а истина. Теперь я свободен от той связи и могу говорить правду.
– И тебе ее не хватает, этой связи? – Тобиус произнес эти слова раньше, чем успел себя остановить, и одна из светлых фигурок под командованием демона споткнулась и упала, не завершив хода.
– Больше всего на свете, – свистящим шепотом ответил Агларемнон. – Ты не будешь против, если я перехожу?
– Не буду.
– Благодарю.
Возможно, неосторожные слова повлияли на ритм, а возможно, просто пришло время перейти к бою, но дальше игра ожила. Отряды столкнулись, фигуры одна за другой отправлялись вон с доски, боевые построения рушились и перерождались, Талбот Гневливый и Агларемнон сцепились насмерть, а Тобиусу оставалось служить немым исполнителем планов архимага, поэтому, когда «бойня» вдруг прекратилась, он не сразу понял, что произошло.
– Утро пришло, о милый друг, – почти нежно улыбнулся демон, откидываясь на камень, – ты продержался порядка семи часов. Для человека это поистине великое достижение. Какая сноровка! Какая сосредоточенность!
Тобиус с удивлением понял, что сквозь прохладный поутру лесной воздух уже сочатся первые лучи. Голова, потяжелевшая за бессонную ночь, слегка прояснилась, и на краткий миг ему стало спокойно и хорошо. Это чувство являлось тем, о чем все люди мечтали, сами о том не подозревая, и подобно красоте бабочки, оно было мимолетно.
– Сабина Летье свободна? – как-то по-старчески скрипнул серый магистр.
– От моих притязаний – да, свободна. Более того, ее брат останется живым и здоровым отныне и впредь.
– Как милосердно.
– Еще как милосердно, Тобиус! Я хоть и демон, но не злодей во всей этой истории.
– А кто же тогда?
– Ну, – Агларемнон пожал плечами, – можно сказать, что сама Сабина, хотя мне трудно винить ее. Бедная девочка недолюбливала брата, ставшего в одночасье главным сокровищем мамы и папы. Ей было велено присматривать за ним…
– Но она недоглядела. Корова искалечила мальчишку, а его сестру так беспощадно мучила совесть, что она, чистая душа, решила связаться с Пеклом. Мне лишь интересно – за чем из этого всего стоял ты?
– Только за тем, чтобы обеспечить ей связь со мной. Через посредника, разумеется. На этом все. Не думаешь же ты, Тобиус, что князь Пекла будет науськивать на ребенка корову? Это как-то даже не смешно.
– Я думаю, что демоны, – он сделал ударение на этом слове, будто забыв о том, что мыши не стоит дерзить коту, – всегда лгут.
Красивые губы Агларемнона скривились в брезгливом недовольстве.
– Кто бы говорил о честности! Ха! Талбот Гневливый в твоей голове сможет довести эту блестящую партию до конца или же он все-таки выдохся?
– Он знает, Тобиус.
– Конечно, я знаю! Знание было моим ремеслом на протяжении вечности! Ибо есть три лика ангельских, и первый из них Воплощениями зовется, и три ранга в нем, где и Длани, и Гласы, и Зерцала! И Гласы из них – те, что Волю Его распространяют, дабы была Власть Его на Земле и на Небе, и делами пророков ведают они и святыми предзнаменованиями!
– Я читал книгу, где это написано почти слово в слово. И хотя я содрогаюсь, думая о том, что князь Пекла устроил западню именно для меня, я не могу не спросить: зачем весь этот фарс?
Агларемнон поднялся с земли, стряхнул с гиматия несколько травинок и заложил могучие руки за спину. В неверном свете утра стало видно, что кожа у него серая и отдает синевой, а еще Тобиус заметил, что кончики пальцев падшего ангела черны, словно обуглились в огне.
– Ты будешь доигрывать партию?
– Тобиус, это невозможно! Он играл не с нами, он играл нами! Если он действительно способен предсказывать, то игра с ним по определению не может быть честной!
– Нет.
– И правильно. Я играю в раджамауту со дня ее появления, и пока что никто меня не обыгрывал, но не потому что я ловкий жулик, Талбот Гневливый, а потому, что эта игра – моя страсть. Было приятно познакомиться, Тобиус Моль.
Падший Ангел неспешно побрел прочь, напевая под нос свои рифмы: «Мироздание накроет тьмы всевечной длань, кровью дщерей и сынов ты ей заплатишь дань…»
– А все-таки – зачем? – крикнул Тобиус в спину демону.
Огромная темная фигура исчезла, позволив грязи, сухим листьям, веткам и прочему лесному сору растечься и развалиться, но невидимые тяжелые руки легли на плечи мага, и голос Агларемнона зазвучал у самого его уха.
– Грядут времена больших перемен. Темные времена.
Волшебник понял, что наконец остался один. Лишь доска с разбросанными вокруг фигурами свидетельствовала о том, что демон все-таки был здесь этой ночью.
Из тела ушла вся сила, Тобиусу захотелось упасть на землю и закрыть глаза, как бывало раньше лишь после очень тяжелых битв. Все же он этого не сделал, а собрал янтарные фигурки в кожаный мешочек и спрятал в сумку. Туда же отправилась доска, у которой, как оказалось, были крохотные латунные петельки, позволявшие сложить ее вдвое.
