– М-ря!
– А нечего жрать что попало! – взревел волшебник. – Выплюнь!
– Ф-ф-ф-ф-ф-р-я-а-а-а!
– Хорошо! Я извиняюсь, что заподозрил тебя в шалости, которой ты в кои-то веки не совершал! А теперь, пожалуйста, во имя всего, что может быть для тебя свято, маленький мучитель, выплюнь ее!
Лаухальганда плотно сжал губы и некоторое время не шевелился, всем своим видом показывая, что не намерен терпеть такого тона, но потом вдруг широко улыбнулся. Рот его раскрылся, растянулся и выплюнул в руки едва успевшего поймать Тобиуса Шкатулку Откровений, которую тогда, в Хосбранде, Райла принесла в покои волшебника и оставила там, которую Лаухальганда взял и проглотил по собственной прихоти, как часто с ним бывало, а потом умолчал об этом из-за пустяковой размолвки между ним и Тобиусом.
– Маленькое чудовище, – сипло проговорил маг, – через что мне пришлось пройти из-за тебя…
Лаухальганда одним протяжным мявком дал понять, что все злоключения волшебника случаются лишь по его, волшебника, вине, что он, Лаухальганда, никогда ни в чем не виноват.
Артефакт оказался тяжелым, а темный материал пирамидального корпуса, украшенного сапфирами, испещренного знаками, источал ощутимый холод. Шкатулка Откровений была водружена на небольшой стол, и некоторое время Тобиус просто стоял рядом, разглядывая сокровище древности. Краем сознания он все же понимал, что Лаухальганда действительно ни в чем не виноват, что его путь в любом разе был бы проделан именно так, как это случилось, ибо он, Тобиус, позволял другим возлагать на него надежды, поручать ему важные дела. Он сам делал выбор и он сам должен был нести ответ за это.
Едва сдерживая волнение, маг материализовал в левой руке черновик Джассара – массивный древний фолиант в твердой обложке из неизвестного белого материала, не то камня, не то кости. Стоило книге появиться рядом со Шкатулкой Откровений, как та ожила, цельный корпус раскрылся несколькими гибкими сегментами, выпуская десяток синих лучей, которые подхватили черновик и втянули его внутрь. Корпус шкатулки закрылся, и по магическим знакам начали носиться искры, поочередно вспыхивали сапфиры, раздавалось тихое гудение.
В напряженном ожидании прошел целый час, но ничто не изменилось. До самого вечера маг сидел на полу, не сводя с артефакта взгляда, но лишь время потратил даром. Шкатулка Откровений продолжала тихо гудеть.
Райла уже давно спала, обняв тихонько мурлыкавшего Лаухальганду, когда в темноте раздался стук. Тобиус приблизился к двери без опасения, ибо знал, кто посетил его обитель в этот поздний час.
– Здравствуй, Тобиус. Рад видеть тебя в добром здравии.
– Ваше могущество.
Они вышли за пределы стоянки и уселись на камнях возле потухшего кострища. По воле Талбота над горсткой золы родилось пламя. Некоторое время маги просто молчали, вглядываясь в пляску огня.
– Я уже поговорил с Дерамиром Мозгоправом, он обследует твою женщину и постарается поправить ее рассудок.
– Сехельфорсус не узнает?
– Хм, думаю, нет. Из всех его учеников Дерамир самый способный и хуже прочих ладит с наставником. Он не станет докладывать ни Чтецу, ни управителям Академии о том, что, возможно, увидит в ее голове.
– Хорошо.
Тобиус перевел взгляд на ночной Парс-де-ре-Наль, горевший тысячами огней.
– А сам-то ты куда теперь? Маэкарн Зельцбург объявил награду за твою голову – пятьдесят тысяч золотых архов за мертвого и сто за живого. Ни один человек в истории Вестеррайха не оценивался и в десятую долю этого состояния. К тому же с его подачи ты обвинен в пособничестве Шивариусу, ереси, колдовстве и… ты действительно убил королевскую семью?
– Он это заслужил.
– Верю, – кивнул Талбот, изучая лицо молодого волшебника. – Верю. Но мы не судьи владыкам светским, не нам это решать.
– Кому, как не нам, ваше могущество? Кто превыше королей?
– Господь-Кузнец, например.
– И в этот раз я был орудием Его гнева.
Архимаг покачал головой, но вернулся к предыдущей теме.
– Так куда ты подашься?
– На войну.
– Значит, решение окончательное?
– Да. Разделаюсь с несколькими делами и отправлюсь воевать за маров.
– Разумно ли? Война – это мерзкое дело.
– Я уже воевал.
– С нелюдями – да. Но война между сородичами, Тобиус, это другое. С обеих сторон всего лишь простые смертные, вынужденные повиноваться…
– Все это началось при моем непосредственном участии. Если Шивариус хочет, чтобы Марахога не стало, я сделаю все, чтобы его планы не были реализованы. Даже если не понимаю всего их смысла.
Талбот вздохнул и принялся набивать трубку. Тобиус последовал его примеру. Волшебники курили до самого рассвета, выпуская в ночь подцвеченный огнем дым.
Когда солнце только показало свой краешек над горизонтом, Тобиус представил Талбота Райле.
– Это мой друг и наставник, он будет заботиться о тебе в ближайшее время. Слушайся его как меня и, пожалуйста, ничего не бойся.
