головах всех вокруг, и Пайтрис. Причем убить их нужно полностью, без передачи дара другому.
– Пайтрис – это его жена?
– Да, – барон едва прикрыл веки, подтверждая. – После этого я проведу торги.
– Но зачем убивать ее, если можно продать? – не понял Арушит, который был не рад потере еще одного дара на продажу.
– У Пайтрис особенный дар, отчего клятвы через ее кровь вышли крепкими, как канаты, а не как у меня с твоим отцом – тонкая нить. Благодаря ей Летэ правил Севером от своего лица и всегда знал, где находятся его соклановцы. Он не позволял Пайтрис умирать, потому что боялся, что при передаче дара клятвы пропадут.
– Что ж, тогда мы убьем и ее, и Летэ!
Вошедший в зал слуга принес на подносе два кубка. Арушит снял их и, присев на край стола, передал один барону.
Барона такая выходка явно не устроила, но он проявил недовольство лишь подрагиванием век, из-под которых почти обсидиановые, черные как ночь глаза пристально следили за тем, как его собеседник поднял руку с кубком к потолку.
– Давайте выпьем за прекрасный праздник Сир’Eс! – воскликнул Арушит. – За праздник, вернувший все на свои места. Клятва разорвется. Старейшины будут проданы, как кони на рынке. Замок займет какой-нибудь расторопный аристократ, а само имя клана сотрется из людской памяти! Выпьем! – И южанин посмотрел, как барон уставился на колыхающуюся поверхность напитка. – Там нет яда, не переживайте. Я учтивый сын своего… отца, поэтому почитаю и вас как его близкого друга! – он лукаво улыбнулся.
– Как скажешь, Арушит. За клан. За его падение, – по губам Теората на миг проскользнула улыбка, такая же неоднозначная, какая бывает у опытных торговцев, заключающих сделки.