Едва волоча ноги, опираясь на посох, маг побрел назад. Хотелось пить, но воли не хватало даже на то, чтобы вытянуть из воздуха немного влаги, слабость завоевывала волшебника быстро и решительно.
Демоны были естественными врагами рода людского, и ничто, связанное с ними, не могло пойти людям на пользу. Само их присутствие вытягивало из смертных силы, а часто еще и внушало неконтролируемый страх.
Привал он смог сделать, лишь выбравшись к ручью, где опустился на камень, чтобы отдышаться. Прежде чем волшебник смог утолить жажду, внимание его привлек посторонний шум – кто-то неопытный, пугающий утренних птах треском валежника, двигался по лесу. Он был уже недалеко и скрываться даже не пытался, поскольку ярко-красный цвет одежды пресек бы любые попытки.
– Вот ведь ахоги бородатые, почти не опоздали.
Волшебник, судя по алому цвету мантии – демонолог, тоже заметил Тобиуса. Он был высок, крепко сложен и на вид совсем молод, тридцать пять – сорок лет; очень короткие черные волосы и длинная козлиная бородка. Серый магистр всмотрелся в лицо, узнал, пронеслась мысль: «Возмужал».
– Чар Тобиус? – Он остановился на почтительном расстоянии и снял с пояса короткий золотой жезл, усыпанный рубинами.
– Я человек.
– Об этом будут судить старшие, ваше могущество. – Жезл в руке демонолога распространил вокруг себя красноватое свечение, в котором заплясали Горящие Глифы.
Старшие не заставили себя долго ждать – двое демонологов появились в телепортационных вспышках, Тловиско Искус и Салорус Кипящая Кровь, оба с посохами и жезлами.
– Скажите, чар Тобиус, вы не сношались с демонами в последние несколько часов? – поинтересовался Тловиско после внимательного изучения ауры Тобиуса. – Эманации Пекла пропитывают вас до самых костей и это не есть хорошо.
– Нет, я ни с кем не сношался вот уже… много лет. А так «провонял» оттого, что семь часов кряду тянул время, играя в раджамауту с князем Пекла. Если бы вы поторопились, мне не пришлось бы этого делать.
– Обстоятельства были сильнее нас, – заявил Салорус.
– Не сомневаюсь. Чар Кагерант?
– В деревне, присматривает за жертвой демонических домогательств. – Искус скривился в усмешке, которая наверняка казалась ему весьма изящной. – А нас направил на поиски вашей дражайшей персоны.
Демонолог Тловиско Искус был признанным знатоком воплощений греха, особенно умело он управлялся с демонами похоти. Честь и хвала мастеру укрощения, но при этом Тловиско имел обыкновение вести себя раздражающе манерно и нескромно. Невысокий человек, толстый, лысый, с испещренным родинками лицом и густой рыжевато-коричневой бородой.
– Наставник, вы снова ведете себя несолидно, – нахмурился молодой демонолог.
– Ой, прости, прости! – спохватился Тловиско.
А вот это было совсем удивительно.
– Чар Тловиско твой личный наставник? Поздравляю, Орландо. Думаю, магистерский посох не за горами.
– Удивлен, что вы помните мое имя, ваше могущество.
– Я помню всех, с кем дрался плечом к плечу.
Салорус Кипящая Кровь громко прочистил горло, и встрепенувшийся Орландо передал Тобиусу маленький пузырек. Тот принял дар, наперед зная, что его угостили зельем чистого бриза, выводящим все лишнее из астрального тела и тонизирующим тело материальное.
В компании трех алых мантий серый плащ вернулся в Шем-ду-Махгритэ и прошел по улицам, залитым лучами солнца. То было приятное ощущение, начало яркого летнего дня задолго до полуденного жара. Звон колокола слышался издали, как и распеваемые внутри храма хоралы на церковногроганском.
Спутники проводили его до двора семьи Летье, где за обильным столом в беседке сидел Кагерант Копыто. Великий демонолог был высок, но сутул, худ и сед. Как и большинство магов его цеха, он не носил усов, но имел длинную козлиную бороду. Говорили, за свою жизнь Кагерант насолил столь многим демонам Пекла, что там бесконечно зрел заговор, участники которого жаждали сами призвать демонолога в свое царство для сведения счетов. Возможно, разум менее крепкий сдался бы под напором паранойи, но Кагерант Копыто отделался лишь слуховыми галлюцинациями – ему часто слышался крадущийся цокот копыт за спиной.
– Садись, отступник, ешь, пей, отдыхай.
– Не хочу.
– Тогда рассказывай.
Тобиус, не споря и почти не лукавя, рассказал архимагу о своих ночных похождениях.
– О-хо-хо! Вы слышали, ученики?
– Вернулся из пасти дракона и может рассказать об этом! Воистину удивительный маг! – хихикнул Тловиско Искус и тут же получил замечание от собственного протеже.
– Как обстановка в Академии? – спросил магистр после затянувшейся паузы.
– Академию Ривена поразила болезнь, и имя ей Шивариус Многогранник. Порушено то непрочное доверие, которое способны испытывать друг к другу маги, работающие в коллективе. Всем и всюду мерещатся заговоры и предательства. Паранойя. Некоторые начинают криво посматривать даже на управителей, словно выглядывая предателей среди них. Больше всех подозрения вызывает Разм Лицемер, как нетрудно догадаться.