а сам позволяет себе всё.
Кей хмыкнул:
— Думаю, наш повелитель примет во внимание мою проблему, в отличие от взбалмошной девы Тэнгу, и не станет меня наказывать.
Я подошла ближе, чтобы лучше его разглядеть. Заметив мое движение, Кей дернул за ручку окна, распахивая его настежь. Наполненный вечерними ароматами ветер ворвался в пустой зал.
— Взбалмошная дева Тэнгу желает знать, почему ты не пришел? — прямо спросила я, складывая руки на груди. Во мне поднималась волна протеста, желание самой наказать наглеца, посмевшего игнорировать меня. Хотя бы одного наглеца, раз уж Виссарион пока не доступен для моего гнева. Сорвать плохое настроение на Кее показалось крайне удобным. Он всё равно уже считает меня истеричкой.
— Всё просто, дикая Роза, — подмигнул Кей, и его голубые глаза ярко блеснули в свете луны — совсем как ночные светлячки в чаще леса, решившие показаться заблудившемуся в сумерках путнику.
— Тогда объясни, — потребовала я, уже не слишком уверенно. Что-то в ответе дракона заставляло меня считать, что его причина скрываться сегодня от публики и вправду вполне серьезная.
— Вчера, когда ловил тебя, милая, несостоявшаяся дважды утопленница, я спешил провести превращение в драконью форму. Я не успел бы, если бы не бросился к тебе наполовину как человек. Но такая форма, как вчера верно подметил лорд Лирр, требует предельной концентрации. Ипостась монстра и человека не могут совмещаться в одном теле без вреда для здоровья, особенно для драконов. В итоге сегодня я чувствую себя больным. И единственное, что может меня излечить, это полёты. Полёты в ипостаси дракона.
Я растерянно слушала его, пока не ощутила, что густо краснею. Конечно, вечер и отсутствие свечей в зале скрыли этот конфуз, но по всему выходило, что я наговорила гадостей, и теперь придется извиняться.
— Твой брат Вулкан тоже бредит полетами, как и ты… — только и сказала я.
— Драконы не могут без неба. Каждый из нас постоянно борется с желанием расправить крылья и улететь. Уж такие мы, Роза. Ты должна нас простить.
— Это ты меня прости. С самого первого знакомства веду себя, как избалованная девчонка, — я нервно закусила губу. Мне всегда плохо давались извинения.
— Ерунда, — отозвался Кей. — Но если ты правда чувствуешь, что обязана мне, то можешь искупить вину.
— Как? — оживилась я.
— Медленно снять одежду и броситься в мои объятия. Отдаться горячей страсти под холодными лунными поцелуями…
— Кажется, у меня есть пара неоконченных дел, — я демонстративно отошла от окна, собираясь бросить наглеца с его несносными предложениями. Но Кей ухватил меня за запястье:
— Пожалуйста, не сбегай. Я пошутил. Ты же знаешь, твой отец попросил меня присмотреть за тобой. Я не обижу тебя. Ты не должна меня бояться. Если тебе так не понравился сегодняшний вечер, что ты решила с него сбежать, я хочу сопровождать тебя. Точнее, нет — я могу предложить тебе отличное приключение, если у тебя достаточно смелости! — Кей чуть погладил большим пальцем мое запястье, и я резко высвободила руку. Новая волна смущения окатила с головой, но уходить и сбегать мне больше не хотелось. По крайней мере, одной.
— И что ты придумал? Решил полетать ночью, пока люди не видят, чтобы никого не напугать? — спросила я, вспомнив о том, что он жаловался, будто ему необходимо срочное лечение в драконьей ипостаси.
— Да, хочу полетать и приглашаю тебя. Помнишь, в нашу первую встречу я говорил тебе, что люблю разные опасные местечки? Вот сейчас я собираюсь слетать на Одинокий холм. Хочешь со мной? — Кей смотрел в глаза без намёка на улыбку, словно заглядывая в душу.
Я кивнула прежде, чем осознала, что делаю. Одинокий холм, как и Грозовое озеро — запрещенное место. Просто оно очень далеко от замка, и охрана ему не требуется. Отправиться туда, на проклятую землю, желающих просто нет. И вот Кей предлагает мне слетать туда-обратно, как будто на пикник.
Разве я могла отказать? В последние дни моя жизнь превратилась в одно сплошное сумасшествие. И всё же я чувствовала в этом нечто правильное, словно я впервые живу по-настоящему.
— Хочу увидеть Одинокий холм, — наконец ответила я, чувствуя, как в душе нарастает предчувствие чего-то необычайного.
Кей улыбнулся:
— Тогда у меня к тебе есть просьба.
— Какая? — напряглась я, чувствуя подвох. Я готова была сильно обидеться на очередную пошлую шуточку. Но Кей меня удивил, протянув мне дорожную сумку:
— В ней чистые вещи для меня. Ты же помнишь, что при обратном превращении в дракона я теряю одежду? Всё объясняется просто: драконы ее не носят. И никто не называет их за это извращенцами. Это их природа. Мы люди-оборотни, и на Острове драконов не обращаем внимания на мелочи под названием «одежда». Но здесь всё иначе…
— Погоди-погоди…То есть ты хочешь сказать, что на Острове драконов вы позволяете себе гулять обнаженными?