Женщина растерянно переводила взгляд с одного мага на другого, морщила лоб, но в итоге кивнула, хотя в глазах ее читалась тень беспокойства. Вскоре, скомканно попрощавшись, Талбот Гневливый телепортировался прочь вместе с Вороной.
Оставшись один на один с Лаухальгандой, Тобиус обратился к Шкатулке Откровений, но никаких изменений не обнаружил. Он собрал свой скарб, сунул древний артефакт в сумку, туда же запихал присмиревшего Лаухальганду и, накинув плащ, закрыл за собой дверь фургона. Лишь спустившись с холма Силеи и отдалившись от столицы на достаточное расстояние, серый волшебник смог телепортироваться в Ордерзее.
В столице Ривена все еще царило раннее утро.
Тобиус прошагал по уютным улочкам Пристани Чудес, затем вышел на Путь Джассара и отправился к Южным воротам Академии, выдыхая пар и постукивая пяткой посоха о брусчатку. Вокруг не было почти никого, магический район только просыпался.
Приблизившись к вратам, он прикоснулся к ним набалдашником посоха, и из тверди вынырнул могучий сторож с уродливой трехрогой башкой.
– Кто?
– Магистр Тобиус Моль.
– Медальон?
– Вот. – Серый маг достал из-под плаща цепочку с медальоном Академии Ривена, на котором искусной чеканкой изображалось раздвоенное древо Джассара Ансафаруса. Материя и Энергия. – Пусти.
В отличие от Пристани Чудес, кампус Академии оживал затемно, первыми пробуждались магические слуги – духи, мелкие демоны, големы, все те, кто незаметно и неустанно поддерживал это место в чистоте и порядке. Некоторые юные адепты спешили на завтрак из своих спален, другие только-только выползали из библиотеки или спускались с обсерваторских башен после занятий по астрономии.
Тобиус прошел к подножию главной башни и стал там в ожидании. Не прошло и четверти часа, как из башни один за другим показались управители Академии: сторож быстро доложил о появлении блудного сына. Они стояли на верхней ступени в окружении наставников и привлеченных необычным движением учеников.
Тобиус скинул с головы капюшон и поднял руку с медальоном.
– Всемогущие управители, беру вас в свидетели! Сегодня я, Тобиус Моль, отказываюсь от покровительства Академии Ривена! Отказываюсь от магистерского ранга и обоих своих имен! Я делаю шаг вне круга! Отныне за все дела мои сам буду нести ответ, не уповая на защиту и поддержку сей обители! Такова моя свободная воля!
– Понимаешь ли ты, что, покинув нас, никогда не сможешь вернуться? – спросил Гаспарда Огненное Облако.
– Понимаю, ваше могущество, – ответил Тобиус тихо, но твердо.
– Что ж, так тому и быть!
Медальон оторвался от руки волшебника, воспарил над площадью и при всех свидетелях был развоплощен.
– Сделано! – провозгласил Гаспарда.
– Сделано! – повторили статуи основателей.
– Сделано! – подтвердила статуя Джассара Ансафаруса.
– Ступай прочь, безымянный, ты чужой здесь, – приказал повелитель огня.
Серый волшебник развернулся и зашагал к Южным воротам, а остальные тем временем двигались следом в полном молчании.
Безымянный вышел за ворота, другие не последовали за ним. Тогда он вновь повернулся, опустился на колени и коснулся лбом брусчатки.
– Спасибо вам, о наставники, за все, что вы сделали для меня, за все, чему научили! – неистово закричал он. – Простите, что я оказался недостоин! Простите, что отплатил вам черной неблагодарностью!
Ворота медленно закрылись. Тогда безымянный вскочил на ноги и бросился прочь. Он понимал, что, будучи разыскиваемым преступником, не оказался в темнице лишь по причине священного ритуала. Когда маг Академии Ривена, кем бы он ни был, добровольно отказывается от протекции, никто не имеет права препятствовать ему. Через несколько часов, возможно, по следу преступника бросятся волшебники-следопыты и магические ищейки.
Серый маг усыпил стражей, аккуратно уложил их на ковер, чтобы не лязгали нуагримговые латы, и вошел в королевскую опочивальню. Большая, богато украшенная зала была темна и тиха. Ступая по устилавшим паркет шкурам, он приблизился к ложу и замер над колыбелькой, что стояла подле. Пока что она пустовала, но в скором времени там, на батистовых простынках будет спать принц Ридена.
Когда волшебник повернулся к большому ложу, раздался щелчок, и ему в живот угодил арбалетный болт. К счастью, снаряд был остановлен мыслесилой и обошлось без ран.
– Не стреляйте, миледи, это я.
Королева Хлоя, не убирая ручного арбалета, попыталась лучше разглядеть темный силуэт. Дабы помочь ей, маг поднес к лицу слабый огонек.
– То…
– Тсс, миледи, тише. – Он потушил свет и опустился на одно колено рядом с ложем. – Как вы?
После секундного замешательства Хлоя склонилась над ним и обняла. Не требовалось слов, вопросы ждали, она просто выражала ему свое сочувствие, ибо немало слышала о последних поворотах его судьбы.
– Расскажи, что ты узнал, То…
– Пожалуйста, не надо. Это имя мне больше не принадлежит, а вы знаете, как это важно для магов.
Она кивнула и выслушала короткий рассказ, состоявший из рубленых фактов. Весьма нелицеприятных.