— Нет, мы просто относимся с пониманием, когда дракон проходит перевоплощение. Если у него с собой нет одежды, наш народ, что несет в себе гены драконов, готов поделиться своей. И никто не накажет человека-оборотня.
— Ладно, я поняла. В этой сумке твоя одежда. Я должна сохранить ее, чтобы ты не шокировал меня…
— И чтобы я смог спокойно вернуться в замок, — закончил за меня Кей. — Ну, ты готова? Или желаешь припудрить носик?
Я отрицательно покачала головой. Не хотелось пропустить всё интересное, потратив время на пустые переодевания. Особенно — свой первый полёт на драконе.
Глава 8
И снова меня поразила форма монстра, которую принял Кей. Огромный, живой, подвижный каждой своей клеточкой удивительно гибкого для такой махины тела. Больше всего меня загипнотизировал драконий хвост. С кошачьим их роднило только то, что предсказать его следующее движение невозможно. В отличие от хвоста домашних котиков, этот одним взмахом мог выбить жизнь из десятка человек.
Мы выбрались в пшеничные поля, чтобы его крылья ненароком не снесли изящную архитектуру замка и не повредили красоту садов и летних беседок.
Самым страшным в полете на драконе оказалось забраться на него. К голове дракона я приближаться не спешила, и Кей с пониманием предложил мне в качестве трамплина расправленное крыло. Подниматься по нему скользко, но мне, обожающей лазать по деревьям, оказалось просто сохранить равновесие и добраться до хребта дракона.
Никакого седла, как на лошади, и намека на удобную посадку. Холодная чешуя, острые зубья и целые участки ороговевшей в камень драконьей кожи… Меня только порадовало, что магия Кея действовала в драконьей ипостаси. Как он объяснил заранее, драконы обычно не любят седоков. Однако если дракон сам приглашает наездника прокатиться, магия внутри него не позволит наезднику упасть. И едва я устроилась, свесив ноги по бокам его могучего тела, мою талию словно обвила невидимая веревка. Я чувствовала, что неизвестная сила, точно магнит, заставила мои ноги плотно прижаться к телу дракона. Тем не менее, я вцепилась в ярко-алую гриву одной рукой, другой приобняла часть его могучей шеи. Нет, я определенно не хотела разбиться в самом первом полёте.
Кажется, я пожалела о ночном приключении сразу же, едва оседлала эту махину размером с добрый амбар для хранения засушенной зеркальной мяты. Несмотря на мои страхи, дракон летел уверенно и спокойно. Лишь на подъёме я слышала бешеный свист в ушах и вцеплялась в его шею еще крепче. Несмотря на удерживающую магию, я всем телом чувствовала, что болтаюсь в воздухе, и в любой момент могу сорваться. Да и внутренняя поверхность бедер быстро заныла от соприкосновения с грубой драконьей кожей. Повезло, что юбка моего облегающего платья оказалась достаточно широкой, чтобы я смогла оседлать дракона и не порвать ткань.
Я смогла выдохнуть спокойно лишь, когда мы набрали высоту. Лететь в ночном небе оказалось необычно приятно. Звезды подмигивали мне и моему спутнику, и я тут же вспомнила свой сон, где лечу к звездам, вцепившись в зонтик. Возможно, тот сон — вещий. А вместо зонтика у меня теперь личный дракон. И четверо его братьев…
Мы пролетали над улицами Арно, над цепочкой его вечерних фонарей вдоль больших дорог, над отражающими тёмное небо сонными прудами, парками, острыми шпилями ратуши и древних храмов.
Иногда навстречу попадались птицы, в ужасе шарахавшиеся от дракона. Городские пейзажи быстро сменились лесными, и стало не так весело лететь. Над лесом поднималась туманная дымка, мешающая разглядеть землю. Но луна для нас с Кеем светила по-прежнему ярко, и после еще часа полета я разглядела треугольные очертания Одинокого холма.
Мы начали спускаться, и я вновь почувствовала головокружение. Кажется, я поторопилась, решив, что летать — легкое и простое занятие, когда у тебя в распоряжении ручной дракон. И точно, едва мы спустились на вершину холма, и я с трудом сползла по сильному крылу, как меня одолела рвота.
В очередной раз поблагодарила небо, что сегодняшней ночью темно, а трава на холме высокая, в рост человека. Дракон, впрочем, тоже проявил мудрость и понимание, отвернувшись от меня, и лишь покачивал чуть недовольно хвостом. Я почувствовала, что он огорчен. Кажется, Кей высокого мнения о своих лётных способностях, а мое теперешнее состояние его задело. Что ж, по-моему, мне сейчас хуже, чем ему.
Вдоволь прочистив горло и желудок, я, наконец, поднялась с колен и осмотрелась. Оказалось, что рядом с тем местом, где замер дракон, трава совсем не росла. Моему взгляду предстала голая, выложенная камнем, площадка. Вокруг нее истуканами застыли четыре каменных столба. Я подошла ближе и удивилась еще больше. Камни опутывала веревка, вросшая в камень от самого основания и до середины столба.
Я растерянно покружила по площадке. Тилли, мой новый фамильяр, на время бала осталась запертой в комнате. И сейчас одного лунного света оказалось маловато, чтобы я смогла толком рассмотреть надписи, вырезанные над веревкой на камнях, или пейзаж у основания Одинокого холма, который почти наверняка смотрелся величественно днём при свете солнца.